– Что еще? – Я хочу тебя, – шумно сглотнув, сказал Кай. Эсме обвила ногой его бедро и прижала головку члена к влажным половым губам. Теперь он точно это скажет. – Что еще? Кай вздрогнул, его глаза потемнели. – Ты мне нужна. – Что еще? Ну пожалуйста, пусть он это скажет! Почему он не говорит? На лице Кая появилось виноватое выражение, и Эсме поняла, что не дождется заветных слов. Она села и натянула платье, чтобы прикрыть наготу. Он ее не любит. А она опять занималась с ним любовью, хотя знала, что для него это всего лишь секс. Эсме почувствовала себя грязной и униженной. Хотелось убежать, но она напомнила себе, что находится в своей квартире, за которую заплатила тяжело заработанными деньгами. – Уходи. Ей удалось сказать это спокойно и твердо. Простонав, Кай встал и в отчаянии вцепился руками в волосы. Его эрегированный пенис торчал вперед, и от этого зрелища Эсме пронзило острое желание. Она обняла себя руками за плечи и отвернулась. – Пожалуйста, закрой за собой дверь. Через некоторое время тишину прервал громкий звук застегивающейся молнии. Кай прошел по ковру к выходу и наклонился, чтобы обуться. Скрипнула дверь, щелкнул замок. Услышав звук мотора, Эсме прошла в ванную и включила горячую воду. Теперь ее очередь смывать его со своего тела, оставив неудовлетворенным. Что ж, если он ее не любит, то полюбит кто-нибудь другой. Ее не устраивала односторонняя любовь. Ни в этой жизни, ни в следующей. Она терла себя мочалкой, пока кожа не начала гореть, затем вышла из душа, оделась и проверила электронную почту. Так и есть. Письмо от мисс Кью. Местный колледж согласился рассмотреть ее документы. Прекрасно! Эсме собрала вещи и пошла в школьную библиотеку, чтобы заполнить и отправить заявление. Потеряла Кая? Не больно-то он ей и нужен. Она пробьется наверх сама, а это в тысячу раз лучше. Глава 25 Надо было соврать. По дороге домой Кай ругал себя последними словами. Я. Люблю. Тебя. Всего лишь слова. Зачем скрывать, приходилось ему в жизни идти на обман. Он говорил своей тете Ди Ан, что обожает приготовленный ею сок из алоэ вера, а на самом деле ненавидел эту противную склизкую жидкость, от одного вида которой сводило живот. Стоило солгать, и он получил бы Эсме в свое распоряжение на целых три года. Эти три года были ему отчаянно нужны. Он уверял себя, что не будет удерживать ее дольше. Всего три года. Надо потренироваться, развернуть машину, пойти и соврать ей. Немедленно. Пока не поздно. – Я. Он попробовал произнести второе слово. Тщетно. Через пару минут он вцепился в рычаг переключения скоростей и выпалил: – Люблю, черт возьми. Люблю, люблю, люблю. Сердце выскакивало из груди, он вспотел и чувствовал себя полным идиотом. Если говорить эти слова с интервалом в пять минут, ничего не получится. Он заставил себя произнести: – Я люблю. Я люблю. Я люблю. В голове прозвенел сигнал тревоги. Ложь. Капли пота, собравшиеся над верхней губой, сползли по шее, перед глазами поплыли звездочки. Надо остановиться, не то попаду в аварию. Потренируюсь позже. Подъехав к дому, Кай неожиданно для себя увидел на обочине черный «Дукати» Квана. И открытые ворота гаража. Что за черт? Взвизгнули тормоза, Кай выскочил из машины. – Что ты делаешь? – вскричал он, подбегая к гаражу. Кван стоял возле мотоцикла Энди. Он успел снять чехол и положить на сиденье шлем. – Тебе пора избавиться от этого драндулета, – твердо сказал Кван, пристально глядя ему в глаза. Кай сжал кулаки. – Нет. – Самое время. – Нет. – Тогда пользуйся им. – Нет. Кай потянулся к замку зажигания, но не успел вытащить ключ: Кван перехватил его руку. – Я знаю, почему ты отталкиваешь Эсме, хотя любишь ее. – Я. Ее. Не люблю. Кван уронил челюсть. – Как ты можешь такое говорить? Я видел тебя вчера. Ты разваливался на куски. Ты жить без нее не можешь. Потому что любишь, кретин, а она любит тебя. – Я. Ее. Не… – Любишь, – перебил брат. – Но у тебя в мозгах полный хаос. Ты чувствуешь себя виноватым в смерти Энди? Отталкиваешь Эсме, потому что боишься ее потерять? В чем дело? Разберись со своими заскоками, причем быстро, потому что через неделю она уедет, и ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Мозг Кая застопорился. Нет, неправда. Глупость какая-то, выдумки Квана. Черт, неужели осталась всего одна неделя? – Почему ты не ездишь на этом гребаном мотоцикле? Кай упрямо отвернулся. – На мотоцикле вероятность попасть в аварию со смертельным исходом в пять с половиной раз выше, чем на машине. – И все равно это всего лишь ноль целых, семь сотых процента. Мы скорее умрем от маминой еды. – Ты знаешь точную цифру? – удивленно моргнул Кай. Кван закатил глаза и воздел руки к небу. – Да, я умею читать, и у меня хорошая память. Я вообще умный, ты не в курсе? – Ездить на мотоцикле – не умно. Кван серьезно посмотрел на него. – Знаешь, не все так просто. Порой мы совершаем поступки, которые кажутся бессмысленными. Я острее всего чувствую себя живым, когда могу умереть. А ты… ты убедил себя, что вообще не способен чувствовать и поэтому не должен сближаться с людьми. – Так и есть, – сказал Кай. – Чепуха! Куда ехал Энди, когда его сбила эта чертова фура? Кай посмотрел на глубокие вмятины на мотоцикле, появившиеся в тот роковой вечер. – Он ехал ко мне. – Зачем? Кай втянул голову в плечи. – Я его попросил. С ним было весело. Он наконец понял: это жуткое чувство – вина. – А за последние десять лет ты хоть раз приглашал кого-нибудь к себе? – спросил Кван. – Нет, – покачал головой Кай. – Потому что не нуждаюсь. Мне не бывает одиноко.