Секунды тянулись медленно, и я слышал, как всё громче и сильнее начинает биться сердце моей истинной пары. Наконец-то снаружи последовала череда ярких вспышек. Раяра вскинула руку, быстро сформировав в ладони сильнейшее атакующее заклинание, но замешкалась. Пришлось рыкнуть, подталкивая её к действию. Ярко-оранжевый сгусток магии сорвался с её пальцев и полетел прямиком в стену. Я не стал дожидаться момента, когда он достигнет цели. С такой силой Раяра могла бы промахнуться хоть на десяток футов, снаряды должны сдетонировать. Прижал девушку к себе ещё крепче, полностью скрывая её тело за крылом. Сам же опустил голову как можно ниже и зажмурился. Но даже с закрытыми веками яркая вспышка больно резанула по глазам, а раздавшийся грохот наверняка надолго лишил меня слуха. От жара взрывной волны не спасала даже драконья кожа. Казалось, что каждая моя чешуйка плавится и стекает с меня раскалённым металлом. А сверху на обожжённую кожу падали огромные куски рушащегося храма, прибивая меня к земле. Хотелось сжаться в комок, попытаться стать гораздо меньше, чтобы уменьшить площадь поражения, но было нельзя, ведь я закрывал собой самое ценное, что у меня было, — Раяру. И именно по этой причине я боролся со своим организмом, который как никогда хотел превратить меня в камень и запустить процесс регенерации. Но если я окаменею, то могу пробыть в таком состоянии дни, а то и недели, и тогда Раяра останется запертой в клетке из моих крыльев. Этого нельзя было допускать. Когда казалось, что я больше не выдержу и сдамся, почувствовал пульсацию под собой. От живота по всему моему телу начало разливаться тепло. И оно не шло ни в какое сравнение с тем жаром от взрыва, что приносил только боль. Это тепло исцеляло, дарило облегчение. Сердце Прародителя Драконов спасало своего сумасбродного потомка. Когда боль начала спадать, а грохот разрушения утих, я услышал шум толпы, что находилась на улице. Громогласный голос отца раздавал команды, пытаясь утихомирить панику. Я открыл глаза и удивился тому, что ночь уже не была такой тёмной. Приподнял голову, с которой осыпались тяжёлые останки стен храма, и посмотрел на небо, туда, где раньше был невидимый купол. Сейчас он напоминал лист подожжённой в нескольких местах бумаги. Переливался всеми оттенками красного и жёлтого. В нём начали виднеться прорехи, становящиеся всё больше и больше, открывая вид на совсем другое небо. Небо мира, который долгое время был от нас закрыт. У нас получилось. Купол исчезал. И это была самая лучшая новогодняя иллюминация, которую я когда-либо видел. Почувствовал, как под моим крылом завозилась Раяра, и с усилием стряхнул с себя развалины храма. Мгновенно сменил ипостась и тут же принялся осматривать и ощупывать свою истинную на предмет повреждений. — Ты жив, Дейнар. Драконий хвост! Ты жив! — она вцепилась в меня мёртвой хваткой и уткнувшись в мою рубашку облегчённо разрыдалась. Прижав её ближе к себе, посмотрел в сторону шумевшей толпы. Удостоверился, что никого не задело взрывом. Заметил, как в небо поднимается огромный белоснежный дракон, проходит сквозь остатки догорающего купола, и направляется в сторону Марнау. Не сразу узнал в этом драконе своего наставника. Ведь он так редко менял ипостась. Почти сразу же за ним в небо взмыл дракон Завириана и стремительно рванул сквозь остатки купола, только в противоположном направлении. Похоже, мерзавец понял, что следующим в моём списке на уничтожение после храма, был он. Но ничего страшного, я до него ещё доберусь. А потом я увидел, что к нам направляется разъярённый отец. — Кажется, нам нужно последовать примеру Акмарлауса и бежать отсюда, — проговорил в макушку Раяре. Она оглянулась, оценила ситуацию и предложила: — В Академию? Я не имел ничего против. Вряд ли отец быстро догадается, где нас искать. — Только Куся надо взять. К счастью, песец был быстрее и проворнее отца, и уже спешил к своей хозяйке. — Но нам ещё придётся сюда вернуться. После всего, через что мы прошли, ты просто обязана выйти за меня замуж. К тому же ты обещала, — напомнил я. Глава 42 Глава 42 Для Акмарлауса не составило труда отвлечь толпу драконов от событий в храме. С его репутацией безумца это было проще простого. Сложнее было заставить всех отойти на безопасное расстояние, но и с этой задачей он справился. Когда в храме прозвучал взрыв, от него столбом в небо взвилась широкая полоса магического света, пройдясь по всей поверхности купола, освещая ночной город не хуже полуденного солнца. А потом купол начал гореть и исчезать. Акмар удовлетворённо выдохнул. Осталось убедиться, что его ученик остался жив, и можно наконец-то покинуть этот мир. Дракон был слишком стар. И слишком несчастен. Каждый день его жизни приносил мучительную боль. Его единственной целью стало объединение миров. Став причиной гибели целой расы гракустов, он не мог позволить вымереть ещё и драконам. А именно это бы и произошло через несколько сотен (в лучшем случае тысяч) лет. Драконам стало бы слишком тесно в замкнутом мире. А теперь его цель достигнута. Можно уходить. Теперь уже можно. Внезапно он почувствовал нечто такое, от чего все его внутренности скрутились в тугой узел. Нет. Этого не могло быть. Это не мог быть зов истинной пары. Он видел, как его Дейдру убили. Он сам предал её тело огню. Тогда что это за тянущее чувство в груди? Едва ощутимое и какое-то неправильное. Но оно было. Чувство, что истинная где-то рядом. Вглядевшись в руины храма, Акмар отыскал взглядом своего ученика. Тот был жив и на удивление выглядел не слишком пострадавшим при столь мощном взрыве. Решив, что в случае чего Дейнарриану смогут оказать помощь, Акмарлаус сменил ипостась и взмыл в небо. Старые драконьи крылья почти отвыкли от ощущения полёта. Это было наказание, которое Акмар придумал себе сам, — как можно реже обращаться в дракона. Он не заслужил счастье парить в небе, раз был убийцей тысяч разумных существ. Раз не смог спасти свою истинную пару. Смерть и боль утраты — вот что он нёс с собой на протяжении долгих лет. Но, возможно, теперь он искупил свои грехи? Зов был слабым, словно источник был где-то далеко. Но Акмарлаус с удивлением понял, что тянет его в Марнау. Он в последний раз оглянулся туда, где раньше были непроходимые горы и убедился, что их иллюзия исчезла (значит они с Дейнаррианом всё сделали правильно), и поспешил туда, куда тянула его тоненькая ниточка зова. На ту самую площадь, где убили его истинную сотни лет назад. Но он никого не видел. Площадь пустовала. Опустившись на землю, он вернул себе человеческое обличие и прислушался к ощущениям. Нет, зов не исчез. И это точно был он, хоть и какой-то странный. Если раньше, когда он услышал его впервые, зов ощущался натянутым канатом, тянущим его к истинной, то сейчас этот канат словно измочалили в клочья, оставив лишь несколько тонких нитей, готовых в любой момент разорваться. Не удивительно, что Акмарлаус не слышал этот слабый зов раньше, ведь после своего единственного визита в Марнау, он больше никогда не приближался к разрыву. Вдруг в тишине ночного города Акмар услышал шаркающие шаги и тонкий старушечий голос: — Марла. Марла! Я здесь. Забери меня, дракон! Я здесь! Не успев понять, что делает, Акмар сорвался на бег, в сторону зовущего его голоса, который переплетался с тонкими нитями зова. Забежав в тёмный переулок, Акмар увидел старуху, одетую лишь в белую ночную сорочку до пят и домашние тапочки. Седые волосы торчали в разные стороны. Казалось будто женщина только что выскочила из постели и пошла бродить по тёмным улицам. Кто-то бы наверняка решил, что старуха выглядит безобразно и почти наверняка решил бы, что она сумасшедшая и от неё следует держаться подальше. Кто-то, но не Акмар. Увидев её, он подбежал и бухнулся перед ней на колени, прижимаясь лицом к подолу её ночной рубашки, обнимая за ноги. Это была она. Его Дейдра. Но как? Как это возможно⁈ — Марла… мой дракон… — старуха погладила Акмарлауса по голове. По лицу дракона текли горячие слёзы. Он сотни лет думал, что потерял её. Сотни лет горя и бесконечного траура. Поднявшись наконец-то на ноги, он внимательно всмотрелся в глаза своей истинной паре: — Дейдра, я так виноват перед тобой. — Марла. Ма-а-арла… я ждала тебя. Акмар говорил и говорил, извинялся, каялся. Спрашивал, как ей удалось выжить, но его Дейдра повторяла лишь: «Марла. Мой дракон.». Когда первый шок прошёл, Акмарлаус ещё раз внимательно осмотрел старую женщину и заметил цепочку на её шее. Потянув за звенья, вытащил из-за ворота ночной рубашки небольшой красный камень и сразу распознал в нём артефакт. Выгоревший и отработавший свою задачу. Акмар всегда был сообразительным драконом, даже потеряв часть памяти после взрыва, унёсшего тысячи жизней их врагов и нескольких соратников, он не перестал обладать живым умом, интуицией и способностью делать верные выводы. Он видел, как Дейдру убили. Он держал её мёртвое тело в своих руках. Предал его драконьему огню. Но вот она перед ним. Живая. Но повредившаяся умом. Он не знал ни одного заклинания или артефакта, который мог бы вернуть человека к жизни, даже если в нём текла кровь драконов. Кроме одного. Того, о котором недавно спрашивал Дейнарриан. Того, ради которого тысячелетие назад Танерваус пожертвовал своей жизнью, сбежав с поля боя. Если предположить, что тогда ведьма действительно создала артефакт, и он передавался из поколение в поколение… Дейдра вполне могла быть дальним потомком Танервауса. — Марла… — Акмарлаус, — поправил он Дейдру, поняв, что это именно его имя она всё время пытается сказать. Имя, которое услышала в момент, когда артефакт возвращал её к жизни. Он сам ей его назвал, перед тем как выдохнуть драконий огонь и улететь обратно в свой мир. Что ему стоило тогда дождаться? И не было бы столько лет горя. А Дейдра? Как она жила столько лет в таком состоянии? — Мы отправимся к Сердцу Прародителя Драконов, — твёрдо решил Акмар. Если что-то во всех мирах и может помочь вернуть его истинной разум, так это древний драконий артефакт. А даже если и нет, это ничего не меняет. Он никогда не откажется от своей истинной пары. Тем более, когда мир дал ему второй шанс на счастье. Эпилог Эпилог Раяра — Дейнарриан! Похоже, пора привыкать к громогласному ору отца моего дракона. Кажется, даже если мы переберёмся на другой край земли, он будет сопровождать нас всегда и повсюду. И не потому, что Оварриан так уж любил кричать, просто порой иначе поговорить с Дейнаром не получалось. Так что в некотором роде я даже понимала свёкра. — Дейнарриан, открой! Дверь сотряслась от сильных ударов. — Не ломай академическое имущество! — возмутился Дейнар, даже не подумав встать с кровати. — Тогда открой! — Я студент академии, и подчиняюсь её правилам. Никаких визитёров после отбоя. — Тогда какого гракуста ты в преподавательском общежитии, студент⁈ — У меня тут жена. — Ты даже не прошёл обряд! Вы не женаты! Дейнар пожал плечами, как будто отец мог его видеть. Оварриан на какое-то время замолчал, и я уже решила, что он наконец-то нас покинул, как услышала: — Ты вообще осознаёшь, что наделал? — теперь Оварриан не кричал, а говорил тихо, и в его голосе слышалась усталость. — Объединил миры. Дал драконам возможность беспрепятственно путешествовать по миру. Убрал барьеры. — А как нам теперь существовать в этом объединённом мире ты не подумал? Тысячи драконов незнающие законы других государств. Как ты себе это представляешь? Ты мог хотя бы меня предупредить о том, что собираешься сделать. — Я пытался, но ты решил, что я безумец и меня надо срочно женить. Оварриан явно не был доволен ответом сына, хотя тот говорил чистую правду. — Открой дверь! — Отец, отстань от меня. У меня медовый месяц! — Вы не завершили обряд! О каком медовом месяце может идти речь? — Тогда дай нам пожить немножко во грехе. А по поводу сосуществования с другими государствами разговаривай с Акмарлаусом. У него точно есть пара рабочих стратегий на этот счёт.