* * * Марко, к счастью, проспал всю оставшуюся ночь, и у него больше не было проблем с желудком. Каким-то образом я не задушила ребенка своей обычной привычкой обнимать кого-то до смерти. Сантьяго остался на своей стороне кровати, а Марко перевернулся, чтобы лечь на дядю посреди ночи. Сантьяго выглядит умиротворенным, его не тревожат заботы, заставляющие его лицо постоянно хмуриться. Мне требуется все самообладание, чтобы не смотреть, как он дремлет, или быть жуткой и предложить мужчине уединение. Я отхожу от кровати, беру с пола свои кроссовки и без шума выхожу из комнаты Санти. Хотя его признание прошлой ночью о причине лжи тронуло мое сердце, я не могу найти в себе силы говорить об этом сегодня. Не сейчас, когда мне нужно время, чтобы прийти в себя после всего пережитого. Когда я иду по главной дороге, мой взгляд останавливается на доме моего отца. Я ненавижу эти дурацкие ворота, стоящие между нами — физический барьер, такой же, как и эмоциональный. Они напоминают о моей неудаче и недостатке уверенности в себе, чтобы подойти к Маттео и быть честной. Вот я злюсь на Сантьяго, когда сама являюсь такой же лгуньей. Глупая, трусливая лгунья, которая не может взглянуть в лицо единственному препятствию, стоящему на пути к тому, чего искренне желает. Но у меня есть веская причина лгать. Я боюсь быть отвергнутой другим родителем. Я отворачиваюсь от ворот, не в силах больше испытывать никаких чувств в этот день. Я достигла предела глупости, особенно когда она исходит от меня самой. Глава 13 Хлоя Я держусь за ручку швабры и провожу ею по полу магазина. Колокольчик над дверью звенит, и я поворачиваюсь лицом к новым посетителям. — Привет, Хлоя! — Марко машет рукой. Его наушники подходят к костюму Железного человека. Я вовремя поворачиваюсь и роняю швабру, когда Марко бросается ко мне, чтобы обнять. — Привет! Я рада видеть, что ты чувствуешь себя лучше. — Больше не тошнит, — Марко делает смешное лицо. — Мне нравится твой костюм. Напоминает мне одного знакомого, — я смотрю на Сантьяго. Он носит кепку, скрывающую его глаза под козырьком. Футболка и джинсы облегают его крепкий торс. Вздох. Он ухмыляется, когда мои глаза встречаются с его глазами. — Привет. Попалась. Как одно слово из его уст может заставить все нервы в моем теле пульсировать в унисон? Мои щеки пылают. — Привет. Его губа подергивается. Он усаживает Марко за пустой столик, дает ему iPad, а затем возвращается ко мне. — У меня не было возможности сказать тебе спасибо еще раз, прежде чем ты улизнула сегодня утром. Он проделал весь этот путь, чтобы сказать спасибо? Мое сердце предало меня, колотясь в груди. — Да. Я не хотела опаздывать на смену. — Понятно, — Сантьяго оглядывает пустой магазин. Маттео работает в подсобке, подсчитывая запасы, так как день сегодня неспешный. — Итак… — я качаюсь на пятках. — Ну, вообще-то мне нужно тебе кое-что сказать. Ты уснула прошлой ночью и… — его голос прерывается. Его взгляд скользит по моему телу, и я ощущаю каждый миллиметр. — Ну, если честно, ты некоторое время ничего не говорил, и я вроде как вырубилась. Он улыбается, слабо и нерешительно. — Да. Насчет этого… Я не хочу, больше лжи между нами. Было забавно — и немного неловко — притворяться перед Майей и Ноа о нас, но обычно я не такой. Клянусь, ты видела худшие стороны меня. — Ты уверен, что есть хорошая сторона? Он смеется. — Может быть. Но на самом деле, моя сестра была в восторге от тебя, так что я просто плыл по течению. У нее сейчас тяжелые времена, и я сделал первое, что, как мне показалось, отвлечет ее от проблем. И если честно, фальшивая девушка была лучшей идеей, которую я смог придумать, чтобы объяснить, почему в моем доме находится незнакомка. Но в любом случае, это неправильно, и я планирую признаться ей в этом, как только… — Тебе не нужно этого делать. Все в порядке. Мы можем придумать что-нибудь вместо этого. Но это должна быть твоя последняя ложь. — Хорошо, — Сантьяго прочищает горло, привлекая мое внимание к его толстой шее и мускулам, выпирающим из-под рубашки. Он снимает кепку и проводит рукой по своим шикарным волосам. Мышцы на его руках дергаются, пытаясь поприветствовать меня. Серьезно. Может ли он быть менее привлекательным? Мои глаза переходят с его тела на лицо. — Это все, что ты хотел мне сказать? — Нет. Я не хочу, чтобы ты злилась, но есть еще кое-что, что ты должна знать обо мне. Я надеюсь, что моя честность в этой ситуации компенсирует мою нечестность, потому что мне нравится проводить с тобой время. По-настоящему. Так что, пожалуйста, не сердись слишком сильно, хорошо? — в его голосе звучит нотка надежды, но его слова заставляют меня насторожиться. — Нечестно просить кого-то не злиться раньше, чем ты… — Oh, mio dio, sei Santiago Alatorre! — О, мой Бог, ты Сантьяго Алаторре. Глаза Сантьяго расширяются. — Я думал, ты одна, — он выругался под нос. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что рот Маттео открывается, а затем снова закрывается. Маттео останавливает себя. Он подходит к Сантьяго и протягивает ему дрожащую руку. — Вы здесь! В моем магазине! Вот это да! Моя семья всегда была большими поклонниками гонок, и когда мы услышали, что вы живете здесь, мы не могли в это поверить. Тем более, что никто не видел вас лично. Но вот вы здесь, в моем магазине! — щеки Маттео становятся ярко-красными. Я поворачиваюсь к Сантьяго. Я смотрю на него так пристально, что думаю, не превратятся ли мои глаза в лазеры. Кто он такой и почему Маттео узнал его? И что Маттео имеет в виду, говоря о гонках? — Фанат? — мой голос дрожит. — Позволь мне объяснить, — Сантьяго переводит взгляд с меня на Маттео и снова на меня. У меня сводит живот от выражения его лица. Маттео протискивается вперед, явно не понимая, что происходит в комнате. — Конечно. Мы были приверженцами Бандини на протяжении десятилетий, — его лицо похоже на лицо ребенка в рождественское утро. Это самое большое волнение, которое я видела у своего отца, и оно относится к единственному человеку, о котором я явно мало что знаю. Единственное, что я знаю: Сантьяго Алаторре — лжец. Большой, толстый, невероятно красивый лжец. — Мой сын — большой поклонник вас и вашего шурина. Он говорит, что вы были лучшим дуэтом за последние годы, — Маттео улыбается. Мощная волна ревности накатывает на меня. У Маттео есть гребанный сын? Мои колени дрожат, и я поджимаю ноги, чтобы не упасть. Ревность обвивается вокруг моего сердца и сжимает его. — Ваш сын? — я задыхаюсь от слов. Маттео кивает. Его глаза изучают мое лицо, и его губы опускаются вниз. — Ты в порядке? Ты выглядишь бледной. — Я не знала, что у вас есть сын. Он никогда не заходил сюда раньше. — О, да. Он живет в Милане, проходит летнюю практику в университете. Я пытаюсь взять себя в руки, но мир вращается так, что я спотыкаюсь. Ни разу за все время поисков Брук не находила информации о сыне. Сантьяго обхватывает меня рукой и притягивает к себе. Я хочу вырвать у него руки за то, что он лжет о чем-то, что кажется чертовски важным, но я также благодарна ему за присутствие. Маттео продолжает бросать слишком много информации, и я не успеваю обрабатывать их все сразу. Глаза Маттео переходят с моего лица на руку Сантьяго.