– А мне нет. Хэтти продолжала улыбаться, идя по темным коридорам борделя. Здесь, на Шелтон-стрит, 72, она собиралась начать новую жизнь. Стать хозяйкой своей судьбы и всего мира, который по праву принадлежал ей. Вполне возможно, она это и сделала, хотя вовсе не так, как планировала. Ее переполняло какое-то новое ощущение, подозрительно напоминающее свободу. Выйдя из здания, Хэтти увидела Нору, прислонившуюся к дверце экипажа: шапка надвинута на лоб, руки в карманах штанов. Она встретила подругу белозубой улыбкой. – Как провела время? – первой спросила Хэтти. Нора ухмыльнулась. – Подвезла богатенького франта и обчистила его карманы. Хэтти засмеялась. Подруга в своем репертуаре. – Ты тоже богатенький франт. Нора изобразила шок. – Немедленно возьми свои слова обратно! – Хэтти снова засмеялась, и Нора нетерпеливо спросила: – Не заставляй меня умирать от любопытства. Как это было? – Неожиданно, – осторожно ответствовала Хэтти. Брови Норы поползли на лоб. Она молча открыла дверь экипажа и опустила подножку. – Это высокая оценка. Он отвечал твоим требованиям? Хэтти застыла, поставив одну ногу на ступеньку. – О нет. – Что? – удивилась Нора. – Но я надеюсь, вы использовали «французское письмо»? Меня заверили, что беспокоиться не о чем. – Нора! – с укором воскликнула Хэтти, стараясь справиться с паникой. У нее не оказалось с собой списка требований. Она держала его в руке, а потом… Потом человек, называвший себя Зверем, поцеловал ее. И теперь список исчез. Она обернулась и взглянула на весело светящиеся окна борделя. В окне на третьем этаже она разглядела мужской силуэт. Мужчина помахал ей рукой, а другой что-то прижал к стеклу, кажется, листок бумаги. Негодяй! Не зря его называют Зверем. Хэтти прищурилась: «Что ж, можно считать, что этот раунд он выиграл. Ну и ладно». Она подняла глаза на Нору. – Отвези меня к моему братцу. – Сейчас? Но ведь ночь на дворе. – Тогда мы его разбудим. Глава 6 Так случилось, что лорд Огаст Седли, единственный сын и младший отпрыск графа Чадла, не спал, когда Хэтти и Нора спустя полчаса вошли в кухню Седли-Хауса. Он бодрствовал и истекал кровью, прислонившись к кухонному столу. – Где ты была?! – завопил Огги, увидев Нору и Хэтти. Он прижимал окровавленную тряпку к бедру. – Ты была нужна мне! – Ой! – Нора резко остановилась. Впрочем, ее впечатлила вовсе не рана. Огги был без штанов. – Это, наверное, чертовски больно, – сказала Хэтти. – Конечно! – Огги был полон праведного гнева. – Меня ударили ножом, а тебя не оказалось дома, и никто не знал, где ты. Я истекаю кровью уже много часов. Хэтти скрипнула зубами, подумав, что нежная и всепоглощающая любовь к себе – нормальное состояние ее брата. – Почему ты не попросил о помощи Рассела? – Огги сделал большой глоток виски из бутылки, которую сжимал в свободной руке. – Где он, кстати? – Ушел. – Конечно. – Хэтти даже не попыталась скрыть презрения. Она налила в миску воды и отыскала кусок чистой ткани. Рассел выполнял при ее брате самые разные обязанности – то лакея, то друга, иногда оруженосца. Но он всегда был занудой, причем бо?льшую часть времени оказывался абсолютно бесполезным. – Зачем ему быть рядом, когда ты всего лишь заливаешь кровью кухню. – Но ты же дышишь, – жизнерадостно сообщила Нора. Она достала из кладовки маленькую деревянную коробочку и поставила на стол рядом с Огги. – Едва, – ныл Огги. – Мне пришлось выдернуть эту штуку из себя. Взгляд Хэтти остановился на весьма впечатляющем ноже, лежащем на дубовом столе. Лезвие длиной не менее восьми дюймов светилось бы в темноте, не будь оно покрыто кровью. Нож был очень красив. Хэтти понимала, что такая мысль в данный момент совершенно неуместна, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось взять его в руки, почувствовать вес, узнать, удобна ли рукоять. Ее руки еще никогда не прикасались к чему-то столь же опасному. И порочному. Кроме человека, которому этот нож принадлежал. Она моментально поняла, что этот нож принадлежит мужчине, называющему себя Зверем. – Что случилось? – Хэтти подошла и стала осматривать все еще кровоточащее бедро брата. – Не надо было вынимать нож. – Рассел сказал… Хэтти покачала головой и стала промывать рану. – Мне плевать на то, что сказал Рассел. Ты напрасно вытащил нож. – Она похлопала ладонью по кухонному столу. – Ложись. Огги застонал. – У меня кровь идет! – Я вижу. Но ты в сознании. А значит, можешь лечь. Мне так легче работать. Огги лег. – Только поторопись. – Никто не заставлял тебя лезть в неприятности, – сказала Нора, подходя к столу с коробкой печенья в руке. – Иди домой, Нора! – рявкнул Огги. – С какой стати я должна идти домой, если мне нравится здесь? – удивилась Нора и протянула коробку Хэтти. – Хочешь печенье? Подруга мотнула головой, разглядывая рану Огги, теперь чистую. – Тебе повезло, что нож был такой острый. Такую рану нетрудно будет зашить. – Она достала из деревянной коробочки иголку и нитку. – Лежи спокойно. – Будет больно? – заныл Огги. – От иголки боли будет не больше, чем от ножа. Нора прыснула, а Огги воскликнул: – Вы злые! За этим восклицанием последовало шипение, поскольку Хэтти приступила к зашиванию раны. – Не могу поверить, что он в меня попал. У Хэтти перехватило дыхание. Ясно, что брат говорит о Звере. – Кто? Огги покачал головой. – Никто. – Такого не может быть, Огги, – проговорила Нора с полным ртом печенья. – Кто-то же проделал в тебе дыру.