Платье на манекене у витрины магазина привлекает мое внимание. Черный материал блестит под светом прожекторов, и тысячи кристаллов словно движутся. Длинные рукава уравновешивают строгость открытой спины. Мне кажется, я никогда не видела такой потрясающей одежды. Как будто дизайнер создал иллюзию лунного света, отражающегося от сверкающего океана в полночь. — О, только посмотри, как загорелись твои глаза! — обращается Майя к сотруднику, который нам помогает. — Нам нужно это платье, пожалуйста. — Что? Мне понравилось то, которое ты выбрала! — я спотыкаюсь на своих словах. — Но ты влюбилась в это, — Майя вздергивает брови. Судя по тому, что платье является частью витрины, оно должно стоить намного дороже, чем то, которое я держу в своей трясущейся руке. Мне противно покупать что-то подобное за чужой счет. Я даже не вижу на нем ценника, что означает только одно. — Не пытайся сказать «нет». Когда моя дочь на что-то решается, она во что бы то ни стало, добьется своего, — советует мама Сантьяго. Майя вырывает у меня из рук платье, которое она выбрала. Она легонько подталкивает меня в примерочную, и служащая магазина приносит черное платье. Я не могу выйти с ним из магазина. Как я могу смириться с этим, если в прошлом месяце я едва зарабатывала достаточно, чтобы оплатить аренду? Я достаю телефон и пишу Сантьяго. Я: Пожалуйста, скажи мне, что ты не сказал своей сестре, что не пойдешь на гала-концерт, если она не купит мне красивое платье. Сантьяго: Могу я ссылаться на пятую поправку? Я: Поскольку ты не американец и не соблюдаешь Конституцию, ответ — нет! Я: Серьезно. Я не могу позволить тебе заплатить за такую дорогую вещь. Скажи своей сестре, чтобы она отвела меня в Zara или что-то более подходящее для моего бюджета. Сантьяго: Но я боюсь ее. Почему бы тебе не сказать ей, раз уж ты сама выступаешь против этого? Я: Ты боишься своей сестры? Хотела бы я придушить тебя через телефон. Сантьяго: Это твой фетиш? Ты действительно очень удивляешь. Я фыркнула. Сантьяго: И да, я боюсь свою сестру. Она, может, и маленькая, но бойкая. Я бы не стал с ней связываться. Один раз, когда я попытался, она побрила меня налысо посреди ночи в отместку. Я: Ты самый раздражающий человек, которого я когда-либо встречала. Сантьяго: Замени «раздражающий» на «самый добрый» ии получится комплимент. Попробуй на мне. Такие вещи требуют практики. Я задыхаюсь. Мой телефон пикает, прерывая мои печатающие пальцы. Сантьяго: Ты всегда можешь вернуть мне деньги, если тебе действительно неприятно принимать подарки. Я смогу позволить себе такое платье, только если буду работать до тех пор, пока на голове не появятся седые волосы. Сантьяго: Но я бы предпочел, чтобы ты этого не делала. Это отнимает все удовольствие. Просто позволь кому-то другому позаботиться о тебе хоть раз. Позволь кому-то другому хоть раз позаботиться о тебе. Что-то в его простых словах заставляет мою грудь сжаться. Я не могу отвергнуть его, когда он так откровенен со мной. Я: Спасибо. Я не могу придумать ничего другого, и я сомневаюсь, что он ожидает от меня этого. Его слова уже вывели мой мозг из строя на все утро. — Там все в порядке? — окликает мама Сантьяго. — Просто отлично! — отвечаю я самым приятным голосом, который только могу сымитировать. Я снимаю свою одежду и надеваю новое платье и подходящие туфли. Материал прилегает к моему телу, подчеркивая изгибы, о которых я и не подозревала. Мои ноги поворачиваются сами по себе, и материал закручивается вокруг меня. Кристаллы отражают спектр цветов от стен. — Вау, — я делаю снимок и отправляю его Брук. — Покажи нам! — кричит Майя. Я выхожу из кабинки, немного покрутившись на каблуках. Майя хлопает. — Это то, что надо! Сантьяго умрет, когда увидит тебя. Ну, Майе не нужно слишком стараться, чтобы убедить меня. Может, я и не самая стильная девушка, которая будет расхаживать по красной дорожке, но я сыграю свою роль. Мне следует опасаться того, что наше шоу с каждым днем становится все более реальным. Вместо того чтобы кормить мысленного монстра, я допиваю остатки шампанского и наслаждаюсь днем с Даниэлой и Майей. Это самое приближенное к семейным узам событие в моей жизни, и от этого у меня на глаза наворачиваются слезы. И они не совсем счастливые. Я приехала в Италию, чтобы найти свою семью, но все, что я сделала, это погрузилась в чужую. Хуже всего то, что я хочу больше. Я не должна жаждать новых впечатлений от общения с семьей Сантьяго, но я не могу устоять. Мне годами отказывали в семье, которую я могла бы назвать своей. И мое изголодавшееся сердце впитает любую любовь, даже если она окажется отравой. * * * Я вхожу в наш номер в отеле после спа-дня с Майей в ее пентхаусе. Она окунула меня в жизнь богатых и роскошных людей, сделав маникюр, педикюр и пригласив личного визажиста перед нашим гала-вечером. Я не знала, что переход на темную сторону означает шампанское и закуски, но теперь, когда я это попробовала, я больше никогда не буду смотреть на подготовку к гала-вечеру по-старому. — Сантьяго? — зову я. Никакого ответа, и я обыскиваю большой номер отеля. Я пытаюсь повернуть ручку двери в нашу спальню, но она оказывается запертой. — Сантьяго? — я стучу в дверь. — Дай мне минутку, — кричит его голос. Черт, у него опять фантомные боли? Я прижимаю ухо к двери. Он бормочет что-то, чего я не могу уловить. Я снова стучу в дверь. — Ты в порядке? — Определи, что ты имеешь в виду под «в порядке»? — Мне нужно выломать эту дверь, чтобы спасти твою задницу? — Нет. Но мне может понадобиться, чтобы ты спасла меня от меня самого, потому что я никак не могу выйти сегодня вечером. — А? Дверь открывается, и я вваливаюсь в его комнату. Его руки протягиваются, чтобы поддержать меня. Мой взгляд перебегает с его смокинга на глаза. Черт, он подчеркивает костюм, а не наоборот. Он выглядит царственно, его волосы зачесаны назад, а лицо чисто выбрито. Мне нравится все в его облике, кроме хмурого лица. — В чем дело? — Я не знаю, почему я решил, что смогу это сделать, — бормочет он, отворачиваясь от меня. — Пойти на гала-вечер? — Торжественный прием, встреча с коллегами по работе и интервью с людьми, которые задают мне слишком много чертовых вопросов. Не думаю, что я смогу это сделать, — он садится на стул рядом с кроватью. Его глаза избегают моего взгляда, когда он кладет голову на руки. — Если кто-то и может это сделать, так это ты. Он смотрит на меня, его глаза наполнены тьмой, которую я ненавижу. Мое дыхание застревает где-то в горле, когда его глаза блуждают по моему телу, рассматривая каждую деталь. Как бы хорошо я себя ни чувствовала от его внимания, это кажется отвлечением от того, что он чувствует на самом деле. Его грудь вздымается, когда он делает несколько глубоких вдохов. — Черт. Я тут психую, а следовало бы прокомментировать, как прекрасно ты выглядишь. Я сажусь напротив него, останавливая его оценку. — Эх, у тебя есть весь вечер, чтобы сделать мне несколько комплиментов. Знаешь, на гала-вечере ты, наверное, должен присутствовать, раз уж там чествуют твоего шурина и все такое. К тому же ты уже нарядился. Было бы настоящим преступлением против человечества скрывать тебя от мира, когда ты так выглядишь. Он смеется, но звук пустой и не похожий на него. Я касаюсь его колена. — Но это нормально, что ты боишься. Я бы испугалась, если бы была на твоем месте.