– Пожалуйста, отпустите его. Он поднимает бровь. – Ты же не думаешь, что я буду выполнять приказы малолетнего полубожества вроде тебя. – Думаю, это зависит от обстоятельств. – От каких же? Я расправляю плечи и заталкиваю страх и панику поглубже. Быстро вознеся молитву вселенной, я отвечаю: – От того, действительно ли вы хотите попасть на эту гавайскую вечеринку. Сделав глубокий вдох, я хватаюсь за свою зеленую нить и сжимаю ее так крепко, как только могу. Комнату оглашает громкий треск. – О черт, – бормочет Флинт за моей спиной. – Грейс, перестань! – кричит Мэйси, стоящая там же. – Не надо. Но я продолжаю сжимать нить, глядя Историку в глаза и молясь о том, чтобы он не понял, что, когда я держу зеленую нить, у меня сносит крышу, а мое тело наполняется энергией, которой я совершенно не умею управлять. Эта сила чертовски пугает меня. Когда в комнате раздается новый зловещий треск, уголки моих губ начинают приподниматься, и я понимаю: эта сила страшит меня не из-за разрушений, а потому что мне это нравится. И это внезапное осознание вызывает у меня еще больший страх. К счастью, заметив мою широкую улыбку, он щелкает пальцами, и – раз! – Хадсон появляется снова. – О боже. – Я тут же отпускаю нить. В пещере все успокаивается, и я еще никогда так не радовалась тому, что кому-то предстоит гавайская вечеринка. Хадсон обвивает меня рукой, и в отличие от того раза, когда он даже не подозревал, что был заморожен, на этот раз он, похоже, отлично знает, что проделал Историк. Но, как ни странно, это, похоже, ничуть не расстраивает его. Напротив, он расплывается в улыбке. – Где… – начинаю я, но он качает головой и быстро целует меня в лоб. Затем, держа меня за руку, он поворачивается к Историку. – Это было клево, приятель. Спасибо. – Это не должно было… – Джикан замолкает и качает головой. – Впрочем, неважно. Давайте просто приступим к работе прежде, чем твоя подружка откроет кротовую нору. – Я что, могу это сделать? – в ужасе спрашиваю я. – Она что, может это сделать? – одновременно со мной спрашивает Хадсон, однако, похоже, Историк нас дразнит. Что выводит меня из себя. Не знаю, что такого есть в этом Боге времени, но Хадсон питает слишком уж большой интерес к тому, на что он способен, вместо того, чтобы беспокоиться о том, что он может сделать с нами. – Это просто юмор, связанный с временем, – говорит Историк. – И нет, она однозначно не может этого сделать. – Так что же я повредила? – спрашиваю я, чтобы сменить тему, и придвигаюсь к нему, несмотря на то, что голос в моей голове – голос, не принадлежащий Алистеру – вопит мне, чтобы я бежала со всех ног. – И как вы собираетесь это исправить? Джикан обходит комнату, всматриваясь в потолок, который снова приобрел безупречный вид – по крайней мере, насколько это возможно в ледяной пещере, – и я решаю, что он мне уже не ответит. Но после того, как он четыре раза обходит один и тот же угол, он подзывает меня. На сей раз я подхожу одна, бросив на Хадсона предостерегающий взгляд, когда он пытается пойти со мной. Сейчас мне не до его вечного стремления всегда и везде доказывать свою крутость. – Ты это видишь? – спрашивает Историк, показывая на самый верх пещеры. Я щурюсь, но не могу разглядеть ничего, кроме камня и льда. – Нет. Он разочарованно вздыхает. – Что ж, возможно, в следующий раз. – Он делает паузу и сердито смотрит на меня. – Хотя, думаю, следующего раза не будет. – Он снова достает свои карманные часы. – Погодите! – восклицаю я, всматриваясь в потолок еще пристальнее. – Что именно я должна там увидеть? – Мне необходимо, чтобы он мне это сказал, на тот случай, если я снова нарушу нормальный ход времени. – Ты либо видишь это, либо нет. – Он пожимает плечами. – И если нет, то тебя невозможно этому научить. С этими словами он открывает крышку своих карманных часов и поднимает их. Он выше меня, так что я не вижу циферблат. Я не вижу вообще ничего, кроме странного голубого свечения, исходящего от циферблата. Это свечение образует круг вокруг него, а затем и вокруг всех нас, и этот круг становится все шире. Когда оно охватывает всю комнату, Историк загребает ладонью то, что выглядит как горсть света. И кидает ее прямо в потолок – в то самое место, которое он показывал мне. Я напрягаюсь, ожидая чего-то вроде взрыва – похоже, в последнее время вещи взрываются все время, – но происходит другое: голубой свет обволакивает часть потолка, а затем распространяется все дальше. – Значит, вот как вы чините трещину во времени? – шепчет Мэйси. – С помощью света? – Вообще-то это происходит немного сложнее, – отвечает Историк. Он щелкает пальцами, и в его руке появляется самая большая пара вязальных спиц, которые я когда-либо видела. Он щелкает пальцами снова, и пещеру оглашают звуки песни «What a Time»[6] Джулии Майклс и Нила Хорана. Теперь Хадсон стоит с одной стороны от меня, а Мэйси с другой. Я смотрю на них обоих, проверяя, понимают ли они, что происходит – ведь Историк определенно не из фанатов поп-музыки, – но они так же озадачены, как и я. Особенно, когда звучит припев и Историк начинает мотать головой и напевать с закрытыми глазами, не прекращая с невероятной быстротой вязать воздух перед собой. – Вы все тоже это видите? – шепчет Флинт. – Или таблетки от боли, который я принимаю, вызывают у меня глюки? – Твои таблетки не могут вызывать глюки, – фыркает Иден. – Значит, это происходит на самом деле? – Флинт потрясен. – И на том спасибо, – говорит Мекай. В этот миг Историк открывает глаза и видит, что мы все пялимся на него. – Что? – спрашивает он, пока припев песни звучит на бесконечном повторе. – Это хит. Он снова закрывает глаза и начинает мотать головой в такт нескончаемому припеву. И хотя мне очень нравится эта песня «One Direction» – всегда, но, прослушав припев около 311 раз подряд, даже мы с Мэйси готовы просить пощады. Однако Историк продолжает безмятежно мотать головой и все вяжет, вяжет и вяжет. На его вязальных спицах нет пряжи, там вообще ничего нет, но он продолжает двигать ими в такт музыке, пока наконец – прямо в середине 312-го повторения припева – не останавливается. Музыка обрывается, и он, подняв свои вязальные спицы, провозглашает: – Вуаля! Сначала я думаю, что он начисто забыл про нас, ведь он больше пяти минут вязал пустоту с таким видом, будто нас здесь нет, но тут я замечаю их – тончайшие, как осенние паутинки, нити, парящие в голубом свете, который его окружает. – Что это? – спрашиваю я, протянув руку, чтобы пощупать одну. Но я тут же отдергиваю ладонь, потому что Историк резко бьет меня спицами по пальцам. – Это пряди времени, которых не должны касаться руки малолетнего полубожества вроде тебя, – говорит он. – Так будет и дальше. – Какие пряди? – спрашивает Иден, подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть их. – Я ничего не вижу. – Я тоже, – соглашается Мэйси. – Да вот же они, – говорю я, показывая на нити рядом, но не касаясь их. Костяшки моих пальцев все еще саднят. Но мои друзья сбиты с толку. Даже Хадсон качает головой и говорит: – Мы ничего не видим, Грейс. – Но они же здесь. – Я тру глаза и смотрю на нити снова, чтобы убедиться, что Историк не разыгрывает меня. Но нет, он меня не разыгрывает. Они здесь, прямо перед нами. – А теперь полюбуйтесь вот на это, – говорит Историк и начинает крутить спицы между пальцами, как барабанщик барабанные палочки. – Вечно ты пускаешь пыль в глаза, – замечает Кровопускательница и картинно закатывает глаза. Он фыркает. – Кто бы говорил. Затем он тычет одной спицей вперед, поддевает кончиком длинную полосу нитей и, приподняв ее, начинает вертеть над своей головой. Он вертит ее, вертит, а затем просто отпускает. И тут же нити разлетаются по всей комнате – по потолку, стенам и – что вселяет в меня страх – летят ко мне и моим друзьям. Мне кажется, что они сейчас обовьются вокруг нас, возможно, даже свяжут нас по рукам и ногам, но происходит еще более странная вещь – эти нити проносятся прямо сквозь нас. Я ощущаю их под кожей, чувствую, как они проходят через мышцы, жилы и кости. Это не больно, но невыразимо странно – как будто сквозь меня пролетают тысячи стрекоз. Но, повернувшись к Хадсону, чтобы посмотреть, не больно ли ему, я обнаруживаю, что он стоит как столб и ни о чем не подозревает. У Мэйси, Джексона, Флинта и остальных такой же вид. Им невдомек, что Историк только что протолкнул эти штуки, чем бы они ни были, сквозь их кожу. Несколько секунд – и странные ощущения прекращаются. Сама не своя, я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, что случилось, и обнаруживаю, что нити прошли сквозь нас. Теперь я вижу их за Мэйси и Хадсоном – они продолжают летать по комнате. – Я впечатлен, – говорит мне Историк. – Я не знал, сможешь ты увидеть их или нет. Но, похоже, ты девчонка что надо.