— Эй, Хлоя, не могла бы ты подменить меня до конца моей смены? Очевидно, что чаевые ты можешь оставить себе. Мне не хочется этого делать, но мама забыла забрать лекарства от припадков. Мне нужно спешить в аптеку, пока она не закрылась, — Тери, одна из старших официанток, смотрит на меня. У меня возникает искушение сказать «нет». У меня болят ноги после утренней беготни по детскому саду. Голова раскалывается от постоянной боли, заставляя меня щуриться каждый раз, когда я вхожу в ярко освещенную кухню. Все, чего я хочу — это хороший душ, достаточно тайленола, чтобы вырубить слона, и моя кровать. Самых простых вещей в жизни. Но… мне нужны деньги. Любой доллар поможет быстрее улететь в Италию и добраться до моего отца. Согласно поиску в Google и навыкам Брук в социальных сетях, Маттео Аккарди, он же мой давно потерянный отец, живет своей лучшей жизнью в небольшом итальянском городке на берегу озера. Перелет стоит примерно, как моя почка. К сожалению, я уже собиралась отдать одну, но Брук предостерегла меня от этого. Она сказала, чтобы я набралась терпения и копила деньги. Но ей легко так говорить. Кто может думать, а тем более копить деньги, когда отец буквально жив? Брук — реалистка в этих отношениях, и она лопнула пузырь моих мечтаний до того, как они вышли из-под контроля. Она права. Почки — как близнецы. Они не должны быть порознь. Так что, к сожалению, у меня есть обе, и я вынуждена работать сутками напролет. Диджей в моей голове играет «Work» Рианны, явно одобряя решение перебороть свою усталость ради дополнительных денег. Я киваю головой. — Конечно. — Отлично! Спасибо! Ты можешь узнать у Джейми номера моих столиков, — она выбегает из комнаты. Посмотрите на меня, какая я великодушная. Я узнаю номера столиков Тери у Джейми, прежде чем сделать мизерный пятиминутный перерыв. Люди считают меня курильщицей, но мне нравится стоять в переулке за рестораном и вдыхать спертый воздух Нью-Йорка. Это мой момент тишины в наполненном шумом дне. Я выхожу в переулок и останавливаюсь. Уф. Там случайная пара оскверняет мой оазис мусорных контейнеров, причем мужчина практически заглатывает лицо девушки. Мерзость. Но что-то в том, как парень лапает ее, заставляет меня кивать головой в странном восхищении. Что за пара может встречаться на помойке? Те, которые так отчаянно нуждаются друг в друге, что не могут дождаться возвращения домой. Я не знаю такой страсти. Единственное, что близко к этому — моя приверженность упорному труду, чтобы позволить себе самое необходимое в жизни. Бойфренды лишь отвлекают, и они требуют гораздо больше внимания, чем полив растений. У меня нет ни времени, ни сил на отношения. Поэтому я время от времени вступаю в бессмысленные связи, чтобы удовлетворить зуд. К тому же, у меня точно нет способности доверять кому-то до такой степени. Моя мама убедилась в этом. Она могла быть ужасной, но она преподала мне несколько важных уроков. Не принимать наркотики. Не заниматься сексом без презерватива. Не заводить детей, пока я не буду абсолютно, точно, на пятьсот процентов готова, потому что их нельзя вернуть в ближайший торговый центр или продуктовый магазин. И самое главное — не влюбляться. Это грязно, ослепительно и обязательно приведет к катастрофе. Я поворачиваюсь к двери, чтобы оставить влюбленных наедине. Мой старый кроссовок скрипит, и мужчина поворачивается, чтобы накричать на меня. — Эй! Убирайся, ты, гадина! Я? Это не я прижимаюсь к вчерашнему мусору. Я оглядываюсь через плечо, чтобы извиниться. Моя челюсть падает от того, что я нахожу. Эта чертова лгунья. Тери не забирает мамины лекарства. Как она может, когда она слишком занята, чтобы подавиться языком этого парня? Я хмурюсь. Тери официально отстой, и, если бы мне не нужны были чаевые, я бы в отместку бросила все ее столики. Почему людям нужно лгать, чтобы добиться своего? Неужели она не понимает, что могла бы сказать мне, что хочет свидания с мистером извращенцем из мусорного контейнера, и я бы все равно согласилась? Не нужно было врать, что ее матери нужно лекарство. Люди — отстой. Ну, люди всегда были отстойными, но сейчас они отстойны в десять тысяч раз больше. Дыши, девочка. Тебе нужны деньги. Какая разница, что кто-то, кого ты едва знаешь, солгал тебе? Потому что это разрушает надежду на то, что на свете еще есть порядочные люди с моральными принципами. Тери не утруждает себя объяснениями, и я не задерживаюсь, ожидая извинений. Осталось всего два месяца до того, как я вырвусь из этого города. И благодаря Тери я стану на несколько купюр ближе к своей конечной цели. Кто-нибудь, включите королеву Рири1, потому что эта девушка собирается работать, работать, работать, работать, работать, работать. Глава 4 Хлоя Прибыв вчера на озеро Комо и вырубившись от сильного джетлага в захудалой гостинице «bed-and-breakfast» недалеко от центра города, я наконец-то вышла на главную дорогу деревни. Озеро Комо — это красивый приозерный город, окруженный горными хребтами. Деревня действительно является чем-то вырванным из истории, со старыми зданиями с лепниной и мощеными дорогами. Население моего очаровательного врéменного дома во вторник сравнимо с размером аэропорта Ла Гуардиа. Серьезно, Google сказал мне, что здесь живет менее двух тысяч человек. Не говоря уже о том, что у Джорджа Клуни здесь есть дом. Да. Я говорю о том самом Джордже Клуни. Пошла ли я на авантюру, не написав Маттео раньше, чтобы сообщить ему, что я его давно потерянная дочь, которая хочет встретиться с ним после стольких лет? Возможно. Но я не могла рисковать тем, что он закроется от меня и скажет, что я какая-то мошенница. Поэтому я пошла на риск и решила представиться по старинке — лично, пока буду срать кирпичами. Но сначала мне нужно выяснить, где он живет. Вдоль улиц стоят маленькие магазинчики, люди машут друг другу, вокруг бегают дети. Мне приятно видеть, как местные жители заботятся друг о друге. Это похоже на сказку, когда люди останавливаются, чтобы поговорить. Их доброта вселяет в меня надежду, что кто-то знает, кто такой Маттео и где я могу его найти. К сожалению, способности Брук к преследованию не распространяются на такие расстояния. Адрес Маттео не был обнародован, к нашему разочарованию. Как плохой продавец, я посещаю разные магазины, пытаясь выяснить, где он живет. Я пытаюсь вести один и тот же ужасный итальянский разговор в четырех разных магазинах, прежде чем нахожу золотую жилу. — Sto circando signore Accardi — я ищу мистера Аккарди, — я жестом показываю на последний реквизит в моих руках и спрашиваю о Маттео. Брук предложила изобразить разносчика еды. — Signore Accardi e morto — Мистер Аккарди умер, — владелец магазина нахмурился. Аккарди умер? Я смеюсь про себя. Это не правда. Этот человек вчера обновил фотографию своего профиля на Facebook. Я не знаю, какого Аккарди она имеет в виду, но думаю, что это популярная фамилия здесь. — Morto? No. Sto circando signore Matteo Accardi — Мертв? Нет. Я ищу мистера Маттео Аккарди, — я подчеркиваю его имя для пущей убедительности. Ее губы складываются в букву «О». Она извиняется по-итальянски и пишет адрес Маттео на листке бумаги. Итальянцы. Такие добрые. Такие доверчивые. Настоящие невоспетые герои экспедиции «В поисках моего отца». Я выхожу из магазина и выбрасываю пустой бумажный пакет в ближайший мусорный бак. Всю обратную дорогу до моей гостиницы я улыбаюсь горожанам, как сумасшедшая. Пришло время встретиться с человеком, о котором я мечтала всю свою жизнь. Визг тормозов автомобиля отвлекает меня от моих мыслей. — Вот мы и приехали. — Водитель говорит с тяжелым итальянским акцентом. Мой взгляд переходит с моих коленей на окно машины. На вершине извилистой дорожки стоит причудливый дом с высокими стенами и передними воротами, увитыми плющом. Желтые штукатурные стены выделяются на фоне красивого озера. Это дом, в котором я хотела бы вырасти. Я испускаю дрожащий вздох и роюсь в переднем кармане рюкзака, чтобы достать деньги. Водитель принимает их с ухмылкой. — Grazie — спасибо. Я выхожу из машины. При беглом осмотре улицы обнаруживаю только два дома. Один из них принадлежит Маттео, а другой выглядит так, словно он попал в последний фильм ужасов. Темный особняк стоит на краю озера, окруженный высокими деревьями. Темные кирпичные шпили устремлены в небо, напоминая мне жуткий замок злодея. За прогнившим деревянным забором видны неухоженные кусты и заросший двор. Я отворачиваюсь от заброшенного дома назад к дому Маттео. — Ты можешь это сделать, — ногами, похожими на желе, я иду к огромным железным воротам у основания участка Маттео. Откуда-то из его владений доносится громкая музыка. Я просовываю голову в одну из щелей в воротах и осматриваю его подъездную дорожку, обнаруживая несколько припаркованных машин. Черт. Глупая я, думала, что отец будет сам по себе. Я пишу Брук сообщение, чтобы она знала, что я подъехала к его дому, но он не один. В этот момент я благодарна ей за то, что она настояла на том, чтобы оплатить смехотворную плату за телефонные услуги в течение двух недель, пока я буду осваиваться в Италии. Мне нужен ее совет, как поступить. Машина, проезжающая по дороге, отвлекает мое внимание. Они знают Маттео? Спросят ли они меня, что я делаю на улице, притаившись у ворот? Или, еще хуже, что, если они затащат меня внутрь и на глазах у Маттео объявят меня каким-то преследователем? Все варианты сводят на нет мой шанс произвести хорошее первое впечатление. Логика покинула меня, когда я запаниковала из-за того, что новый посетитель Маттео застал меня крадущейся за пределами участка. Может быть, я все-таки не готова к воссоединению семьи? Мои глаза метнулись к щели в заборе соседнего дома. Я бегу к нему, когда фары освещают дорогу. Ветки из кустов царапают мне лицо и руки, но я преодолеваю боль. Любопытство толкает меня проникнуть вглубь участка. Волчий вой вдалеке заставляет меня вздрогнуть. Есть ли в Италии волки? — Черт. Если я умру сегодня, то буду преследовать Брук до конца жизни. Эта идея катится к чертям. Используя фонарик телефона, я иду по траве, соперничающей с равнинами Серенгети2 в Африке. Я иду вдоль каменной стены, разделяющей участок моего отца и этот. Мои кроссовки несколько раз задевают толстые корни, и я проклинаю ночь. После пяти минут обхода упавших веток и страшных на вид колючек я добираюсь до той части стены, где громче всего звучит музыка. Смех и разговоры людей заставляют мой пульс учащаться. Желание заглянуть внутрь подпитывает мою храбрость. Я обыскиваю стену в поисках какого-нибудь места, куда можно было бы забраться, но камни на ощупь скользкие. — Даже стена не может быть такой легкой? — я смотрю на большое дерево рядом с забором. Оно выглядит достаточно приличным, чтобы забраться на него. — Как в старые добрые времена, Хлоя. От звонка моего телефона в руке я вздрагиваю. — Черт! Я прислушиваюсь, не изменится ли музыка или разговор на случай, если они меня услышали. Кажется, ничего не случилось, смех отражается от цементной стены.