– Я приеду через две недели, дружок, ты не успеешь оглянуться, как у меня будет выходной, и я поеду с вами за морским углем. – Я не хочу, чтобы ты уезжала, Эви наша дорогая. – Я должна, Тимми. Ты же знаешь, мы должны накопить на домик Фроггетта. Он высвободился и, пиная ногой землю, сказал: – Я уже скоро стану работать в шахте и буду больше зарабатывать, так что тебе незачем уезжать. Она вздохнула. Мистер Дэвис, управляющий шахты, давно уже разъяснил всем шахтерам, что они лишатся домов, если их сыновья не придут работать на Истонскую шахту. Именно это обстоятельство, а также стремление обеспечить Джеку свободу добиваться лучших условий труда заставили ее придумать план на будущее. Теперь уже мамины руки крепко обнимали ее, и Эви снова, как и всегда раньше, подумала: «Какая мама мягкая». – Поступай, как сказала мисс Мэнтон, и присматривай за миссис Мур, солнышко. Не волнуйся о Джеке, этот дурень уже понял, что не прав. Все у тебя будет хорошо, помяни мое слово. «Все будет хорошо» было семейным лозунгом, но вот значил ли он что-нибудь? Папа уже ждет в телеге. Соседи выстроились в ряд и замахали руками, когда Старый Сол зацокал копытами по булыжнику и телегу начало трясти во все стороны. По обеим сторонам дороги высились конусы тлеющего шлака, блестели на солнце подъемные машины, а надо всем этим разносился запах серы. Она помахала в ответ, улыбаясь, но в глубине души у нее оставалось пусто, потому что единственный человек, которого она ждала, не пришел. Они проехали Дженнингс-стрит и повернули на Нортон-стрит. Отец положил ладонь на ее руки. Эви старательно улыбалась. – Когда будем есть бутерброды, пап? Он не ответил. На лице его появилась улыбка, и он кивнул головой в сторону дороги. Навстречу шел Джек. Он вытянул руки, делая знак остановиться. Не глядя на нее, он сел рядом с отцом. – Я отвезу ее, отец, – это был приказ. Отец бросил на нее взгляд, и она кивнула. Горло у нее сдавило, потому что она видела, что Джек был бледен и мрачен. Оба черных глаза выпучились, нос искривился, губы были разбиты. Вчера она этого не заметила. Может быть, он потом дрался еще раз? Он так и не взглянул на нее. Отец передал вожжи сыну. Джек вытащил кошелек и бросил его отцу. – Это за бой. Оба кивнули. Добрый знак, отлично. Значит, отношения восстанавливаются. Плечи у нее облегченно расслабились. Джек взял вожжи. – Шагай, дурень. Голос его звучал холодно, и она снова напряглась. Они выехали из деревни и повернули на север. Брамптоны ради удобства подъезжать на автомобилях к дому положили на дороге асфальт. Рядом несла свои воды, перемешанные с угольной пылью, река Тайн. Старый Сол размеренным шагом доберется до места за час. Пони не особенно любил работать, разве что получал как следует хлыстом по крупу. Джек просто держал вожжи и смотрел вперед. Им предстояло выехать из долины, подняться и спуститься по холму до следующего холма, на котором и был расположен Истерли Холл. Старый Сол брел вдоль боярышников, заканчивавшихся перекрестком Висельников. Здесь росли три дерева, и на самой высокой средней ели в прежние времена вешали разбойников и браконьеров. В этом месте Джек натянул вожжи и свернул налево. Эви прервала молчание: – Нам нужно ехать по дороге. Джек смотрел вперед. – Нет, если мы хотим добраться до ручейка. Нам нужно поесть. Голос его звучал теперь негромко и устало. Закатанные рукава болтались туда-сюда, когда он управлял вожжами. Костяшки пальцев на руках у него были разбиты и опухли, плечи тоже. Одно ухо посинело. Сердце Эви обливалось кровью за него. Господи, зачем он это делает, хватит и его работы на шахте. Он должен уйти оттуда, должен! Она приложила руку к щеке, туда, где попал его плевок. Он сказал: – Прости меня. Она ответила: – Прощаю навсегда. Телега рывками поехала вниз, то выскакивая из глубокой колеи, то снова в нее попадая. Телеги здесь ездили часто. По обеим сторонам дороги тянулись поля, где паслись овцы. На эти поля они с семьей приходят полоть сорняки, когда требуется. Фроггетт в первую очередь предлагает работу именно им, потому что они работают не покладая рук. И все это во имя будущего дома. Она смотрела по сторонам. Позади виднелись кучи шлака. Что было здесь раньше, до шахты и поселка? Такие же поля, как и эти. Старый Сол фыркнул, и телега в очередной раз выскочила из колеи. Она ухватилась за сиденье и, поколебавшись, проговорила: – Прости и ты меня. – Прощаю навсегда, – шепнул он. До ручейка оставалось минут десять. В конце дорожки, рядом с кустами можжевельника, он остановил телегу, спрыгнул вниз и привязал пони к изгороди. Эви стала выкарабкиваться со своего места, но он резко остановил ее. – Подожди. Она замерла. Он подошел к телеге с ее стороны и поднял ее, перебросив через плечо. – Эй! – закричала она. – Мы ведь не можем позволить, чтобы ты явилась в благородное семейство по щиколотку в грязи, правда? Он протянул руку и вытащил из телеги плетеную корзинку с провизией и подстилки с переднего сиденья. Он нес ее легко, как мешок с углем, и так же небрежно. Эви не могла удержаться от смеха, и он присоединился к ней. Все стало почти так же, как всегда. Только когда он бросил подстилки на берег ручья и разровнял их сапогом, тогда он опустил ее на землю. Их взгляды встретились. – Я никогда намеренно не хотела сделать тебе больно, голубчик, – сказала она. – Я тоже. Никогда больше не буду так напиваться. Никогда никого не обижу так, как обидел тебя. Где-то он помылся. И где-то поспал, хотя и немного, по всей вероятности, у Мартина дома. Она сказала: – Будешь снова пить. Он ухмыльнулся. – Никогда никого больше так не обижу. – Я знаю. Это мы обидели тебя. Но все позади. Они сели рядышком, он обнял ее за плечи. Ручей был чист и прозрачен, вода просачивалась сквозь запруду, много лет назад ими же и построенную, так что он был настолько глубок, что в нем можно было плавать. Ивы на другом берегу свесили в воду свои ветви, в их переплетении чирикали воробьи. Она произнесла: – Мисс Мэнтон сказала, что устроит меня в Истерли Холл, а ее старая повариха научит меня всему, что знает. Я должна идти туда работать, я обещала охранять миссис Мур, потому что у нее болят руки из-за ревматизма, и я буду это делать так долго, как это понадобится, в благодарность за доброту мисс Мэнтон. Я хочу отправиться туда еще и потому, что мне нужно иметь возможность видеть вас всех как можно чаще. Я должна отправиться туда, потому что без помощи мисс Мэнтон мне бы пришлось ждать такого места гораздо дольше. Я должна отправиться туда, потому что хочу вытащить вас всех из этой шахты, Джек. Ты знаешь, я хочу открыть собственную гостиницу. Я хочу, чтобы нам больше не грозили опасности. Я могу это сделать. Я могу готовить… Джек зажал ей рот рукой. – Хватит. Хватит. Он засмеялся, а потом вдруг стал серьезен. Серьезен как никогда. – Я был не прав. Это твоя жизнь. Да, я с ненавистью думаю о том, что ты будешь работать на Брамптонов, но к тебе у меня нет ненависти. Я просто разозлился, а мама наказала меня за это. Он потер ухо. – Черт, да она одной левой выиграла бы любой бой на кулаках. Но понимаешь, Эви, я хочу остаться в шахте. Я шахтер. Мои марра – шахтеры. Они – моя семья, так же как и ты. Он убрал руку с ее рта, и она попыталась перебить его, но он продолжал: – Более того, это мой долг. Спасибо маме, папе и Джебу, я могу теперь разговоры разговаривать, когда мне это нужно, могу стараться, чтобы люди получали все лучшее, чего они заслуживают, и чтобы работа в шахте была безопасной настолько, насколько это возможно, и чтобы мы все как следует зарабатывали. Столько нужно сделать, что я не могу уйти и не уйду. Но ты права, Тимми там нечего делать. Мы должны выкупить этот дом. Он теребил подстилку. Воробьи метались над ивами, в голубом небе скользили подгоняемые ветерком облака. Она хотела что-то сказать, но поняла, что он еще не закончил. – Я знаю, почему папа это сделал, и, если он сможет изменить отношение к нам со стороны руководства, замечательно, только я не вижу как. И главное, ему угрожает опасность. Ему придется выбивать эти чертовы опоры из-под выработанных пластов, чтобы использовать их заново в другом месте, а когда он будет обследовать крышу, она может рухнуть. Ты знаешь это. Я знаю это. И я не хочу, чтобы он причинил себе вред. Уже хватает того, что в груди у него бог знает что творится. Она сказала: – Ему самому это слишком хорошо известно, и он будет осторожен, а не то придется иметь дело с мамой, а уж он-то знает, что лучше до этого не доводить. Оба засмеялись, но в глубине души им было не до смеха. Все слишком серьезно, и к тому же им предстоит прощаться. Таких разговоров больше не будет, потому что их пути расходились. Она больше не ребенок, и их жизни теперь пойдут раздельно. Она только повторила: – Я хочу, чтобы ты ушел из шахты. Он покачал головой. – Когда-нибудь, может быть, но сейчас смешно об этом говорить. Мы теперь оба в логове льва, малышка. Ты точно так же, как и я. Она смотрела на него. Да, так оно и есть. Ей пришла в голову еще одна мысль. Она схватила его за локоть. – Послушай, Джек, там у меня будет возможность ловить любые слухи, связанные с шахтой. Этим можно воспользоваться. Джек отвернулся от ручья и посмотрел на нее, потом задумчиво кивнул. – Угу, можно и так. Но помни, что ты должна быть очень осторожна, малышка. Я не хочу, чтобы у тебя отняли твою мечту. Они смотрели, как зимородок камнем упал в воду и понесся к источнику. Эви купалась в этом ручье несчетное число раз с Джеком, Саймоном и Тимми. Что ж, жизнь может отнять мечту, но не прошлое. Она заплакала, и Джек тоже. Уткнувшись ему в плечо, она высказала вслух свои планы. – Через пять лет я хочу быть в «Вермонте» в Ньюкасле и научиться там всему, что будет необходимо для нашей собственной гостиницы. Она оглянулась на зимородка, а Джек принялся рассказывать ей об Ирландии, где уже назревали сражения между протестантами и католиками, о том, что Германия уже строит боевые корабли, собираясь бросить вызов мировому владычеству Великобритании. И это еще не все: британские рабочие почувствовали свою силу. – У нас теперь есть своя политическая партия, ей-богу! Ты только представь: Независимая партия труда. Черт, да тут и до революции может дойти. Радуйся каждому дню, Эви, такому, каков он есть, потому что кто знает, что нас ждет впереди. Эви тоже читала газеты, но она не слишком верила красивым словам.