Саша угрюмо отвернулась. Она не верила в искренность этого паяца. – Я не люблю, когда курят, поэтому не часто здесь бываю. А ты куришь? Тот замахал руками. – Нет, конечно, нет, я не переношу запах табака. А у тебя есть вредные привычки? – Не считая социофобии? Я – интроверт. Гоша понимающе кивнул. – Я тоже интроверт, понимаю тебя. («Ага, щас, – подумала Саша.») Мне сложно общаться с людьми. Я сделал очень большой шаг, придя сюда за тобой. Саша поёжилась. – Тебе холодно? – спросил он, сел рядом с ней и обнял. Сашу чуть не стошнило от отвращения, она хотела было отодвинуться, уж очень неприятным оказалось ощущение, но у неё не хватило духа. Проклятая социофобия! – Тебя, наверное, дома ждут. У тебя есть парень? – спросил он прямо. Саша онемела от такой наглости, но ответила: – Нет, а у тебя есть девушка? Его глаза потускнели. – Нет, сейчас я один. Видишь ли, девочки постоянно использует меня со вполне определённой целью, ну, ты видела реакцию окружающих женщин на меня, поэтому я всегда чувствую себя одиноко с ними. Я никому не доверяю, потому что люди всё равно предают. Во мне никто не видит личность, только средство для удовлетворения своих желаний. Саша задумалась – ей это показалось очень знакомым: вероятно, её новый этот новенький сейчас поступал точно так же, как те, о ком он говорил. Девушка хотела скинуть его руку с плеча, но, внезапно, ей стало всё равно, как человеку, который обречён на смерть, и уже услышал свист топора над головой. – Надо же, я думала, что это только моё восприятие окружающих людей. Ещё ни один мужчина не говорил мне, что любит меня просто за то, что я такая, как есть. Всем было что-то нужно от меня. Гоша вторил ей: – Да, а потом все они хотят свадьбу, и детей. – Только не это! – сказали оба хором и одновременно расхохотались. Гоша пристально посмотрел на Сашу. Девушка смутилась, всё-таки убрала его руку со своего плеча, поблагодарила за кофе и ушла. ххх Ребята устраивали пьянку, Саша хотела отмазаться, но её потащили под угрозой немедленного расстрела. Один местный му… жик показал ей фотки, как она обнималась на крыше с Гошей, и пообещал опубликовать их в факультетской стенгазете. Саша знала, что после этого её растерзают разгневанные фанатки этого мутного перца. Звуки режущего уши дабстепа поднимали её и уносили в какое-то нервное и истерическое царство. Сжимая в руках неизвестно какой по счёту пластиковый стаканчик с беленькой, Саша пыталась вспомнить, как она перешла от лёгких коктейльчиков к крепким напиткам, и не могла. Кто-то всё время подливал спиртное в её стакан. «А, ладно, – махнула она рукой на своё сознательное, – сегодня можно всё». …Она проснулась, еле укрытая какой-то простынёй, обнажавшей её ослепительно голое тело. Храпя в её сторону несвежим дыханием, столь же бесстыдно нагой Гоша лежал, облапив девушку правой рукой. В голове били молоты, Саша скинула с себя руку парня, повисшую, как безвольный белый червь, поднялась, и, пошатываясь, направилась в ванную. Её сильно тошнило. Глядя в зеркало на своё потрёпанное отражение, похожее на досуха высосанный вампиром труп, она застонала, вспомнив обрывки прошлой ночи. ххх – Я люблю слушать электронную музыку, chillstep, dubstep, ambient. Играю на гитаре и фортепиано, пишу музыку сам, – прокричал Гоша, пытаясь переорать динамики. – Надо же, как и я, – вторила ему Саша. – Классная футболка, кстати, а у меня любимая с Дартом Вейдером. Ну, знаешь, «Переходи на Тёмную Сторону, у нас есть печеньки»… Они ещё долго говорили, смеялись, и находили всё больше общего. Потом пьяная Саша дала увести себя на балкон. Они беседовали под бледной луной и целовались. Интересы, взгляды на остросоциальные вопросы, принципы, черты характера – в них всё оказалось схожим. …А дальше наступил провал в памяти, который сейчас заставил целомудренную Сашу почувствовать себя грязной. У неё было ощущение, что её изнасиловали. Сев на холодный и грязный пол ванной, она горько разрыдалась. ххх Через несколько месяцев Саша, отчаянно краснея, вновь позвала его на крышу. Она сама не понимала, что подтолкнуло её к этому решению. Гоша, естественно, согласился. Она долго ходила вокруг до около, но потом сказала: – Ты знаешь… – Её голос охрип и сорвался. – Кажется, я люблю тебя… Наверное, не стоило говорить, прости, забудь о том, что я тебе сказала, хорошо? Гоша, отвернувшись, смотрел куда-то в сторону. На равнодушном лице не читалось никаких эмоций. Наконец, он повернулся, и в тот же миг его лицо ожило: на нём появилась улыбка, в глазах возник волшебный блеск. Он смущённо ответил ей: – Откуда ты знаешь…может быть, это взаимно…Ты никогда не думала об этом? Гоша поцеловал девушку, и в этот момент Саша ощущала, как бескрайний океан ослепительно-золотого счастья убаюкивает и уносит её. Но даже тогда её не покидало ощущение глубокой неправильности происходящего. Он отстранился, и в этот миг всё сразу стало очевидным. – Только давай сразу договоримся: я не приемлю слова «парень», «девушка», «отношения». Я – за гендерный агностицизм. Она кивнула. В принципе, Саша была с ним солидарна. Задорно улыбаясь, он продолжил: – А ещё мне не нравятся слова «муж», «жена», «семья», «женитьба»… Саша, крепко держа его за руку, подумала о том, что, быть может, она нашла своего единственного… ххх Вдохновлённая новым неведомым чувством, Саша встретилась с подругой Ириной, чтобы рассказать ей о своём возлюбленном. – Ты знаешь, каждый день с ним похож на исполнение самых моих потаённых мечтаний в области отношений, – сказала очарованная Саша. – Преувеличенно романтично, как у Диснея или в аниме? – отозвалась Ирина. Саша нахмурилась. – Нет, послушай, у нас есть всего лишь одно серьёзное расхождение: он любит кошек, а я собак. – Человек, который не любит собак, не может быть добрым, – сказала подруга. – Ирина! Но он же любит кошек! Ирина усмехнулась. – Какая же ты наивная, Сашка. Кошек проще любить, чем собак, потому что за ними практически не нужно ухаживать. Насыпал корма, наполнитель в лоток, открыл форточку – и ушёл на работу. А с собаками надо играть, гулять 2-3 раза в день, постоянно их расчёсывать, стричь, уделять внимание… Ещё хорошо бы их дрессировать, и одну прогулку в день сделать длиной хотя бы в 2–3 часа… – Всё, поняла тебя, – сказала Саша. – Но он заботится обо мне, носит на руках. – Он тебя даже до дома не провожает, в кафе за тебя не платит, цветы-конфеты не дарит. – Да у нас нестандартные отношения! Отношения двух бесполых существ, а не гендерно дифференцированных… – Генномодифицированных?.. – Ирина испустила короткий смешок. – Сашка, прекращай слушать этот бред и говорить его словами. Ни к чему хорошему это не приведёт. А на руках таскает потому, что инфантильный, а ты – его игрушка. Наиграется – бросит тебя. Саша, естественно, надулась. – Это называется юношеский максимализм, Сашенька. Конечно же, я надеюсь, что всё у вас будет хорошо. Но ты не слишком погружайся в эти розовые сопли и будь готова ко всему, ладно? Чтобы не впадать в отчаяние, если что-то пойдёт у вас не так. ххх Каждый Сашин день был подобен предыдущему, но отличался чем-то новым и чудесным: рисование, музыка, учёба, в течение которой её преследовали ненавидящие и презрительные взгляды однокурсниц, и прекрасные вечера, которые она проводила в обществе Гоши. Ей казалось, что в её одинокую двадцатилетнюю жизнь внезапно ворвался ангел, который может руками развести тучи, защитить от боли и от всех бед мира. В то время, когда она лежала в больнице, Сашу преследовали галлюцинации. Это были чёрные расплывчатые тени, тянущие к ней когтистые пальцы, и ревущие окровавленными мордами. Иногда приходил он – сияющий Хранитель, посещавший её затем, чтобы спасти. Тогда тени отступали, а Хранитель оставался рядом, чтобы оберегать сон девушки. Сашу вылечили, и единственное, о чём она грустила, так это о том, что её воин-защитник больше не приходил. Мало кто знал об этих историях. Гоша, как и всегда, пришёл к Саше после учёбы. Они сидели на диване, плотно прижавшись друг к другу, и он целовал её волосы, губы, глаза, брови, казалось, парень никак не может насладиться прикосновениями и ароматом кожи девушки. Иногда он замирал, слегка отстранившись, пристально смотрел ей в глаза, и вздыхал так, что сердце разрывалось на части. Тогда её дыхание учащалось, и она сама искала Гошины губы. Они могли часами сидеть так, прерывая поцелуи разговорами обо всём на свете. Саша считала, что нашла своего идеального собеседника: он понимал девушку практически без слов, всегда предугадывал её мысли, действия, внимательно следил за каждым жестом, и мог поддержать разговор на любую тему. Казалось, он был равен ей, необычайно начитанной особе, по интеллекту. Саша всё более утверждалась в этой мысли. Как-то раз девушка начала, было, говорить про художников периода Ренессанса, но Гоша внезапно перебил её какой-то фразой. Саша нахмурилась и поправила чёлку, убирая волосы на правую сторону. Чутко следя за ней взглядом, Гоша взял руки девушки в свои, и сказал: – Ну, не злись! Извини, что перебил. – Я не злюсь, – безразлично сказала она. Тот хитро улыбнулся.