– Добрый вечер, мама. Добрый вечер, Ди Ан, Ди Май, Ди Туйет. Отведя глаза, он поджал распухшую нижнюю губу. Мамочки! Он весь в помаде! – Подожди, Ан Кай… Эсме протянула руку к его лицу, но остановилась на полпути. Он взял ее руку и поднес к своей щеке. – Что там? – Помада. Эсме тщетно терла пальцем уголок его покрасневшего рта. – Не сходит. Она думала, что Кай разозлится, однако его губы расплылись в улыбке, а на щеках появились ямочки, и у Эсме потеплело на сердце. – Ох, молодежь! – посетовала одна из тетушек, а остальные захихикали в кулаки, как школьницы. – Нашли место, – строго сказала Ко Нга, а сама не могла сдержать улыбку. – Марш домой. На вас люди смотрят. Порывшись в огромной сумке, она протянула Эсме пачку салфеток и потащила своих спутниц к выходу. Как только женщины скрылись за дверью, Эсме хотела стереть с лица Кая помаду, но он увернулся, вновь нашел ее губы и стал целовать ее, теперь неторопливо и нежно. Эсме комкала в руках ненужную салфетку. Запустив пальцы в волосы девушки, Кай наклонил ее голову назад, чтобы было удобнее целовать. Кто-то кашлянул. Эсме сделала попытку высвободиться, однако Кай обхватил ее крепче и прижал к себе. Оглянувшись через плечо, она увидела Квана, который стоял, скрестив руки на груди, и широко ухмылялся. – Старшее поколение начинает расходиться, – заметил он. – Наверное, вам лучше… гм… перенести встречу в более укромное место. Того и гляди, доведете кого-нибудь до инфаркта. Кай перевел взгляд с брата на Эсме и немного ослабил хватку. – Едешь со мной или хочешь остаться? – С тобой, – прошептала она. Его лицо вновь озарила чудесная улыбка. – Тогда пойдем. Эсме смущенно поправила волосы, не зная, как теперь вести себя с Кваном. Тот вовсе не казался сердитым или обиженным. Наоборот, у него был подозрительно довольный вид. Может, он специально это подстроил? Кван пожал брату руку, одновременно обнимая и похлопывая по спине. – Звони, если что. Спокойной ночи. Он подмигнул Эсме и в два шага взлетел по лестнице наверх. Эсме неловко помахала ему вслед. Разжав руку, Кай увидел маленький блестящий пакетик. Щеки Эсме вспыхнули, но улыбка не покинула ее лица. Кван – лучший брат на свете. – Как думаешь, у меня будет сегодня шанс этим воспользоваться? – спросил Кай, внимательно вглядываясь ей в глаза. Эсме закусила губу, борясь с охватившим ее волнением, подняла упавшую на пол книгу и сказала, обернувшись через плечо: – Надеюсь. Глава 16 Кай ехал домой, не помня себя. У него так стучало сердце, что они только чудом не попали в аварию. Презерватив в кармане жег бедро, точно осколок раскаленного железа. Секс с Эсме. Секс с Эсме. Даже в таком лихорадочном состоянии он отдавал себе отчет, что не должен этого делать. Надо держаться от нее подальше. «Девочка любит мальчика, мальчик любит девочку». Что, если она в меня влюбится? Я не могу… «Нет, – убеждал он себя. – Она ясно дала понять, что не питает никаких надежд. Что до собственных опасений приобрести зависимость, с этим я справлюсь. Слишком далеко я зашел и слишком сильно этого хочу. Все люди занимаются сексом. В том числе и Кван, иначе зачем бы носил с собой презервативы». Кай остановил машину, и они пошли к входу. Он не впервые возвращался домой вместе с Эсме, но сейчас все было по-другому. Воздух казался упоительно сладким, хотя душистый жасмин рос во дворе с незапамятных времен. Сверчки стрекотали громче обычного, а огромные звезды, сиявшие в кронах деревьев, никогда не были такими яркими. Эсме смотрела на него из-под ресниц, прижимая к груди книгу. Она облизала губы, и Кая вновь охватило безумное желание их поцеловать. Пытаясь овладеть собой, успокоить выпрыгивающее из груди сердце, он вдруг вспомнил, что может ее целовать, когда захочет. Она сама разрешила. Прижав девушку к двери, Кай овладел ее губами и застонал от страсти, когда она сдалась и ответила на поцелуй. Он всегда боялся, что Эсме его оттолкнет; ее согласие пьянило сильней вина. Что еще она ему позволит? Насладившись вкусом губ, Кай переместился на шею, и там остался след от поцелуя. Охваченный первобытной радостью пещерного человека, он нежно прикоснулся губами к розовому пятнышку. Эсме наклонила голову, давая молчаливое разрешение продолжать; он поддался непонятному инстинкту и прикусил нежную кожу. Эсме замерла. Я сделал ей приятно. Она нежна и податлива. Со мной, только со мной. Моя. Затаив дыхание, Кай осуществил то, о чем мечтал все эти недели: обхватил руками чудесные маленькие полушария груди. Эсме и не подумала отстраниться. Кай почувствовал под пальцами отвердевшие соски, осторожно погладил их и с трепетом выдохнул, когда глаза девушки затуманились и она закусила губу. Что еще ей нравится? Что нужно, чтобы ей стало так же хорошо, как мне сейчас? Я должен сделать ей приятно, чего бы это ни стоило. Кай вновь нашел губы девушки, и у него голова пошла кругом. Обуреваемый чувствами, он совсем перестал соображать. Вкус свежей клубники, шелк кожи, соблазнительные изгибы и невыносимая нежность прижимающегося к нему податливого тела сводили с ума. Воспользовавшись короткой передышкой между поцелуями, Эсме едва слышно прошептала: – В постель, Кай. Скорее. Постель. Секс. Эсме. Кай окаменел. Оторвавшись от губ девушки, он прижался лбом к ее лбу, пытаясь охладиться и вернуть способность рассуждать. Спокойно. Все считают меня умным. Надо придумать способ добраться до кровати. Самая обычная задача. В ней нет ничего невозможного. Он отпер дверь, похвалив себя за то, что не забыл вернуть ключи в карман, и поднял Эсме на руки. – Я могу сама, нога уже не болит, – засмеялась девушка. – Мне нравится носить тебя на руках. Их глаза встретились. Даже не видя ее губ, Кай знал, что она улыбается. По дороге в комнату Эсме молчала. В спальне Кай опустил ее на кровать. Она положила книгу на ночной столик, сбросила туфли, беззвучно упавшие на пушистый ковер, и освободилась от бижутерии. Затем, поджав под себя ноги, посмотрела ему в глаза. Она ждет. Меня. Кай снял туфли – он никогда не делал этого в спальне, потому что всегда разувался у входа. Стараясь не думать о том, что разнес грязь с улицы по всему дому, он тряхнул головой, снял пиджак и сел на кровать, непроизвольно оставив между собой и девушкой расстояние вытянутой руки. Скользнув взглядом по пустому пространству между ними, Эсме посмотрела Каю прямо в глаза и стянула через голову платье. В этот момент она одержала полную и безоговорочную победу, навсегда воплотив собой его идеал женщины. Она – совершенство. Красиво очерченная грудь, темные соски, потрясающий изгиб бедер. Никто и никогда не сравнится с ней. На Эсме были те же самые белые трусики, что и в день первой свадьбы. Кай запомнил бантик на поясе. Или у нее несколько одинаковых пар. Интересно, женщины тоже покупают белье упаковками по шесть штук? Шесть пар белых трусиков с шестью крошечными бантиками. Этот бантик его завораживал. Кай хотел потрогать его. Прикоснуться к ее коже. Потрогать ее всю. И обязательно – грудь. – Теперь ты, – сказала Эсме. Хрипота в ее голосе была острей ножа, и каждый волосок на теле Кая встал дыбом. У него пересохло в горле. Пытаясь усмирить внутреннюю дрожь, он уверенными движениями развязал галстук и расстегнул пуговицы рубашки. Эсме не отрывала от него взгляда. Для Кая собственное тело было просто телом, оболочкой, в которой он жил. А теперь он словно смотрел на себя ее глазами. Когда Кай снял рубашку, у нее перехватило дыхание. Он снял брюки и остался в трусах-боксерах; его кожа горела под ее восхищенным взглядом. Эсме провела рукой по волосам и прикусила кончик пальца. Не в силах больше сопротивляться, Кай хрипло выдохнул и приблизился к ней. Половина вытянутой руки. Четверть. Прижатые друг к другу тела, кожа к коже. На тренировках он боролся с мужчинами. То были намеренные, жесткие прикосновения с целью причинить боль, помериться силой. Одно неосторожное движение – и ты в удушающем захвате. Сейчас он испытывал совершенно новые ощущения. От Эсме не пахло спортивными носками и мужским потом. Изгибы ее тела идеально заполняли его впадины: мягкое и твердое, гладкое и шероховатое, котел и очаг. Это было прекраснее, чем полная последовательность Фибоначчи. Жаркое дыхание Эсме обжигало шею. Кай запрокинул ее голову, чтобы видеть лицо, и встретился с мечтательным взглядом зеленых глаз. Полураскрытые пунцовые губы сожгли остатки сопротивления. Впившись ртом в пылающие губы, Кай вонзил язык в блаженную глубину, и Эсме ответила с не меньшей яростью. Кай задыхался от желания, в голове все смешалось. Мысленно рисуя карту ее тела, он ласкал все самые укромные уголки. Спелые изгибы ягодиц, ложбинку на спине, грудь. Он застонал от наслаждения, когда твердые пуговицы сосков коснулись точно середины ладоней. Они взывали к его губам, и прежде чем он понял, что делает, уже сосал затвердевший кончик, катал его по языку, как леденец, прижимая Эсме к кровати, растворяясь в ней. Она раздвинула ноги, освобождая место, и он вздрогнул, прижавшись еще теснее. Соприкосновение жаждущих тел, опьяняющий запах, сладкие стоны… Рай. – Кай, пора, – хрипло выдохнула Эсме. Он отстранился, выпустив изо рта сосок – влажный, блестящий. Зрелище было настолько эротичным, что пришлось отвернуться, иначе он не смог бы собраться с мыслями. – Что «пора»? Эсме тяжело дышала, от чего подрагивающая грудь становилась еще соблазнительнее. Ее кулаки сжимались и разжимались, словно она пыталась ухватить что-то несуществующее. – Презерватив, – наконец сказала она. Лишь тогда до него дошло. Кай слез с кровати и достал из кармана брюк одинокий презерватив. Не отрывая глаз от девушки, он опустил трусы, и его пенис вырвался на свободу. Глаза Эсме потемнели, а кончик языка лизнул верхнюю губу. Кая захлестнул острый прилив желания, чуть не сбивший его с ног. Он стянул трусы, переступил через них и опустился на кровать. Зашелестела разорванная фольга, раскатанный латекс плотно обхватил сверхчувствительное орудие. Закончив процедуру, Кай растерянно уронил руки вдоль тела.