– Похоже, это моя кара, – сказал он себе, и голос прозвучал глухо и жутко. Его слова всколыхнули пруд, и Саня увидел, как что-то всплывает на поверхность. Пошли круги, и какой-то предмет закачался на воде. Тёмная кайма расплывалась вокруг него. Присмотревшись, Саша с ужасом обнаружил, что это голова мастера. Внезапно её глаза повернулись в орбитах, вперив свой взгляд прямо в него. Попятившись, он споткнулся о валежник, и оказался на земле. Правая рука окунулась во что-то влажное и чавкающее. Повеяло металлическим запахом. Поднеся ладонь к лицу, мужчина понял, что это кровь. Когда он повернул голову, его глаза наткнулись на безголовый труп. Что-то, сплошь состоящее из когтей и щупалец, с утробным чавканьем пожирало плоть мастера. Саню вывернуло наизнанку. Тварь подняла голову, вперив в него ненавидящий взгляд. Саша наткнулся на эту ненависть, поперхнулся, отпрянул и побежал. Бежал он долго, и никто не преследовал его. Кто-то шёл ему навстречу. Это был мужчина примерно его телосложения. – Там... беда... помогите! – выдохнул плавильщик. Мужчина остановился перед ним, и в свете луны Саня заметил в нём какую-то странность. Светлые волосы, слегка взлохмаченные, квадратная челюсть, массивные брови... На него смотрел собственный двойник. Инфернальный близнец молчал. Саша увидел, что глаза его пусты и не имеют зрачков. Слепые белки не отражали свет. Рот двойника широко раскрылся и оттуда вывалился длинный и толстый чёрный язык. Саня попятился. Монстр, не отрываясь, наблюдал за ним. Однако не погнался. Скрывшись за деревьями, Саша побежал. Он слышал чьё-то тяжёлое дыхание за спиной. Ветки хлестали его по лицу. Мужчина не чувствовал боли, так как кровь, насыщенная адреналином, стучала ему в виски. Впереди появились огни завода, и плавильщик перевёл дух. В боку покалывало. Перейдя на шаг, он оглянулся. Бесшумно и молча прямо на него мчалась какая-то четвероногая тварь. Изо рта её торчали длинные щупальца, извивающиеся в воздухе. Глаза, занимавшие половину лица, светились зелёным. Саня, увидев главное, бросился вперёд, к цехам. Переведя дух, он прислонился к закрытой двери медеплавильного. Производственный цикл был где-то на середине. В цеху сновали люди, ярко полыхали печи. Здесь же в углу сидел Федя. В его зубах торчала незажжённая сигарета. Второй плавильщик слегка сутулился, из-за чего казалось, что у него на спине образовался горб. Саня подошёл к Феде. Тот внимательно следил за ним взглядом. – Чертовщина собачья, – сказал Саша. – Федя, помоги, пропадаем. Фёдор, казалось, сгорбился ещё больше. Ткань у него на спине натянулась до предела. Послышался треск, и спину прорвали длинные белые кости. Распахнулись, превратившись в два мембранных крыла. Глаза Феди напоминали горящие угли. Сама собой задымилась сигарета. Открыв рот, мужчина выдохнул струю пламени. Выпрямившись, он оказался выше ростом и намного тоньше. Его рахитичное тело, казалось, вот-вот переломится надвое. Распахнув руки, будто стремясь обнять Саню, он пошёл на плавильщика. Саша оцепенел. Его мозг отказывался перерабатывать поступающую информацию. Плавильщик завис. Находясь в ступоре, Саня просто наблюдал, как левая рука Феди превратилась в острое ребристое копьё. Метаморфозы продолжались. Оставаясь карикатурно человекоподобным, Фёдор начал напоминать гигантское насекомое. Его лицо раскрылось по вертикали, обнажив острые жвала, сочащиеся ядом. Рука Сани нащупала лом. Привычно обхватив орудие труда, он направил его на Федю. – Не подходи, мразь. Не подходи… Послышался гулкий шум. Кто-то ломился в цех. Запертая дверь вздулась от сильных ударов, пошла пузырями и лопнула. Краем глаза Саша увидел, что внутрь протянулись чёрные щупальца, нашаривая что-то в пространстве. Отступать было некогда. Удобнее перехватив лом, Саня внутренне взмолился неведомым богам, а затем ринулся на крылатую тварь. Та в ответ выдохнула ещё одну струю пламени, опалив его брови. Лицо обдало невыносимым жаром, плавильщик ощутил, как трескается кожа на лбу. Боль была невыносимой, и он прикрыл глаза. Это было ошибкой. Бросившись на него, крылатое чудовище насадило плавильщика на копьё. Удар пришёлся точно между рёбер, но не задел жизненно важных органов. Тут же хлынула кровь, которую жадно всосали щупальца второй твари, раздуваясь и хлюпая. И Саня просто вонзил лом между глаз копьеносца. Лом вошёл, как в масло, и ткани чудовища подались в стороны, образуя пустое пространство вокруг металлического стержня. Лицо твари облепило сталь и затвердело. Саня лишился своего единственного оружия. Между тем, второй монстр уже полностью залез в цех. Его слепые глаза сканировали пространство. Учуяв плавильщика, он протянул к нему щупальца. Захватил, повлёк в смертоносные объятия. Копьеносец проявил недовольство, угрожающе застрекотал. Вытащив копьё из Саниного подреберья, он рубанул им по щупальцам. Тварь взвизгнула, отбрасывая прочь оторванную конечность. И тут же облепила ноги насекомоподобного. Завязалась схватка. Саня решил, что с него хватит, и, насколько хватало сил, пополз в сторону ванн с раскалённым металлом. Рабочие провожали его глазами без зрачков. Выпростав длинные чёрные языки, они облизывались ему вслед. Саша заполз в операторскую будку и запер её. Стекло задрожало под ударами чудовищных рабочих. Не обращая внимания на них, он оторвал рукава рубахи и перетянул рану. Кровь тут же пропитала ненадёжный бинт. Собрав последние силы, Саня отпер дверь операторской и бросился бежать. Мелькнула перед глазами лестница, и он, чувствуя вонючее дыхание монстров, полез наверх. Языки чудовищ обвили ноги мужчины. Тяжесть была невыносимая. Плавильщик повис на руках, его ноги болтались в воздухе. Твари тянули Сашу вниз. Лопнула пуговица на штанах, и джинсы свалились с него, влекомые чудовищами. Саня вновь был свободен, чем и воспользовался, забравшись на самый верх, в кабину крановщицы. Пытаясь разобраться в управлении, он нажал на какую-то кнопку, и кран загудел, включился. Потянул за рычаг, поехал назад. Монстры, между тем, уже добрались до верха. Недовольные тем, что жертва сумела ускользнуть, заворчали, пуская слюни. Цепляясь гибкими языками за рельсы крана, они полезли в его сторону. Саня дождался, когда монстры будут на середине пути, и резко дёрнул рычаг. Кран проехался по языкам тварей. Во все стороны хлынула чёрная ядовитая кровь, разъедающая металлическую поверхность, монстры заверещали. Их языки оборвались, и демонические рабочие попадали прямо в плавильные ванны. Сил, чтобы выбраться оттуда, у них уже на оставалось. Саша глубоко вздохнул, помянув богов старых и новых, как вдруг кто-то вцепился ему в шею и начал душить. Это подкрался крылатый монстр, явно одержавший победу в схватке с осьминогообразным. Его копьё было подточено у самого основания, болтаясь на нескольких сухожилиях. В глазах у Сани потемнело, и он начал биться, задевая подряд все рычаги и кнопки. Он чувствовал себя утопленником, чьё дыхание похитила приливная волна. Кислород был здесь, рядом, но всё так же недостижим. Кран хаотично двигался, выпуская и втягивая крюк. Саня начал терять сознание. Он понял, что всё кончено. «‎Прости меня, собака,» –‎ подумал перед тем, как умереть. *** Саня очнулся. Потолок над ним куда-то уплывал. Голова полыхала, перед глазами прыгали чёрные точки. Он увидел, что кто-то сидит на месте оператора. Это была Марина, управляющая краном. Её обожжённое лицо пересекал длинный разрыв, чьи края начинали гноиться. – Марина... – прохрипел он. – Почему я жив? Маря посмотрела на него, и, морщась от боли, улыбнулась. – Меня привела сюда трёхцветная собака. Она вилась около моих ног, скулила, хватала за края платья и тянула назад, к заводу. Я достала кусок колбасы, но она не стала брать еду, заглядывая мне в глаза и словно умоляя о чём-то. Не понимая, чего она хочет, я пошла за ней. – Но всё же… что произошло? – Придя в медеплавильный, я увидела, что у входа валяется клубок щупалец, из которого течёт какая-то жидкость. Собака стояла около этой вонючей лужи и лаяла. Повинуясь порыву, я вылила из фляжки воду и набрала этой жидкости. Собака помчалась к лестнице, и, глядя в потолок, завыла. Забравшись наверх, я увидела, что эта тварь пытается придушить тебя. И по наитию влила содержимое своей фляги в её пасть. Тварь страшно заверещала и тут же издохла. – А что ты делаешь сейчас? – прохрипел он. – Топлю последнего врага. Приподнявшись на локтях, Саня увидел, как Марина погружает в расплавленную медь последнего демонического рабочего. Видимо, он вцепился в крюк и начал лезть вверх по тросу. А Маря опустила его вниз. Пронзительный вопль огласил стены цеха, и всё закончилась. На них обрушилась внезапная тишина. – Марина, я убил собаку. И даже не похоронил её. Я сам себе противен. Марина молча обняла его, погладила по щеке. – Нужно вызвать скорую, ты весь обожжён, а ещё эта рана на животе, я боюсь смотреть на неё. Саша заметил, что на улице светает. Лучи солнца, попадающие на шкуры тварей, прожигали в них дыры. Рассвет неожиданно принёс освобождение. Но на душе его была лишь горесть. – Прости, я недостоин тебя, – пробормотал он. – Она так не считает. – Кто она? – Та собака. – Откуда ты знаешь? Марина смотрела куда-то в сторону восходящего светила. Проследив за её взглядом, он обнаружил, что та самая дворняга стоит и виляет хвостом. Она улыбалась всей своей мордочкой. Прощально припав на передние лапы, собака побежала в зарю. В это время вернулись настоящие рабочие, которые выпали из демонического пространства-времени, оказавшись где-то извне. Помахал рукой мастер. Завывая сиреной, приехала скорая. В тот же вечер Саня сбежал из больницы через окно, нашёл бездыханное тело собаки. Бережно отёр с него дорожную пыль. Сдирая ногти, выкопал ей могилу и похоронил. Помолился, как мог. И ему стало легче. Сумрак ночи развеялся, и взамен на его сердце опустился покой. Жизнь, несмотря ни на что, продолжается. *** – Проходи сюда. Вот свободный вольер, – мужчина с седеющими висками открыл клетку. Девочка, которая привела собаку, посмотрела на неё со слезами на глазах. – Её выгнал хозяин. Я хотела взять Кору домой, но родители не позволили. Вы точно найдёте для неё маму или папу? Саня потрепал ребёнка по волосам. – Не волнуйся. Мы позаботимся о ней. Я обещал кое-кому. Кора в надёжных руках. 30 секунд Мир затянула серая дымка. В небе, высоко над городом, кружились большие крылатые тени. Ворон никогда не станет жить в стае, но вырывающиеся из леса клубы чёрного дыма вынуждали птиц собираться вместе. Грай, несущийся сверху, складывался не в вечный звук Ом, но в безнадёжное «Никогда более». Снежные хлопья, похожие на клочки обгоревшей бумаги, время от времени мелькали среди отблесков пламени. Две стихии, такие непохожие, но одинаково чуждые человеку, пытались отвоевать себе место под солнцем, сталкиваясь друг с другом и вновь отступая, чтобы собрать все свои силы перед решающим боем. Прислонясь к холодной и шершавой кромке кирпичной стены, она смотрела в пространство совершенно бессмысленным взглядом. Запах гари, тянущийся от деревьев, заставлял её чихать, но она покорно стояла, прикрывая нос ветхой тканью зелёного шарфа. «Подожду ещё тридцать секунд и уйду», – подумала девушка. Секундная стрелка, крадучись, приближалась к точке невозврата, когда свет перед глазами девушки померк. – Вот и я, милая, – прошептал он, нежно щекоча её ухо своими губами. Он убрал руки, заслонившие ей солнце, с трудом пробивающееся сквозь снеговые тучи, и она легонько шлёпнула его по руке. – Зачем же так пугать? – спросила она. На её губах появилась бледная полуулыбка. Затем девушка не выдержала и расхохоталась. Подхватив полы пальто, полурасстёгнутая, с взлохмаченными синими волосами, заплетёнными в пушистую косу, она закружилась, глядя в небеса, ловя губами хрупкие снежинки, затем подошла к нему, прижалась. Вдыхая терпкий запах его длинных волос, она чувствовала гладкую текстуру его свитера, обтягивающего и без того гибкое и стройное тело. – Во всём этом мире царит обманчивая хрупкость. Ты так не думаешь? – Шшш, – он приложил палец к её губам. Навис над ней, словно белый парус над прозрачной гладью воды, и его кудри, такие шелковистые на ощупь, как паутина, скрыли её лицо. Затем он приник к ней губами. Девушка расслабилась, повисла в его объятиях, потом, глубоко вдыхая ледяной воздух после долгого и сладкого поцелуя, снова улыбнулась. – Пойдём. Взявшись за руки, они, перебивая друг друга, говоря обо всём и ни о чём, шли вдоль оледенелой дороги. Мимо них проносились жёлто-алые вихри листьев, уже упавших в осеннюю землю, но всё ещё ярких и будто бы живых. Когда они проходили рядом с массивными коробками гаражей, вдалеке залаяла собака. Потом, не найдя отклика у других псов, тоскливо и протяжно завыла, словно пожарная сирена. Завопила, зашлась лаем, поперхнулась и замолчала. Тишина. Я шла по дороге вместе со своими собаками, надев худи, чей тёмно-серый капюшон с ушками делал меня похожей на волка. Кутаясь лицом в чёрно-белую клетку арафатки, и ощущая всё тот же запах дыма, я думала свои мрачные мысли. Пара прошла мимо меня. Я оглянулась, увидев, что они обнимаются. И вдалеке послышался нарастающий гул, словно миллион самолётов вспарывали воздух, перейдя через сверхзвуковой барьер. Я обернулась на звук. У нас оставалось всего тридцать секунд. Тридцать секунд до полуночи, которые отсчитывали Часы Судного дня.