«Мелисса мне нравится, она добрая и хорошая». «Господин тоже так считает и хочет жениться на ней через десять лунариев. Ты понимаешь, что это означает для тебя? — тихо спросил Грэм. «Да, — прошептала я. Конечно, понимаю, что после свадьбы Даймон уже не станет разговаривать со мной, ласково гладить и чесать за ушком, а тем более, брать в свою постель. Для всего этого у него будет жена, а не кошка. Надо смириться с этим. Ведь я, действительно, кошка, а Даймону нужна женщина. И хорошо, что этой женщиной станет Мелисса, а не какая-нибудь Иоланта. Ой, что это я раскисла, оплакивая судьбу брошенной любимицы? Тут короля спасать надо. И думать о его жизни, а не о скорой свадьбе. «Нужно срочно найти короля и предупредить его о покушении», — взволнованно произнесла я, и мантикоты сразу подобрали хвосты и навострили уши. «Рассказывай, что узнала», — коротко приказал Грэм. Услышав о «раскалённом поцелуе» он неловко потоптался на месте и осторожно поинтересовался: «Ты, наверное, не совсем понимаешь, о чем идет речь, и думаешь, что это очень опасное занятие». «Хоть ты еще не доросла, малая, но я скажу тебе по секрету мужчинам очень даже нравится, когда…» «Грин, не забывай, с кем разговариваешь», — строго оборвал друга Грэм. «Не такая уж и маленькая, как вы думаете». Я впервые заставила приятелей задуматься о моем возрасте, и они с интересом уставились на меня. «Скажем так — по меркам моего мира я вполне взрослая, чтобы понимать, о чем говорили барон и его жена. А если бы вдруг усомнилась, то демонстрация «поцелуя» наглядно все объяснила». «Хочешь сказать, что они занимались этим прямо здесь, на твоих глазах?» «Они меня не видели, иначе я уже валялась бы где-нибудь на помойке. Зато я увидела, а главное услышала, более, чем достаточно. Надо срочно найти короля и все ему рассказать». «Опять скажешь, чтобы это сделал я?» — проворчал Грэм, отлично понимая, что другого варианта нет. «Не торгуйся, а лучше ищи, где сейчас твой господин», — шикнула я на мантикота, и он тотчас же начал шевелить длинными ушами, как антеннами. К нему присоединился Грин, и уже через несколько мигов они почти одновременно выкрикнули: «Таверна «Ледяной дракон». Оказывается, там часто проводят тренировочные поединки на мечах, и в этот момент Брюс и Даймон с удовольствием сражались друг с другом. *** — На сегодня хватит, я устал, Король решительно отложил в сторону документы. После заседания Совета он еще два луння обсуждал с Деремвилем политические вопросы, и сейчас чувствовал себя, как выжатый лимон. Какой тяжелый выдался лунарий. Сначала переговоры, затем ужасное происшествие с Крошкой, последовавшее за ним заседание Совета и подписание Хартий основательно измотали его. — Не мудрено. Столько всего свалилось на голову. Давай расслабимся, — предложил Брюс. — Напьёмся или подерёмся? — улыбнулся Даймон. — И то, и другое. Но сначала подерёмся. В «Ледяном драконе» сейчас турнир между «десятками», давай поучаствуем. Король и герцог были боевыми магами и входили в «десятку» самых сильных драконов. Несмотря на высокий статус они на равных с остальными участвовали в боевых операциях и в тренировочных турнирах. Когда они пролетали в карете над столицей, чтобы добраться в таверну, то увидели толпы горожан, вышедших на улицу и кричавших «Слава королю!» — Посмотри, как они ликуют, Дейм. Сегодня ты подарил им веру в то, что Соглашение о помолвке больше никогда не разобьет надежду на любовь и счастье. Я восхищаюсь тобой. Брюс сам пострадал от этого Соглашения. С принцессой Лагарии его обручили, едва он научился ходить. Он вырос с осознанием того, что обязан жениться на ней, и в целом не возражал это сделать, пока не влюбился в Мелиссу, и не стал иначе смотреть на брак. Когда его невеста призналась, что любит другого, Брюс не стал портить ей жизнь. Он сам организовал тайный побег принцессы и лично передал ее наследнику соседнего королевства. А затем уговорил отца не предъявлять Иск обиды королю Лагарии и ограничиться лишь запретом на торговлю на несколько лунтрий. А жених Мелиссы оказался подлецом. Он не расторгнул помолвку, когда она попросила его об этом. И бросил прямо у алтаря, потому что ее отец умер во время брачной церемонии. — Ты не боишься, что теперь к нам из других королевств хлынут толпы, жаждущих жениться по любви? — Да пусть бегут к нам. Молодые и счастливые подданные обеспечат процветание Тризании. Даймон Третий войдет в историю как Даймон Справедливый, но многие летописцы назовут его еще и Прозорливым. Только Амидония поддержала радикальную Хартию о зрелости, и это позволило ей избежать оттока подданных. Молодые люди из других королевств всеми правдами и неправдами старались оказаться в Тризании и обосноваться в ней. Пришлось даже открыть еще одну Академию, чтобы принимать подростков в возрасте от пятнадцати лунтрий, сумевших добраться до нее. Переступив порог Академии магии они сразу попадали под защиту короля и до конца обучения уже никто не имел права насильно забрать их из нее. А фамильяры, которым даровали свободу отблагодарили короля щедрыми поступлениями в казну от Домов фамильяров. Первым таким домом стал особняк Мелиссы Трэвикс. Когда изображение дочери герцога Трэвикса уже красовалось на «Стене позора», к нему самому пожаловали королевские контролеры и потребовали покинуть особняк. Герцог кричал и топал ногами, доказывая, что он законный владелец, но тут неожиданно появился фамильяр бывшего герцога — дракопёсель Гранд и предъявил дарственную на Мелиссу с полным перечнем имущества и драгоценностей. Все считали, что Гранд после смерти старого герцога вошел в Озеро забвения. Однако, седой, но еще очень крепкий дракопёсель заявил, что хозяин попросил его спрятаться и сохранить документы, чтобы потом передать их его дочери, когда она достигнет возраста зрелости. Что он и сделал. Теперь с чувством выполненного долга можно и окунуться в Озере забвения. Но Мелисса уговорила его остаться и стать дворецким в ее доме. Гранд согласился, и тут же сразу все остальные фамильяры стали слезно просить тоже взять их слугами. Вскоре они стали не только поддерживать идеальный порядок в доме, но и организовали артель по уходу за садами и парками, а также швейную мастерскую. Но все это случится в будущем, а в настоящем король и глава его Тайной службы встретились в таверне с членами своей «десятки» и охотно включились в турнир. Даймон довольно улыбнулся. Физические упражнения помогли снять усталость и зарядили бодростью. А результат пяти схваток откровенно радовал. Только с Брюсом они разошлись вничью. В остальных случаях он был победителем. — А со мной сразишься, парень? — лениво спросил Конрат, самый сильный боец их «десятки». — С этими легко справиться, — он небрежно махнул рукой в сторону троих бойцов, еще тяжело дышавших после схватки с Даймоном. — Они боятся победить коро — ля. — А ты, гляжу, не боишься монаршего гнева, Кон, и зря, — шутливо поддел его бывший напарник, не раз воевавший с ним плечо к плечу с врагами. — Так я же буду драться с Деймом, а не с королем, — хохотнул Конрат. — Ладно, сейчас облегчусь и займусь тобой. Даймон прошел в небольшую уборную, примыкавшую прямо к большому залу. Она состояла из двух комнат — в первой стояли умывальники и зеркала, а во второй — три отдельные кабинки. В умывальне никого не было и Даймон спокойно направился к открытой кабинке, даже не задумываясь, кто находится в соседней, за закрытой дверью. Сегодня в таверне были только парни из «десяток». Сделав свои дела король вымыл руки, смыл с лица пот и посмотрел в зеркало, чтобы поправить волосы. И вздрогнул от неожиданности, увидев, как нежные ухоженные ручки обвили его талию, а из-за плеча выглянуло очаровательное личико. Даймон отвел от себя руки бывшей любовницы и резко повернулся к ней. — Это мужская уборная, баронесса, вы ошиблись дверью. — Я хотела увидеть вас, Ваше Величество. — Наши встречи закончились, лейди Фронде. Я четко дал вам это понять своим прощальным подарком. — Да, Ваше Величество. Но ожерелье настолько великолепно, что я захотела сделать вам ответный прощальный подарок. — Это лишнее. Я не ношу ожерелья. — Обожаю ваше чувство юмора, Даймон, — с интимной хрипотцой прошептала баронесса, призывно заглядывая ему в глаза. — Уже не Даймон, лейди Фронде. Он явно давал понять, что ей надо уйти. И только вежливость короля не позволяла ему прямо сказать — пошла вон. На что Иоланта и рассчитывала. Призвав всю свою соблазнительность, усиленную зельем обольщения, женщина сексуально провела языком по манящим губам. — Да, я знаю, Ваше Величество. Но я люблю вас и хочу на прощание подарить мой «раскалённый поцелуй». Баронесса опять положила руки ему на талию и потянулась к губам. Король отклонил голову в сторону, но руки не оттолкнул. Она восприняла это, как приглашение и опустилась перед ним на колени. Он не оттолкнул ее сразу из-за воспитанности, о чем мгновенно пожалел. Иоланта вцепилась в его штаны и начала расстегивать гульфик. — Да отстаньте от меня, баронесса. Я не нуждаюсь в подобных ласках, тем более от вас, — в сердцах сказал Даймон, начиная бороться с ее руками. Но Иоланта словно оглохла и настойчиво продолжала дергать его за штаны. Король растерялся, ну не драться же с ней, в самом деле. Ситуация становилась трагикомической. Даймон представил, что увидит любой сюда входящий — сгорающая от страсти баронесса пытается изнасиловать короля, а он, как невинная девица, кричит: «Оставьте меня в покое!» И это боец, который только что хвастался победами перед Конратом. Да если сейчас тот зайдет в уборную, то в таверне стены рухнут от его хохота. Конрат и зашел, и не один, а вместе с Деремвилем через несколько мгновений после того, как рыжий мохнатый снаряд упал на голову баронессы. Ее руки сразу отлепились от штанов короля и вцепились в напавшего зверя. А Даймон, получив свободу, сразу даже не понял — он больше удивился или обрадовался. Впрочем, себе-то врать не надо. Слово «удивился» тут не явно не подходит. Он уже привык к тому, что Крошка отгоняет от него назойливых женщин, желающих залезть ему в штаны. Несколько мгновений Даймон мстительно наблюдал за потугами баронессы освободиться от кошки, а затем начал уговаривать Крошку, слезть с ее головы, впрочем, не слишком настойчиво. А кошка тоже не торопилась откликнуться на его зов. Вцепившись в роскошную гриву Иоланты она больно била хвостом по ее лицу. На вопли баронессы в уборную вбежали Конрат и Брюс. Но стены таверны не рухнули от их смеха. Потому, что дальше было не смешно. *** Когда мы появились в таверне турнир был в самом разгаре. Король возбужденный и разгоряченный сражался с Деремвилем, вокруг них кипели другие поединки. Словом, вполне мирная обстановка. Баронессы Фронде рядом не наблюдалось.