Все прошли в кухню и устроились за столом, прямо как в старые добрые времена, будто и не было расставания. Когда пили чай, Гера, прочистив горло, заговорил: — Изольда, я прошу тебя о том, чтобы ты меня выслушала. — Отец, пойдём, пусть молодые поговорят, — Раиса хотела подняться. — Нет, Раиса Андреевна, останьтесь, пожалуйста. И ты, Альберт. Гера и отец Изольды уже давно общались без церемоний, Альберт сам на этом настаивал. Гера быстро вышел из кухни и почти тут же вернулся с двумя букетами. Один, поменьше, из розовых роз, подарил смутившейся Раисе, а второй — большой, из красных роз на длинных стеблях, — Изольде. Изольда покраснела так, что на глазах выступили слёзы. Так и стояла, прижав к себе букет и не в силах сказать ни слова. — Раиса Андреевна, Альберт… Я прошу у вас руки вашей дочери. Изольда… Гера повернулся к Изольде, и она увидела открытую коробочку с кольцом в его руках. — Прошу тебя, пожалуйста! Дай мне возможность всё исправить. Давай начнём сначала. Правильно начнём. — Что же ты молчишь, дочка? — не выдержала Раиса, и Альберт шикнул на неё. — Гера, пойдём в мою комнату, поговорим, — тихо сказала Изольда. — Хорошо, — кивнул Гера, успокаивая себя тем, что Изольда не отказала сразу и не выгнала его. Изольда нашла большую вазу, наполнила водой, поставила туда красные розы и забрала всё это в свою комнату. Гера вошёл следом и положил коробочку с кольцом на стол. Потом вернулся и плотно закрыл двери. Если уж получит от ворот поворот, то хотя бы так, чтобы никто не слышал. Изольда, поставив вазу с цветами на стол, встала у окна, глядя на густой крупный снег, поваливший с неба так, словно он куда-то торопится. А папа только-только дорожки почистил. — Изольда, — подошёл Гера, взял её за руку и потянул к креслу. Сел в кресло, а Изольду усадил к себе на колени. Когда всё было хорошо, когда они были счастливы, всегда сидели так. Изольда не сопротивлялась. Обняла Геру за шею, прижавшись щекой к его волосам. Гера сомкнул руки на её спине. — Как ты мог, Гера? Почему? — всхлипнула Изольда. — Тебе было плохо со мной? Сказал бы, если я что-то делала не так. Ведь ты старше меня, умнее, опытнее. Гера покачал головой, сильнее стиснул Изольду и прижал к себе. — Нет, — как-то сдавленно ответил он. — Ты — самое лучшее, что есть в моей жизни, я был очень счастлив с тобой. Но, к сожалению, понял это, только когда ты ушла от меня. Я очень легко относился к тому, что происходило с нами, принимал, как должное. Вся эта весёлая жизнь, этот кураж… Это началось сразу после армии, мне необходимо было забыться. Дело в том, Изольда… Я не рассказывал тебе. В армию меня провожала девушка, сестра моего лучшего друга, Лёхи, ты его знаешь. А её зовут Настя. Она старше нас с Лёхой на два года. Она была моей первой любовью, первой женщиной. Когда я уходил в армию, мне было девятнадцать, а Насте — двадцать один. Она заочно училась в университете и работала в одном из отделений банка, здесь, в нашем городке. Я был уверен, что Настя меня дождётся, станет моей женой. Она уверяла, что любит меня. Однако, если и ждала, то всего полгода, а потом вышла замуж и уехала в другой город. Из-за меня ты узнала, что такое предательство. Я бесконечно виноват перед тобой. А я узнал из-за неё, будучи в армии. Когда вернулся через полтора года, словно с катушек слетел. Ладно хоть, увлёкся коммерцией, а то бы всё закончилось печально для меня. За те годы, которые прошли до встречи с тобой, привык к свободной, лёгкой жизни. Мне казалось, я люблю всех женщин вообще, в целом, а свою единственную никогда уже не встречу. А потом появилась ты, и я сразу понял, что ты — другая для меня, не такая, как все. Но резко остановиться и изменить свои привычки не смог. За что мы оба и поплатились. Прости меня, пожалуйста, Изольда! Вернись домой. Стань моей женой, по-настоящему. Почему ты плачешь? — Тебе было больно из-за этой Насти, вот и плачу. Ты всё ещё любишь её? — Изольда! Гера отстранился, но не отпустил Изольду, смотрел в её заплаканное лицо. — Ты хорошо меня слушала? Внимательно? — Да, — Изольда смешно шмыгнула носом. — Я давно не люблю Настю. Даже не сержусь на неё давно. Мне просто всё равно, понимаешь? Я люблю тебя. С того дня, когда мы целовались впервые больше года назад, помнишь? Тридцать первого декабря. А может, и раньше любил, просто понял именно тогда. — А как же привычки? Друзья? Весёлая и лёгкая жизнь? — С тех пор, как ты ушла, не был ни на одной попойке, и не собираюсь никуда без тебя. Нагулялся, хватит. — А курить бросишь? — Брошу, сегодня же. Уже бросил, всё. Клянусь! Изольда… Она поцеловала Геру первая. С трудом остановившись, Гера, не отпуская Изольду, потянулся к столу и взял коробочку. Надев на руку Изольды кольцо, поцеловал её ладонь. — Собирайся, Изольда. Поедем домой. Но история на этом не закончилась. Глава 7 Изольда и Гера поженились в начале июня. Была самая настоящая свадьба с выкупом, поездками по городу и танцами до утра. Обошлось без драки. И невесту никто не украл: бдительный Гера не дал заговорщикам такой возможности. Свидетельницей и ведущей стала Лариса, которая была на четвёртом месяце ожидания пополнения в семье, но справилась прекрасно. Свидетелем стал Алексей, лучший друг Геры. После двух дней празднования молодые улетели в свадебное путешествие на один из курортов Чёрного моря. Они были очень счастливы: их сказка вернулась, только стала ещё прекраснее. В последующие три года изменилось очень многое, но семья Геры и Изольды, казалось, становилась лишь крепче день ото дня, а любовь и уважение ничуть не убывали, наоборот, становились больше и сильнее. До небольших городов ветер перемен добирался медленнее, однако Гера понимал, что дни киосков сочтены, скоро градоначальники заговорят о том, что «комки» пора убирать. Потому Гера продал все киоски, взял кредит и купил трёхкомнатную квартиру на первом этаже одного из домов эпохи Брежнева. Дом был расположен очень удачно, на первой линии. В процессе ремонта квартиру разделили на две части и сделали два отдельных входа. Одну часть Гера сдал в аренду магазину игрушек, а во второй открыл собственный магазинчик. Продавалось там то же, что и некогда в киосках. Всех продавцов Гера уволил, а в магазинчике они работали по очереди с Изольдой. Своеобразное семейное дело, позволяющее экономить и вовремя гасить кредит. Вскоре после свадьбы Изольды и Геры призвали в армию Славу. Он, как и мечтал, попал в ВДВ. А через несколько месяцев, как гром среди ясного неба, произошёл развод Раисы и Альберта. Характер у отца Изольды был не из лёгких, и эта сложность усугублялась периодическими возлияниями. К тому же, с тех пор, как Альберта уволили с буровой, денег он в семью почти не приносил. Раиса очень устала сводить концы с концами, а постоянно принимать помощь от зятя, который сам выплачивал кредит, было стыдно. Именно в этот момент в жизни Раисы появился Борис Семёнович, вдовец, старше её на двадцать лет. Он жил в пригороде, в довольно большом доме с приусадебным участком. Раиса подала на развод и переехала к Борису Семёновичу, не дожидаясь решения суда. Половину коттеджа, в которой жили Сабуровы, продали. Хватило на две маленькие однокомнатные квартиры, — для Изольды и для Славы, — и на комнату в малосемейке для Альберта. Раиса от своей доли отказалась, она стала полноправной хозяйкой в доме нового мужа. Изольда предлагала отцу жить в её однушке, но Альберт не захотел. Решение о разделе он принимал совместно с Раисой; покупка недвижимости для детей была его идеей. Решено было закрыть квартиру Изольды, пока не сдавать, потому что постоянных и проверенных арендаторов найти не удавалось. Вроде, Альберт даже сошёлся с какой-то женщиной и собирался познакомить с ней детей. В это время демобилизовался Слава, Альберт очень активно отметил возвращение сына и утром не проснулся. Изольде ещё только должно было исполниться двадцать три года, когда она лишилась отца. Слава только-только вернулся из армии, никак и нигде не успел определиться, потому все хлопоты, связанные с проводами в последний путь тестя, взял на себя Гера. Он же был основной поддержкой для Изольды, которая очень тяжело переживала утрату. Через полгода Слава и Изольда вступили в наследство. Комнату в малосемейке продали, деньги поделили. Славе, работающему в автосервисе, удалось купить по случаю неплохую машину и довести её до ума, а Изольда отдала деньги Гере на погашение кредита. Постепенно боль притупилась, однако Изольду подстерегла ещё одна проблема. За три года она так и не смогла забеременеть. Они с Герой прошли все обследования, и Изольде поставили диагноз: первичное бесплодие. Она постоянно лечилась, но пока безрезультатно. Гера не загонялся по этому поводу так, как жена. Он был уверен, что всё получится, а панику разводить рано. В феврале ему исполнилось тридцать, а Изольде не было ещё и двадцати четырёх. В середине мая, за три недели до трёхлетия со дня свадьбы Геры и Изольды, они были приглашены на тридцатилетие Алексея, друга Геры. Собираясь на праздник, Изольда и не подозревала, что их с Герой ждёт ещё одно испытание: испытание на прочность их отношений и их брака. Испытание прошлым. Испытание внутренними демонами. Думается, чувство ревности, что бы о нём ни говорили (дескать, плохое чувство, недостойное цивилизованного человека), хотя бы раз испытывал каждый. А тот, кому случалось лицом к лицу встретиться с большой и чистой (пусть даже когда-то тогда, а не сейчас приключившейся) любовью самого-самого своего человека, поймёт Изольду и не станет судить её слишком строго. Ощущения, которые испытывает человек в подобной ситуации, непередаваемы. Развод родителей, уход отца и тревожный диагноз, поставленный пока под вопросом, но всё же… Всё это очень подкосило Изольду. А встреча с родной сестрой виновника торжества, Настей, стала последней каплей. Изольда, несмотря на природную бойкую общительность и активность, никогда не была слишком уверена в себе и своих силах, а свалившиеся на голову испытания сделали молодую женщину тревожной и мнительной. Она всё чаще думала о том, что Гера рано или поздно захочет, чтобы в семье появились дети. А сможет ли она родить ему наследников? Большой и открытый вопрос. Мнительность Изольды забегала вперёд, как в старой сказке, в которой молодая жена, спустившись в подвал, увидела неустойчиво стоявший глиняный кувшин и начала плакать. На вопрос встревоженного супруга героиня ответила, что когда у них родится сын, а потом вырастет, они отправят его за чем-нибудь в подвал, а там на его голову упадёт кувшин. Иногда, когда становилось невмоготу, Изольда делилась страхами с Герой или с матерью. Гера, со свойственной ему лёгкостью, отвечал, что ему, прежде всего, нужна любимая жена. Главное, чтобы Изольда была рядом и всегда его поддерживала, а всё остальное они переживут. Или купят. После его слов Изольде, и вправду, становилось легче, но она не хотела слишком часто прибегать к подобной терапии, чтобы не надоедать Гере своим нытьём. Мать же неизменно отвечала: — И в кого ты у меня дура такая? Непутёвая? Такого мужика отхватила, ведь ты ни особой красотой, ни особым образованием не блещешь, а он с тебя пылинки сдувает. Как сыр в масле катаешься. За то и любит, наверно, что дура такая редкая, очень мало таких. Не занимайся ерундой! Держись за Геру ногами и руками. И зубами. А не втемяшивай ему в голову, будто с тобой что-то не так. Головой надо жить, а не сердцем. Поверь моему жизненному опыту. Надо было мне раньше от отца вашего уходить, да всё не хотелось детей отца лишать. Разговор об отце неизменно приводил к размолвке с матерью, и они не общались потом некоторое время. Для Изольды память Альберта была очень дорога. Ей было всё равно, когда мать бестактно обижала её, но трогать отца она не позволяла. Вот в такой тревоге находилась Изольда в преддверии трёхлетия их с Герой супружеской жизни. Потому, когда в ресторане, где проходил праздник по случаю тридцатилетия Алексея, к ним с Герой подошла высокая брюнетка и поприветствовала Геру как старая знакомая, у Изольды всё внутри оборвалось. — Привет, Настя, — улыбнулся Гера и положил руку на талию Изольды. — Представишь нас друг другу? — глядя на Изольду холодно и оценивающе из-под длинных, очень чёрных ресниц, спросила Настя.