– Не вашего круга? – Можно сказать и так. Исходя из деликатности сложившейся ситуации, мы не хотим привлекать к расследованию людей, услугами которых пользуемся в повседневной жизни. Во избежание утечки информации. Это было вполне разумно. – И все же, почему именно я? – не унимался Крамер. Коновалов ответил сразу: – Мне понравилась ваша биография. Есть в ней что-то такое… располагающее, – и посмотрел на Антона, который, ткнув пальцем по экрану айпада, открыл какой-то текстовый документ. – Вы получили образование в области психиатрии и психологии, – зачитал Антон. – Имеете опыт госслужбы, участвовали во Второй Чеченской войне. Это похвально… Конечно, мы знаем и о менее лицеприятных моментах, – он провел по экрану пальцем и замолчал, демонстративно перечитывая дальнейшее содержимое файла. – Однако, надеемся, что все ваши проблемы остались в прошлом. Крамер понял, на что он намекает: – К счастью, это так. Прошлое теперь в прошлом, – Леонид повернулся к Коновалову и снова перешел к делу: – Ваша дочь. Когда это произошло? – Тело обнаружили три дня назад. – Странно, что СМИ до сих пор не узнали. – Мы сделаем все, чтобы они оставались в неведение как можно дольше. Но это не будет продолжаться вечно. – Еще раз конкретизируйте мою задачу, – Крамер достал из кармана пачку сигарет и вопросительно посмотрел на Коновалова. Тот безразлично махнул рукой: – Улики. Факты. Фотографии. Аналитический отчет в качестве резюме. В комнате повисло молчание. Крамер закурил и огляделся в поисках пепельницы. – Есть ли что-то еще, что мне следует знать? Коновалов задумался. – Наши отношения нельзя назвать близкими, – наконец произнес он. – Вы знаете как это бывает… Но я всегда старался приглядывать за ней. Даже в Турции. Тем не менее, ее убийство стало настоящим ударом… И я хочу понять, был ли этот удар спланирован кем-то заранее, или же это лишь трагическое стечение обстоятельств. Крамер кивнул: – У вас есть основания делать такие предположения? Вам поступали угрозы? – Человеку моего положения, прямо или косвенно, постоянно кто-нибудь угрожает. Нельзя всего добиться и не нажить врагов. – Понимаю. И все-таки в последнее время не произошло ничего экстраординарного? – Не думаю. – Хорошо. Сигарета истлела наполовину. Крамер еще раз посмотрел по сторонам и убедившись, что в помещении точно нет пепельницы, встал из-за стола и подошел к окну; щелкнув указательным пальцем по фильтру, он стряхнул пепел в горшок какого-то декоративного растения на подоконнике. – В таком случае, мы можем на вас рассчитывать? – не сводя с него глаз, спросил Антон. – Мы еще не обсудили мой гонорар. Коновалов ухмыльнулся: – Деньги в этом вопросе имеют второстепенное значение. Как я уже сказал, мы навели о вас справки, и нас вполне устроят ваши стандартные расценки. – Это не стандартное задание. Коновалов повернулся к Антону. Тот быстро написал что-то на листе бумаги и показал его Крамеру. Леонид несколько секунд молча смотрел на листок. Число выглядело внушительно. А закорючка, обозначающая валюту, превращала ее в целое состояние. На самом деле, эта сумма значительно превышала обычные гонорары Крамера. И они это знали. – Надеемся, этого достаточно, чтобы впредь мы не возвращались к вопросу оплаты, и вы могли со спокойной совестью заняться делом? Леонид в последний раз затянулся и затушил окурок о цветочный горшок: – Я вылетаю утренним рейсом. – Договорились, – Коновалов поднялся из-за стола. – Мы будем ждать от вас новостей. И вышел из кабинета. * * * На прикроватной тумбе стояла потертая лампа с цветным абажуром – единственный источник света в помещении. Скомканное одеяло валялось рядом с кроватью. Простынь была мокрой от пота. В комнате пахло сексом. Они уже прошли все этапы, естественные для такой ситуации: попытки вырваться, страстные мольбы пощадить и даже отрицание происходящего. Но мужчина остался непреклонен – Бурак умрет. Ровно в двенадцать часов. На секунду в глазах парня мелькнул огонек безумия и, потеряв всякую надежду на спасение, он забился в угол в противоположном конце комнаты. Бурак сидел на полу, прижав колени к подбородку. Мужчина находился неподалеку. – Почти… – не отрывая взгляд от часов, шепотом произнес он. Бурак вздрогнул. «Неужели так быстро?» Он проследил за взглядом мужчины. Без пяти минут полночь… Тик-так. Тик-так. И секундная стрелка часов описала еще один круг. – Так мимо нас пролетает время. Так мы теряем жизнь, – сказал мужчина. Бурак ничего не ответил. Чем ближе минутная стрелка приближалась к двенадцати, тем ощутимее он начинал нервничать. Он сидел и кусал колени, боясь представить, что случится через каких-то пару минут. И вот часы медленно начали пробивать полночь. Сердце парня сжалось от страха. Его затрясло, а на обнаженном теле, покрытом мурашами, выступил пот. Лицо парня исказилось в гримасе неприкрытого страха и ужаса. – Время пришло, – сказал убийца, и неторопливо поднялся из кресла. – Нет… Не надо… – сначала шепотом, а затем громче и громче взмолил Бурак. Последний удар часов. Взмах руки. Тусклый свет лампы отразился на лезвии кинжала, и кровь, струя за струей, ударила в стены комнаты. Через несколько минут парень был уже мертв… * * * Ночное небо казалось каким-то странным: слишком черным, гнетущим и зовущим одновременно. На нем практически отсутствовали звезды. Мужчина понял это только сейчас, когда вышел на балкон виллы и посмотрел наверх. Его руки оставались влажными и кровь медленно стекала с пальцев, падая на пол густыми красными каплями. Изменилось все. Нет, не мир вокруг, а он сам – его душа – преобразились. Он словно увидел мир чужими глазами; как его видит хищник, воитель, пророк… И в тот самый момент, когда подгоняемое ветром облако, вновь открыло взору мистическое сияние полной луны, он осознал: больше нет ни бога, ни дьявола, нет ни зла, ни добра, но он сам есть Господь Бог. И нет ничего важного… только безмятежность и спокойствие, как у приговоренного к смерти за минуту до казни. * * * Крамеру потребовалось всего пара часов, чтобы собраться. Его отвезли домой, где он быстро скидал в сумку необходимые вещи. Потом отправил Ирине имейл с сообщением, что будет отсутствовать в офисе пару недель. И бывшей жене, – что не сможет забрать дочку на выходные. И вот, в 6:20 утра, он уже сидел в салоне эконом-класса Боинга-747 авиакомпании «Turkish Airlines», вылетающим рейсом «Москва – Анталия».