— Свет должен быть выключен. Она оставляет мою эрекцию и нащупывает телефон, мгновенно выключая фонарик. Темнота скрывает все, что я отчаянно пытаюсь утаить от Хлои в интимный момент. Ничто так не портит настроение, как вид моего обрубка вблизи. Я просто… еще не готов к этому. Если бы я мог прятаться в тени во время секса до конца своей жизни, я бы так и сделал. Хлоя прижимается мягким поцелуем к моим губам, привлекая мое внимание. — Я удовлетворяю твою единственную просьбу, потому что жажду этого сильнее, чем желания раздвинуть твои границы. Однако не думай, что ты еще свободен от своих страхов, — шепчет она, в ее голосе звучит грубость, которую я нахожу необычайно сексуальной. Я прислоняюсь к стене, желая увидеть ее на коленях передо мной. Но вместо того, чтобы позволить себе реальную картину, я представляю ее в своей голове, как яркий сон. Ее руки путаются в моих брюках. Отчаяние в ее прикосновениях заставляет меня стонать от желания. Она освобождает мой член из трусов и проводит большим пальцем по кончику, собирая мое возбуждение. Я цепляюсь за поручень, когда ее язык сменяет большой палец, проводя по моей головке. — Дерьмо. Хлоя дразнится, прежде чем тепло ее рта окружает мой член. Она заставляет меня подчиниться, переключаясь между отсасыванием и скольжением языка по моему члену. Это лучший вид пытки. Я не знаю, чувствовал ли я что-то столь же удивительное, как ее рот на мне. Любые звуки, вырывающиеся из моего рта, подстегивают ее, и движения становятся все более небрежными. Мое дыхание вырывается с хрипом. Внезапный прилив энергии пронзает позвоночник, и мой мир кружится. Хлоя не обращает внимания на мое предупреждение, когда я говорю ей, что скоро кончу. Огонь разливается по моим венам, когда я кончаю. Она глотает мой оргазм, не отрываясь, пока я не перестаю содрогаться. Боже. Я думал, что она мне нравится, но теперь я не знаю, что делать с чувствами, бурлящими в моей груди. Это не похоже на то, что я испытывал раньше, и я не могу точно описать их. Кажется, что это нечто большее. Хлоя засовывает мой член обратно в трусы и помогает застегнуть брюки. Она поднимается без моей помощи, и я притягиваю ее к себе в поцелуе. Он мягкий, наши губы слабо соприкасаются. Но почему-то кажется, что это нечто большее, чем простой поцелуй. Такое ощущение, что она только что разрушила мир, который я создал для себя, и я не знаю, что с этим делать. Как я смогу вернуться к тому, кем я был до появления Хлои? И самое главное, я не думаю, что хочу этого. — Спасибо, — хрипит мой голос. Спасибо? Какого черта. Боже правый, она отсосала у тебя, мужик. А ты ведешь себя так, будто она угостила тебя кофе. Хлоя смеется так, что беспокойство исчезает с моего тела. — Не за что, — она похлопывает меня по груди. — Я не могу дождаться, когда выйду из этого чертова лифта и трахну тебя этой ночью. Она замирает в моих объятиях. — Нет, — ее голос достаточно тихий, чтобы я не понял его смысла. — А? — Нет, — во второй раз она говорит с большей силой. Тепло уходит, когда она вырывается из моих объятий, увеличивая расстояние между нами. — Почему нет? — Я не могу заниматься с тобой сексом. — Тогда как ты назовешь то, что мы только что сделали? — Нечто удивительное. Я в полном недоумении. У меня голова идет кругом. Она продолжает. — Это было невероятно — по крайней мере, для меня. Но я не хочу заниматься сексом, пока ты не будешь готов открыться мне. И я имею в виду всего тебя. Мое сердцебиение учащается. — Почему? — реальность снова рушится вокруг меня. — Потому что секс — это не то, чего я стыжусь, но очевидно, что ты не чувствуешь того же в отношении себя. — Я такой, какой есть. Соглашайся или уходи. — Я скриплю зубами. — В том-то и дело. Я вижу, кто ты, и я хочу принять это. Вопрос в том, действительно ли ты готов к чему-то подобному. Хлоя поймала меня в свои чары. Но я не знаю, как мне принять ту версию себя, которую она видит. Тишина окружает нас, сопровождаемая тенями. Мы оба сидим на противоположных сторонах кабины, наши ноги касаются друг друга. Моя кожа зудит, так как эмоциональный разрыв между нами увеличивается. Я не хочу этого. Ни в малейшей степени. — Хлоя? — Ммм. — Почему ты боишься маленьких пространств? Если бы мы были на улице, я представляю, как сверчки заполнили бы тишину. Она ничего не говорит, и я думаю о том, чтобы перевести тему. — Когда я была маленькой, моя мама запирала меня в спальне, когда приходили гости. Какого черта? Она продолжает, не замечая моего отвращения. — Моя комната была не очень большой, так как мы были бедными. Честно говоря, это была скорее кладовка, чем комната. Она смеется, но получается неискренне. — Но это было безопасное место, если к моей маме приходил какой-нибудь парень, накуривался и делал разные вещи. Даже будучи маленьким ребенком, я знала, что происходит, потому что дети в школе об этом говорили. Оказалось, что у нее была не самая лучшая репутация. Так или иначе, моя мама не хотела, чтобы я мешала ей, поэтому она запирала меня в комнате, пока она не закончит. Внутри меня бурлит жар, нарастающий под поверхностью кожи. — Тебе не нужно продолжать. Я понимаю. — Нет, все в порядке. Это не так, но я не пытаюсь спорить с ней. Сомневаюсь, что этим легко поделиться. — Дело в том, что моя мама забывчива, особенно в том случае, когда она была под кайфом, запирая меня в комнате, — ее голос дрожит, и все в груди сжимается от этого звука. — Вот почему я ненавижу маленькие пространства. Как будто я возвращаюсь в те годы, и в моем теле срабатывает какая-то автоматическая реакция, которая просит выбраться наружу. Я тащу свое тело по полу, чтобы подползти к ней. Она обнимает меня, обхватывая рукой и притягивая к себе. — Мне жаль, что это случилось с тобой. Я хочу сказать больше, но слова даются мне с трудом. И я не хочу напугать ее, показав, насколько я похож на нее. — Все в порядке. Нет причин расстраиваться. Это в прошлом. — Правда? Как кто-то может пережить это? — Иначе я потеряю из виду то, что важно. К этому моменту, я уверен, Хлоя слышит, как мое сердце бешено колотится в груди. — И что же это? — Жизнь — это создание воспоминаний, которые важны, и забвение неважных. Я хочу создать новые воспоминания. С моей семьей, с гонками и, может быть, даже с Хлоей. Я не могу изменить тот факт, что я потерял ногу. Но я думаю, может быть, я действительно неправильно смотрел на свою жизнь после аварии? Может быть, Хлоя права, и я не смогу начать с ней что-то серьезное, если сначала не смогу принять себя. Я хочу увидеть, что же именно она видит во мне. Последние три года я жил в мире черного и белого. Депрессия и изоляция съели человека, которым я был, создав того, кого я не узнаю. Поэтому, да, я хочу увидеть мир глазами Хлои, потому что это все равно, что впервые увидеть цвет. Это захватывает дух и впечатляет, в корне меняя жизнь, какой я ее знаю. Она — мой калейдоскоп в сером мире. Глава 30