— Нуждающейся. Когда твое тело извивается, — отвечаю я. Разрывая зубами пакет с поп-рокс, я высыпаю горсть на язык, крошечные голубые кристаллики уже начинают потрескивать. Я вижу, как она наблюдает за мной, гадая, что я собираюсь делать дальше. Но думаю, она уже знает. Опускаясь обратно вниз, я приоткрываю ее половые губы пальцами и провожу языком слева от ее чувствительного клитора. Конфеты потрескивают и таят еще быстрее. Она хнычет и извивается от этого ощущения, но я обнимаю ее за бедра и удерживаю неподвижно. — Скажи мне, каково это, — требую я, отправляя в рот еще больше, чтобы атаковать ее с другой стороны. — Не знаю… Странно, я думаю. — Она ахает, когда я снова вхожу, и стонет. — Кэл, пожалуйста. На этот раз ввожу в нее два пальца, и она вскрикивает, пока я трахаю ее таким образом, одержимый стремлением добиться быстрого оргазма. Мавс так чертовски отзывчива, что уже сжимается вокруг них. — Пожалуйста, что? — теперь, когда все конфеты закончились, я посасываю ее клитор между зубами, прежде чем слегка сжать его. Она хватает меня за волосы и дергает вверх, когда садится и оказывается нос к носу со мной. — Пожалуйста, все. Это ударяет меня в самый центр груди. Я люблю ее так сильно, что мне больно. Не теряя своего ритма, я потираю маленькую горошину, которая подчиняет ее моей воле. В считанные мгновения она разбивается вдребезги, и, прежде чем у нее появляется шанс спуститься с небес блаженства, я поднимаю ее и насаживаю на свой напряженный член, заявляя, пока трахаю ее до беспамятства. — Я дам тебе все, что ты захочешь, Мавс. Просто попроси. Все, что тебе нужно сделать, это попросить. *** Я резко просыпаюсь, пытаясь замедлить биение своего сердца. Хочу погрузиться в другое воспоминание о ней, в место, которое не хочу покидать, в место, в котором я теперь хочу жить постоянно, но что-то будит меня. Я моргаю в темноте, прислушиваясь к неуместным звукам, когда слышу это. Медленное, ровное дыхание справа от меня. И тогда я это чувствую. Дыхание в мою руку. Этого не может быть. Несколько секунд я лежу неподвижно и гадаю, то ли у меня разыгралось воображение, то ли она действительно здесь, рядом со мной. Я почти хочу отключиться, чтобы продолжать чувствовать истинность момента, но мне нужно знать. Всё это мне кажется, или есть шанс, что она настоящая? Собравшись с духом, которого у меня нет, я умудряюсь повернуть голову на подушке, молясь все это время. Именно тогда я начинаю плакать, как гребаный ребенок. Маверик сворачивается калачиком рядом со мной и крепко спит. Ее руки спрятаны под лицом. Веки слегка подрагивают от сновидений. Она выглядит умиротворенной, счастливой и такой чертовски великолепной, что я теряю самообладание и рыдаю еще сильнее. Что это значит? Вернулась ли она ко мне? Или пришла, чтобы официально попросить у меня развода? Чертов ад. На данный момент я не хочу этого знать. Не смогу переварить этот ответ. Я сажусь, просто чтобы рассмотреть ее, но либо движение, либо мое прерывистое дыхание будит ее. Затем ее темные глаза моргают и открываются. В ту секунду, когда туман сна рассеивается, она встает и оказывается в моих объятиях. Цепляется за мою шею. Рыдает мне в щеку. Перекрывая мне подачу воздуха. И тогда я понимаю. Она вернулась ко мне. — Мне очень жаль, — повторяю я ей снова и снова. — Мне тоже, — отвечает она на каждое мое извинение. — Боже, я люблю тебя, Маверик. Скажи мне, что ты остаешься. — Я кажусь нуждающимся и жалким. Прямо сейчас я — сплошное месиво необузданных эмоций. Мое тело дрожит, но душа наконец-то обретает покой. Это странно, ощущать это сочетание одновременно. — Я остаюсь. Я остаюсь, — продолжает повторять она, пока наша дрожь не утихает. Не хочу выпускать Маверик из своих объятий, но мне нужно видеть ее лицо, когда я спрошу ее об этом, поэтому откидываюсь на спинку кровати и сажаю ее к себе на колени. — Почему? Господи, я должен знать, почему она предпочла меня мужчине, которого любила всю свою жизнь. Тому, к которому я практически толкнул ее в объятия прошлой ночью. Да, я хотел, чтобы она выбрала меня, но сейчас я в полном шоке от того, что она это сделала. Ее лицо такое же заплаканное, как и мое, но эта улыбка. Черт возьми. Эта захватывающая дух улыбка, которую она мне дарит, каждый раз погружает меня в ступор. — Я знаю, ты хочешь, чтобы я сказала что-то глубокое и романтичное… Я прерываю ее. — Мне не нужна лирика или романтика, Лебедь. Мне просто нужно знать, что ты моя. Навсегда. Только мы вдвоем, и больше никого. — Так и есть. Я выбираю тебя. — Она останавливается, чтобы вдохнуть, и я знаю, что мне не понравится то, что она скажет, но еще знаю, что выслушаю. Я многим ей обязан. Мои подозрения подтверждаются, когда ее взгляд быстро опускается на мои колени. Когда они снова поднимаются, мои пальцы обвиваются вокруг ее бедер, напоминая ей, что она только что взяла на себя обязательство быть моей. Или, может быть, это для того, чтобы напомнить это мне, потому что я знаю, что следующие слова из ее уст причинят боль. — Я люблю Киллиана. Не собираюсь этого отрицать. — Черт, это по-прежнему больно. — Но я поняла, что только любви самой по себе недостаточно. — Тепло ее рук, покрывающих мое лицо — чистое блаженство, и оно так чертовски необходимо прямо сейчас, иначе я могу рассыпаться. — И в прошлом году я также поняла, что есть разные виды любви. Есть мечтательный тип, о котором ты всегда думал, что хочешь, а есть устойчивый, которого ты никогда не понимал, но в ту секунду, когда ты позволяешь себе чувствовать… это совсем не то, что ты мог себе представить в своих самых смелых мечтах. Маверик наклоняется и прижимается своими губами к моим. Я хочу опустошить ее. Повалить ее на спину и заниматься с ней любовью, пока нас обоих не захлестнет волна эмоций, которые мы не можем сдержать внутри. Но сейчас ее время. Я хочу, чтобы оно было у нее. Ей нужно сказать еще кое-что. Я чувствую это, и мне нужны все эти слова. — Я люблю тебя, Кэл. Меня просто нет без тебя. И никогда не было, — шепчет она в мой рот. — Я поняла, что единственный человек, который всегда, безоговорочно был рядом со мной — это ты. И мысль о том, что у меня этого не будет, и что ты не будешь рядом со мной каждый день — убила что-то внутри меня. Это происходит на самом деле? Действительно ли я держусь за нее, слушая эти исповедальные слова, которые я всегда хотел, чтобы она сказала, но никогда не думал, что она это сделает? — Ты выбираешь меня? Она улыбается. Ярко и возбуждающе. — Когда я подумала об этом, на самом деле у меня не было выбора. Теплые губы скользят по моей щеке, и, черт возьми, я не могу не качнуть слегка тазом, когда ее сердцевина идеально прижимается ко мне. — Я хочу сумасшедшего мужчину, который согреет меня песнями о любви и который будет смотреть «К северу через северо-запад» со мной сто раз, хотя я знаю, что он ненавидит это. Теперь она переходит к моей челюсти, слегка покусывая. Она должна чувствовать, насколько я тверд под ней. — Я хочу делать крепости из подушек, пока мы не станем слишком старыми и дряхлыми, чтобы подняться с пола. Я хочу найти новую закусочную, куда можно будет ходить по утрам в субботу. Я хочу заниматься сексом в придорожных туалетах и говорить ни о чем и обо всем с мужчиной, без которого, я знаю, не смогу прожить и дня, потому что никогда не была без него до недавнего времени. И я была несчастна, Кэл. Я стону, когда она отстраняется, но я так загипнотизирован любовью, сияющей, как звезды в ее глазах, что не могу пошевелиться. Или дышать. Я едва могу даже думать, когда она проводит пальцем по моей щеке. До этого момента даже не понимал, что она снова мокрая. — Я думала, что любовь Киллиана повлияла на меня, но твоя любовь изменила меня навсегда. Мне так жаль, что потребовалось так много времени, чтобы понять это. О черт… Это было довольно глубоко и романтично. Я больше не могу выносить расстояние между нами. Обхватываю ее руками и цепляюсь за нее изо всех сил, черт возьми. И она тоже. Моя Маверик. Мой Лебедь. Моя жена. *** Мы с Мавс были в разлуке ровно шестнадцать дней, двенадцать часов и семь минут. Я знаю это, потому что не мог перестать считать этих ублюдков, когда моя жизнь казалась размытой без нее. Затем, ровно шестнадцать дней, двенадцать часов и восемь минут спустя, она возвращается в мои объятия. Последние два дня я говорил на работе, что заболел, чего никогда раньше не делал. Мы не выходим из гостиничного номера. Спим дни напролет и разговариваем ночи напролет, пока у нас не начинает болеть горло. Она рассказывает мне все. Кое-что из этого шокировало. Кое-что нет. Тот факт, что Киллиан попросил ее бросить меня ради него? Не шокирует. Тот факт, что она выбирает меня? Откровенно говоря… Я все еще пытаюсь осознать это. Тот факт, что она поцеловала его в Харбор-парке? Обидно, но не шокирующе. Думаю, в каком-то смысле ей нужно, чтобы «Конец» был написан, и она смогла бы навсегда закрыть эту книгу. Но откровение о том, что Арни Шепард является отцом ребенка Джиллиан? Как будто электрошокер со всей силы ударяет меня по заднице. Я не предвидел, что это произойдет. Должен отдать должное Киллиану, он жертвует многим, нет, он пожертвовал всем, чтобы спасти человека, который этого не заслуживал. Но я понимаю, почему он это сделал. Честно говоря, мне хотелось бы думать, что если бы я был на его месте, то принял бы то же решение, ту же жертву. Но я не уверен, что сделал бы это. Он самоотверженно отказался от Маверик. Хотя должен был знать, что рискует потерять ее навсегда, но все равно сделал это. И я знаю, каково это, знать, что она не твоя. За эти годы мы слишком много раз оказывались на месте друг друга, чтобы сосчитать, поэтому, несмотря на то, что он пытался увести ее у меня из-под носа, я всегда буду испытывать к нему определенное уважение. Маверик вздыхает, прижимаясь ко мне и бормоча что-то во сне. Она устала после того, как я провел последние три часа, насыщаясь ею. Ее колено задевает мой член, и он тут же начинает приподниматься. Я хочу разбудить ее и пройти еще пару раундов, моя потребность в ней безумна после столь долгой разлуки. Но мне самому нужно немного отдохнуть. Завтра у нас будет насыщенный день. Я беру отпуск до конца недели. Не круто, всего через пару недель на работе, но Гейлен настоял, очень настойчиво, чтобы я был со своей женой до конца недели и перестал притворяться, что у меня гребаный грипп. У меня складываются довольно дружеские отношения с моим новым боссом, который уже несколько месяцев уговаривал меня уйти из компании отца Маверик. Мы подружились после встречи в баре на конференции два года назад. В конце концов я рассказал ему о своей ситуации с Маверик и Киллианом. Он был тем, кто заставил меня понять, что отъезд из Дасти Фаллс является моим единственным вариантом спасти свой брак. В противном случае, не уверен, что стал бы рассматривать это предложение, зная, как это расстроит Маверик. В городе нашего детства много хороших воспоминаний, но плохие начинали затмевать их. Я пришёл к пониманию, что он прав. Когда стало ясно, что Киллиан не собирался отпускать ее после развода с Джиллиан, я должен был вытащить нас оттуда. Это единственный эгоистичный поступок, который я совершаю в своей жизни, но сделал бы это снова и снова. Это не для того, чтобы хранить секреты от Мавс, а, чтобы сохранить ее. Я бесконечно рад, что она простила меня за то, что я не доверился ей. Могу лишь сказать, что я был мужчиной, ослепленным, буквально ослепленным, любовью к женщине. Она повлияла на мое зрение всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Так что завтра мы отправляемся на поиски дома и начинаем планировать нашу новую жизнь в Миннесоте. Вместе. И никто и ничто больше не отнимет ее у меня. Глава 31