— Вы думайте… — неуверенно произносит Анна. — Ракель… Сумасшедшая? — К сожалению, да, девочка моя, — уверенно кивает Саймон и хитро улыбается. — Твоя подруга не в себе и нуждается в лечении. Ракель с рождения была немного неуравновешенной. Она просто не всегда показывала это. Да и какой же дурой надо быть, чтобы открыто давать понять, что ты похожа на сбежавшую из дурки пациентку. — Вы лжете… Лжете! — Анна… Миленькая моя… Я прекрасно понимаю, что тебе трудно признать это. Трудно поверить, что твоя подружка больная. Но к сожалению, это правда. — Но… — Анна слегка прикусывает губу. — Ракель никогда… Не проявляла этого… — Может быть… — Саймон на пару секунд замолкает. — Однако некоторые люди рассказали мне, что эта девочка способна на ровном месте закатить истерику. Она запросто может кричать на всех без разбора и реветь навзрыд без всякой причины. — О таких вещах обычно пишут статьи. А лично я не видела ничего подобного. Не считая вашей клеветы! — Так не дают писать! Менеджеры этой девчонки усердно пытаются поддержать образ невинной девочки с блестящей репутацией. Они угрожают судом любому изданию, которое захочет написать про ее истерики на съемках или то, как она подвергала издевательствам тех, с кем работала. Ну а кому охота платить огромные деньги! Вот все и молчат! И пишут только хорошие вещи. — Я отказываюсь в это верить! — уверенно заявляет Анна. — Отказываюсь! — Модельный бизнес слишком суров. Да и вообще — чтобы работать в шоу-бизнесе, нужно иметь стальные нервы и огромное терпение. Ибо конкуренция, скандалы, интриги, сплетни и всякое такое. Психика Ракель была подпорчена еще в далеком детстве, когда она подвергалась регулярной травле в школе. Однако карьера модели окончательно ее разрушила. Раньше состояние твоей подружки можно было контролировать и даже улучшить. Но став моделью, она потеряла шанс стать нормальной. Давление на нее стало просто невыносимым. И в итоге Ракель не справилась. Она превратилась в психованную истеричку, которая сейчас отрывается на невинных людях. Которая обозлилась на всех из-за того, что на протяжении нескольких лет ее все так ненавидели. — Она не обозлилась! — возражает Анна. — Ракель не сломалась и стала хуже! Эта девушка даже не держит ни на кого зла и давно простила тех, кто подвергал ее травле! — Это она так говорит! А на самом деле эта девчонка только и живет желанием отомстить и доказать своим обидчикам, что она чего-то стоит. Ты думаешь, почему Ракель цепляется за свою карьеру модели зубами и ногтями? Так потому что для нее это прекрасный шанс показать, что она привлекательна, сексуальна, желанна и успешна. Эта девчонка снова и снова продолжает доказывать всем, что она хоть чего-то стоит. Анна ничего не говорит и нервно сглатывает. Она уверена, что Саймон пытается рассказать ей ложь, даже если он очень старается выставить этой правдой, делая особый акцент на некоторых словах и приводя достаточные весомые аргументы. Однако его слова так или иначе поселяют в ней сомнения. Убежденность в том, что в его словах может быть какая-то часть правды. — Правда? — неуверенно спрашивает Анна. — Правда, девочка моя, — уверенно отвечает Саймон. — Правда. К тому же, есть вероятность, что проблемы с головой могли достаться ей по наследству. — По наследству? — Да. Однажды я разговаривал с человеком, который когда-то давно знал ее покойную маму Элизабет. И он сказал, что она тоже была не совсем здорова. — Мама Ракель? Была не здорова? — Она запросто могла закатить истерику на ровном месте, — мягким, уверенным голосом лжет Саймон. — Ее семейка замучилась с ней! — Но я слышала, что ее мать была очень скромной женщиной! — Ой, Анна, не смеши меня! — скромно смеется Саймон. — Элизабет всегда была очень наглой и бессовестной, а проблемы с головой только больше усугубляли ее состояние. — Саймон тихо ухмыляется. — К тому же, как она могла быть скромной, если ее старшая сестрица в свое время крутила задницей перед мужиками за деньгами и была хорошо известна почти во всей Великобритании как высокооплачиваемая проститутка. — Э-э-э… — запинается Анна и слегка прикусывает губу. — Д-да… Верно… Ракель говорила… — И потом она же убила одного из своих покровителей. Говорят, он был очень богатым и влиятельным мужиком. Ну вот она была шлюшкой, а ее сестрица страдала от проблем с психикой. Которые после свадьбы и рождения дочки у нее обострились. Тогда у нее вообще крыша поехала! Она вела себя просто омерзительно и закатывала истерики всем своим родственникам. Ее даже хотели отправить на лечение в психушку. Но не успели… Элизабет погибла… — О боже мой… — прикрывает рот рукой Анна. — И боюсь, что сейчас ситуация повторяется уже с ее доченькой. Ракель уже неоднократно раз закатывала истерики. И даже дралась с некоторыми людьми. И с мужчинами, и с женщинами. Но если мужикам удавалось как-то сдерживать ее, то женщины сильно настрадались. У кого-то были выдраны волосы, кому-то сломали ногти, а у кого-то вообще выявляли переломы и ушибы. — Какой ужас… — все больше начинает верить услышанному Анна, широко распахнув полные ужаса глаза. — И я не удивлюсь, если однажды Ракель возьмет нож и зарежет кого-нибудь. Такое и правда может случиться. — Нет… С каждой секундой, сама того не желая, Анна все больше и больше начинает верить, что Саймон рассказывает ей правду. Этот мужчина слишком уж убедительно рассказывает обо всем, что он придумывает буквально на ходу, получая от этого огромное удовольствие. Мужчина знает, что для любых обвинений нужны доказательства. Но он сумел найти нужные слова, которые вполне могли бы сойти за правду. И понимает, что даже если ему удается если не убедить девушку в том, что ей опасно общаться с Ракель, то он хотя бы заставить ее призадуматься о том, стоит ли ей и дальше иметь какие-то дела с якобы неуравновешенной девушкой. — Значит… — задумчиво произносит Анна. — Она… Может… Убить? — Может, Анна, может! — восклицает Саймон. — Так что вот так, милая моя девочка. Делай выводы… Твоя подруга ненормальная. И это вовсе не женские заскоки. Это самая настоящая психическая болезнь. А таких больных людей, как она, надо держать в психушке. И тем более, не давать им размножаться. Я бы не хотел, чтобы Ракель родила еще парочку больных девчонок или парней. Ей вообще нельзя рожать детей, ибо они будут такие же неуравновешенные, как и она сама. — А ведь на первый взгляд она абсолютно нормальная… — слабо качает головой Анна. — Да, верно. Но это лишь оболочка. И ты еще не сталкивалась с ее психозами. Но поверь мне, рано или поздно Ракель проявит агрессию и к тебе, и к Наталии, и ко всем, кого она знает. Так что, если не хочешь пострадать и умереть по вине Кэмерон, то держись от нее подальше. Я ведь не хочу, чтобы такая симпатичная молоденькая девочка оказалась в могиле из-за этой больной стерви. И я также беспокоюсь за Терренса. Я ведь когда-то уже предупреждал его о том, что с Ракель опасно связываться, ибо она может рехнуться и кого-нибудь грохнуть. Но он не послушал моего доброго совета и, будучи ослепленной любовью, уехал искать ее… МакКлайф потерял голову и послал меня, когда я настаивал на том, чтобы он даже не смел приближаться к ней. — Но… Терренс никогда об этом не говорил… — Ах… — Саймон тихо вздыхает с хитрой улыбкой на лице. — Вот что делает с человеком любовь… Терренс так сильно влюбился в Ракель, что даже начал встречаться с ней! Спустя всего пару месяцев после знакомства! Не удивлюсь, если он уже и о свадьбе думает. — По крайней мере, его чувства были настоящими, — спокойно говорит Анна. — Терренс всем сердцем любил ее… — О, он любил ее без памяти… — уверенно отвечает Саймон. — Мечтал о встрече с ней с тех пор, как увидел ее в каком-то журнале. Или посмотрел интервью с красной дорожки… Не помню точно… Но с тех пор Терренс пытался встретиться с ней. Ах… Вот как эта девчонка околдовала парня! — восклицает Саймон. — Терренс так сильно мечтал быть с ней, что не слушал никого, кто говорил ему, что она опасна. Он мечтал лишь об одном — встретить Ракель и сделать ее своей. — Надо же… — Бедный парень… Бедный парень… Столько настрадался из-за этой больной эгоистки. Боже… Хотя он вполне мог заметить, что она не совсем здорова. Ведь поначалу они совсем не ладили. И эта девчонка не вела себя тихо покорно. Она дерзила, ругалась, раздавала пощечины и грозилась врезать ему между ног… — Я верю, — слабо кивает Анна. — Терренс никогда не лгал о том, что чувствовал по отношению к Ракель. — Ну ничего, я думаю, что он уже очень скоро очнется и поймет, что связался с психованной. И от греха подальше разорвет с ней отношения. Есть столько красивых и хороших девчонок, которые только и мечтают сделать его счастливым. Вон как его боготворят еще с того момента, как в свет вышел фильм «American Love Affair»! — Есть за что… — Ну и чтобы сберечь свои нервы, советую тебе и твоей подругой тоже держать подальше от этой девушки, чтобы она не причинила никому вред. С психами лучше не иметь дело. Ну а если в роду у человека уже были люди с подобными отклонениями, то вряд ли им что-то поможет. К этому моменту Анна становится практически белой и ошарашенными глазами смотрит в одну точку, начав всерьез бояться, что однажды и ей с Наталией может достаться от якобы больной и неуравновешенной Ракель. Девушка не может ничего сказать в ответ, поскольку слишком шокирована заявлениями Саймона, который мысленно празднует удачное завершение одной из своих многочисленных миссий. — Да… — задумчиво произносит Анна. — Вы правы… — Но если даже если мои слова не убедили тебя в том, что твоя подружка больная и любит только себя, то ты, конечно, можешь продолжить и дальше поддерживать ее, — задумчиво говорит Саймон. — Однако я советую вам всем быть с ней предельно осторожными, потому что она очень опасна. Стоит только дать ей повод, и она взорвется, точно бомба, и уничтожит все на своем пути… Потом будет уже очень поздно что-то менять и жалеть… — Вы… — Анна нервно сглатывает. — Заставили меня… Призадуматься… — Что ж, я очень рад, — хитро улыбается Саймон. — Рад, что ты прислушалась ко мне. А что делать — ты уже решай сама. Я не хочу ни на чем настаивать. — Я поняла… — Но ты не переживай, этой девчонке не будет все сходить с рук, — уверенно обещает Саймон. — Я лично позабочусь о том, чтобы твою подружку отправили туда, где ей следует быть. — Если это так… То… Ей лучше… Лечиться… — Верно! — Саймон на пару секунд замолкает. — Ох, ладно, пожалуй, на этом я закончу наш разговор. Благодарю за то, что ты все-таки согласилась выслушать меня. — Пожалуйста… — задумчиво произносит Анна. — Всего хорошего, моя милая Анна. Береги себя. Может, чуточку позже я позвоню тебе еще раз. Саймон с хитрой улыбкой заканчивает звонок, а после этого Анна начинает слышать в трубке гудки. Которые как раз выводят ее из некого транса и заставляют понять, что ей больше не придется слышать этот голос, который поначалу казался мерзким, но потом стал если не приятным, то, по крайней мере, терпимым. — До свидания… — задумчиво произносит Анна. Несколько секунд посмотрев в одну точку своими широко распахнутыми глазами, несколько ошарашенная Анна кладет свой мобильный телефон на тумбочку и слабо качает головой, будучи не на шутку напуганной этим звонком. Который поселил в ней сомнения насчет того, что было бы правильно продолжать общение с Ракель. И заставил начать думать о том, что это может быть опасно для нее и Наталии. Да и вообще — для всех, кто знаком с Ракель. Тем более, что сейчас, когда ситуация стала довольно напряженной, ее подруга как раз может показать себя во всей красе и без какого-либо желания убедить всех, что Саймон не лгал. Похоже, что план Саймона начинает постепенно приходить в действие. Вот уже друзья Ракель начинают бросать ее в беде из-за того, что он им наговорил, и из-за страха за свою жизнь. Забывая обо всех своих обещаниях, которые когда-то давали… Может, Рингеру и не удалось до конца убедить Анну в том, что Ракель действительно психически больна и может быть очень опасна для окружающих. Однако он уж точно посеял в ней некоторые сомнения и заставил задуматься о том, не будет ли угрожать над ней опасность, если она продолжит общаться со своей подругой и не перестанет поддерживать ее. И скорее всего, Анну уже точно может вычеркнуть из списка тех, на кого Ракель может рассчитывать безо всяких сомнений… *** Проходит примерно пять дней. Подруги Ракель уже не слишком спешат поддерживать ее хотя бы хорошим словами, даже если недавно они обещали не бросать ее и уверяли, что ничто не сможет разрушить их дружбу. За эти несколько дней к девушке никто так и не приходил. Они настолько сильно испугались так или иначе пострадать, что решили на какое-то время порвать с ней все связи и бросить ее в такой сложный для нее момент. И скорее всего решили, что слова про ее якобы психические отклонения вполне могут быть правдой… Стоит отметить, что родственники Ракель также не слишком горят желанием общаться с ней, ибо они ни разу не звонили ей и не спрашивали, как у нее дела. Хотя сама девушка пыталась сделать это один или два раза, но ей никто не ответил. А вот ей никто даже не попытался позвонить. Телефоны молчат. На экране нет никаких уведомлений о пропущенных звонках и входящих сообщениях. Никому нет дела до того, что происходит с девушкой. По крайней мере, она так думает… В любом случае Ракель сейчас переживает то, с чем боялась столкнуться больше всего. Все бросили ее одну и не спешат узнавать, как она поживает. Девушке не к кому обратиться за помощью и поддержкой. Ей приходиться самой пытаться пережить все произошедшее и найти какое-то решение. Но пока что она не знает, как помочь самой себе. Не знает, как раз и навсегда расквитаться с человеком, который начал забирать у нее всех, кто ей так дорог. За эти несколько дней Ракель также ни разу не заговорила с Терренсом после того, как они поссорились в первый раз с того дня, как начали встречаться. Кроме того, со дня ссоры мужчина постоянно где-то пропадает и запросто может вернуться домой хоть поздней ночью. И за все это время он даже не попытался поговорить с девушкой и извиниться перед ней за свое поведение. Даже если поначалу он жалел о том, что был с ней довольно груб. Что-то заставило его окончательно забыть об этом и едва переносить присутствие этой девушки. Как будто МакКлайф специально куда-то сбегает, лишь бы не видеть ту, что вызывает в нем агрессию и ненависть. Однажды Ракель пыталась спросить служанок, куда Терренс может ходить, но никто из них не смог ответить на этот вопрос, поскольку тот никому ничего не говорит. Даже охранники района не смогли ничем помочь девушке… Впрочем, после этого она перестала этим интересоваться и сейчас уже спокойно относится к тому, что ее возлюбленный постоянно где-то пропадает. Ей стало просто все равно. Все равно на то, что он делает и говорит. Из-за того, что ее бросили все близкие люди, Ракель чувствует себя одинокой и никому не нужной… Ей хочется плакать от того, что никто не спешит помогать ей и так или иначе поддерживать. И девушка пока что не догадывается о том, что все отвернулись от нее лишь потому, что поверили в ее якобы проблемы с головой, и побоялись связываться с психически нестабильной девушкой, от которой можно ждать чего угодно. На данный момент Ракель сидит на скамейке, что расположена на заднем дворе дома и с грустью во взгляде всматривается в вдаль, пытаясь хотя бы немножко расслабиться и помечтать о чем-то хорошем. На небе нет ни единого облака, а погода теплая и солнечная. Удивительно теплая для начала весны. Однако даже эта прекрасная обстановка нисколько не улучшает настроение Ракель и не способна заставить ее подумать о чем-то приятном, что смогло бы отвлечь ее от того, что уже несколько дней терзает ей душу. А в какой-то момент Терренс буквально влетает на задний двор, будучи довольно озлобленным и выглядя так, будто он готов кого-то убить. Ракель уставляют на него свой взгляд и с легким испугом в глазах замирает в ожидании. Она все еще сидит на своем месте, начиная понимать, что ее сердце от тревоги и страха начинает биться в несколько раз быстрее. Девушка не знает, чего ей сейчас ожидать от мужчины, который выглядит так, будто готов убить ее. Он явно пришел не для того, чтобы извиниться перед ней. Он пришел, чтобы снова разругаться с ней. Об этом и думает Ракель, испуганными, широко распахнутыми глазами смотря на своего парня и едва ли не мечтая убежать от него как можно дальше. Она видит, что глаза мужчины полны злости и ненависти, а он вот-вот сделает что-то непоправимое, о чем, потом возможно, будет сильно жалеть. Спустя несколько секунд Терренс резко, крепко хватает Ракель под руки и тянет на себя, заставив ее подняться со скамейки и с широко распахнутыми глазами издать негромкий писк из-за боли. — Запомни, гадина, если с ней что-то случится, то я никогда не прощу тебя, — продолжая очень крепко держать резко побледневшую Ракель под руки и уставив в ее испуганные глаза свой пронзительный взгляд, сквозь зубы цедит Терренс. — Никогда! Слышишь! — Ч-что? — недоумевает Ракель, довольно тяжело дыша, и слабо качает головой. — С ней? — Я не знаю, что с тобой сделаю, если по твоей вине с ней что-то случится еще хуже того, что уже случилось. — Господи… О чем ты сейчас говоришь? Я… Я не п-п-понимаю тебя… — Не надо прикидываться дурой! Ты все прекрасно знаешь!