— Тебе плевать на нас! Плевать, что с нами происходит, что мы чувствуем, что делаем, чего хотим. Ты беспокоишься только о себе. Тебя волнует одно — лишь бы Саймон ничего не сделал с ТОБОЙ! — Не надо выставлять меня эгоисткой. — Так ты и есть эгоистка! Эгоистка с больной головой! Которой плевать на своих близких! Уж жизнью своих дедушки и тетушки ты явно не интересуешься, зная, что ты не общалась с ним уже черт знает сколько. — НЕПРАВДА! — громко возражает Ракель. — Я беспокоюсь о тете и дедушке и никогда не забывала про них. — Помнится мне, ты обещала позвонить им в тот день, когда мы получили первое письмо от этого ублюдка и прочитали его в присутствии Наталии. Однако я не помню, чтобы после проводов твоей бывшей подруги ты пошла в комнату и позвонила или Алисии, или мистеру Кэмерону. Ты еще часа два-три болталась по дому без дела и копалась в каких-то своих мыслях. Ну или же опасалась, что мы узнаем все о твоих грязных делишках. — ДА НИЧЕГО Я, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕ ДЕЛАЛА! — во весь голос вскрикивает Ракель. — Все, что происходит сейчас — это вина Саймона! Но никак не моя! И я пытаюсь делать все возможное, чтобы найти способ окончить с ним раз и навсегда. — Ты НИЧЕГО делаешь! — грубо бросает Терренс. — И ты чихать хотела на тех, кто тебя любит. Кто тебя вырастил. Кто сделал для тебя НАМНОГО больше, чем ты сделала для кого-то в своей чертовой жизни. — Ты знать не знаешь, что я делала! — Бедные мистер Кэмерон и Алисия… Мне так жаль, что у них выросла такая неблагодарная, эгоистичная тварь, которая не умеет любить и дружить. — Ха, как будто ты такой хороший и невинный! — ехидно усмехается Ракель. — Уж намного лучше тебя! Я хотя бы забочусь о тех, кто окружает меня. Не плюю на их дела. И ВСЕГДА выслушиваю их, когда они хотят чем-то со мной поделиться. — Вот и выслушал бы своего папашу! — грубо бросает Ракель. — Который хочет чем-то с тобой поделиться. — Не вмешивайся в дело, которое тебя, твою мать, не касается, — раздраженно произносит Терренс. — Почему же ты не любишь своих родителей одинаково: говоришь только хорошее о своей матери, но поливаешь своего отца грязью? — Я сказал, это НЕ ТВОЕ СОБАЧЬЕ ДЕЛО! — В чем же дело? Ты ведь так любишь свою мамочку и делаешь все, что она тебе говорит! Бежишь к ней по первому же зову. — Закрой свой рот, мразь… — сквозь зубы цедит Терренс, крепко сжав руки в кулаки. — А иначе пожалеешь… — Почему послушный сыночек встает на дыбы, когда эта женщина просит тебя встретиться с отцом? Хорошие мальчики должны слушаться своих мамочек и делать все, что они говорят. И никогда не спорят с ними, когда те что-то говорят. — Ты на что, твою мать, НАМЕКАЕШЬ? — Матери ведь лучше знают, что лучше для их сыночков, которые не знают жизни и не понимают, что хорошо, а что — плохо. Терренс начинает тихонько рычать, все больше приходя в ярость из-за того, что Ракель откровенно оскорбляет его. — Да… — задумчиво произносит Ракель. — А вроде на первый взгляд на маменькиного сыночка не похож… Когда Ракель ехидно хихикает, слабо качая головой, озлобленный Терренс пулей подлетает к девушке, больно берет ее под руки и под громкий женский визг резко швыряет на кровать. После этого он, возвысившись над ней, крепко берет ее за запястья и задирает руки у нее над головой. Девушка же сильно вздрагивает с широко распахнутыми, полными испуга глаза, чувствуя, как ее сковывает от страха перед тем, что сейчас может произойти. — Значит, я — маменькин сыночек? — громко спрашивает Терренс. — ЗНАЧИТ, Я, ТВОЮ МАТЬ, МАМЕНЬКИН СЫНОЧЕК? — Что, неприятно слышать? — ехидно усмехается Ракель. — Наверное, всю жизнь терпишь насмешки из-за того, что мамочка для тебя святая. — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ? — Ты всегда советовался с ней перед тем, как что-то сделать. И решил начать встречаться со мной только лишь после того, как получил ее разрешение. Твоя мамаша дала добро, и ты приступил к делу! Интересно, был ли хоть один случай, когда ты сделал что-то без одобрения своей мамочки? Или же она всегда участвовала в жизни своего сына? Взрослого сыночка, который никак не может отлипнуть от мамочкиной юбки! — Советую тебе придержать свой длинный язык, мерзкая ты девчонка, — сквозь зубы цедит Терренс, испепеляющим взглядом смотря в глаза Ракель, еще сильнее сжимает ее запястья и начинает удерживать руки задранными на головой девушки. — А иначе мне придется укоротить его. — Сейчас же отпусти меня! Мне больно! — Ракель начинает брыкаться и пытается освободить руки, которые так крепко удерживает возвышающийся над ней Терренс. — СЛЫШИШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ, БОЛЬНАЯ ТЫ ИСТЕРИЧКА? ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА! — Ты кого назвала больной истеричкой? — приходит в бешенство Терренс, буквально собираясь убить Ракель своим испепеляющим взглядом. — КОГО НАЗВАЛА БОЛЬНЫМ? — Если у кого есть и есть проблемы с головой, так это у тебя, — заявляет Ракель, уверенно смотря Терренсу в глаза. — Да ты хоть знаешь, с кем сейчас разговариваешь? ЗНАЕШЬ, С КЕМ ИМЕЕШЬ ДЕЛО? — Знаю! С больным ублюдком! — Неужели забыла, что у меня очень много связей? Забыла, что я одним разговором с нужными людьми могу запросто разрушить тебе жизнь и карьеру? — Ты и так разрушил ее к чертовой матери! — холодно огрызается Ракель. — ТЫ ВСЕ ИСПОРТИЛ! ИСПОРТИЛ ТОГДА, КОГДА ПОЯВИЛСЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ! — Я не буду с тобой церемониться и жалеть тебя. Весь мир узнает, кто ты есть на самом деле. Какая ты на самом деле дрянь и мразь! — Не надо мне угрожать! — Ракель резко дергает руки, чтобы попытаться освободить их из мертвой хватки Терренса. — Пусти меня! Пусти, я сказала! СЕЙЧАС ЖЕ ОТПУСТИ МЕНЯ, БОЛЬНОЙ ПОДОНОК! ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА! — Я сейчас быстро укорочу твой язык, если ты не заткнешься. — ПОДОНОК! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! ГОРИ В АДУ! ВМЕСТЕ С РИНГЕРОМ И РОЧЕСТЕР! НЕНАВИЖУ ВАС, ТВАРИ! НЕНАВИЖУ! — ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, МРАЗЬ! Воспользовавшись моментом, когда Ракель приподнимает голову, Терренс одной рукой так больно вцепляется ей в волосы, что та не может сдержать своего крика. — А иначе я прикончу тебя намного раньше, чем это захочет сделать Рингер, — угрожает Терренс. — АР-Р-Р-Р… — раздраженно рычит Ракель. — Как же я жалею, что связалась с тобой. Жалею, что связалась с тварью, которая оказалась ничуть не лучше, чем Саймон. — ВЗАИМНО! Я ТОЖЕ ЖАЛЕЮ, ЧТО СВЯЗАЛСЯ С ТОБОЙ! С ТОЙ, ЧТО ИСПОРТИЛА МНЕ ВСЮ ЖИЗНЬ! — Поэтому ты и сговорился с Рингером против меня! Не сомневаюсь, что вы очень хорошо все продумали, чтобы подтолкнуть меня к действиям, которые разрушили мою жизнь. — Если я захочу, то запросто могу испортить тебе жизнь и без помощи этого ублюдка. — Ты уже ее испортил! УЖЕ! — А ТЫ ИСПОРТИЛА ЕЕ МНЕ! — Терренс еще плотнее прижимает руки Ракель к кровати, понимая, как каждая мышца его тела сильно напряжена. — И теперь я очень хорошо это понимаю. У меня наконец-то открылись глаза. Я понял, что все это время жил с безмозглой, эгоистичной дурой, у которой целая куча психологических проблем! — У кого из нас явно нестабильное психическое состояние, так это у тебя, — уверенно огрызается Ракель, уставив холодный взгляд в полные злости глаза Терренса. — Не зря о твоем омерзительном характере ходила дурная слава, а некоторые СМИ писали, что ты — та еще истеричка, которая не умеет себя контролировать. Наверное, твоя мать прекрасно знает об этом и поэтому так усердно контролирует тебя. Чтобы не позволить тебе сделать еще более глупых поступков, чем ты сделал за всю свою жизнь. — Если скажешь еще одно слово, то клянусь, ты сильно пожалеешь об этом, — со злостью во взгляде скалится Терренс. — Ты так уже достаточно разозлила меня и заставила ненавидеть тебя так, как я еще никого ненавидел. — Что, правда глаза колит? Не нравится слышать, как тебя обзывают больной истеричкой? — Я сейчас придушу тебя… — Понимаю. Ты всегда считал себя неотразимым парнем с безупречной репутацией и хочешь оставаться им в глазах других. Знаешь, что на самом деле ты — та еще сволочь и всегда ставишь себя выше других, но яростно отрицаешь это и прикидываешься ангелом для всех. А сейчас пытаешься сделать больной меня. — Заткнись, мерзавка… — со злостью во взгляде вскрикивает Терренс. — ЗАТКНИСЬ! — И кто же это провозгласил тебя таковым? Кто же поет тебе дифирамбы о твоей неземной красоте? Все те жалкие соплячки, которые сходят с ума по Мэйсону? Или ты сам себя таким назвал? — ТЫ ДОЛГО БУДЕШЬ ЕЩЕ МОТАТЬ МНЕ НЕРВЫ? — Но ничего, МакКлайф, ничего. Скоро уже никто не будет так думать. Однажды люди узнают о твоих неустойчивой психике и омерзительном характере. Узнают, как ты заводишься с полуоборота и считаешь себя самым неотразимым и самым прекрасным. Посмотрела бы я на тебя, когда везде начали бы распространяться статьи о твоих проблемах с психикой и заоблачным самомнением. Посмотрела бы на то, как бы ты психовал из-за того, что соплячки больше не будут восхищаться тобой. А люди поймут, что ты на самом деле вовсе не ангел. — Ракель ехидно усмехается. — Ну а чтобы ускорить твое разоблачение, я с большим удовольствием свяжусь со всеми редакторами газет и журналов и репортерами со всех каналов. И расскажу им о том, что ты за мерзкий подонок, который любит себя так же сильно, как и свою мамочку. Без которой он — ничто. К этому моменту терпение Терренса приходит к концу. Ракель же окончательно убеждается в том, что ее первое впечатление было неошибочное, и этот человек действительно такой ужасный и психически нестабильный, и все это время усердно скрывал это и притворялся хорошим. Девушка бы нисколько не удивилась, если бы у него оказались склонности к насилию беззащитных. Об этом и думает Ракель в тот момент, когда Терренс очень сильно сдавливает ей горло и начинает душить ее, начав трясти так, что время от времени она бьется затылком об кровать. Она сильно вздрагивает от испуга и начинает задыхаться от нехватки воздуха из-за сдавленного крепкой мужской рукой горла, которую пытается убрать с широко распахнутыми глазами. — Я смотрю, ты стала дерзкой, — сквозь зубы цедит Терренс, уставив свой испепеляющий взгляд в испуганные, широко распахнутые глаза Ракель, горло которой он сдавливает настолько сильно, насколько возможно. — РЕШИЛА, ЧТО ТЕБЕ ВСЕ МОЖНО! РЕШИЛА, ЧТО МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ ВСЕ, ЧТО ЗАХОЧЕШЬ! Терренс свободной рукой больно берет Ракель за волосы и сильно оттягивает их, пока та все еще бьет его по руке, которой он ее душит. — Пока ты являешься МОЕЙ девушкой и живешь в МОЕМ доме, купленный на МОИ деньги, ты не посмеешь мне дерзить, — уверенно заявляет Терренс. — ПОНЯЛА МЕНЯ, СВОЛОЧЬ? ПОНЯЛА? Ракель бы что-то и сказала, но она не может это сделать, потому что не может дышать из-за перекрытого воздуха. — СОВСЕМ, ТВОЮ МАТЬ, ОБОРЗЕЛА! — возмущается Терренс. — НО НИЧЕГО! Я БЫСТРО ЗАТКНУ ТЕБЕ РОТ! ТЫ, МРАЗЬ, БУДЕШЬ ЦЕЛОВАТЬ ПОЛ, ПО КОТОРОЙ Я ХОЖУ! ПОБОИШЬСЯ ХОТЬ СЛОВО СКАЗАТЬ! Все еще продолжая сильно сдавливать горло резко побледневшей не то страха, не то от нехватки кислорода Ракель, Терренс также крепко сжимает ей челюсть, пока та дергается, пытается убрать руку и даже бьет мужчину ногами где только можно. — А будешь и дальше выпендриваться, я точно прибью тебя, — грубо заявляет Терренс. — ПРИДУШУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ! СДЕЛАЮ ЭТО РАНЬШЕ, ЧЕМ РИНГЕР! ТЫ УЖЕ ДО СМЕРТИ ДОСТАЛА МЕНЯ! ДОСТАЛА! МЕНЯ ТОШНИТ ОТ ТВОЕЙ РОЖИ, КОТОРУЮ Я УЖЕ НЕ МОГУ ВИДЕТЬ! Терренс еще сильнее сдавливает Ракель горло, вселяя в нее все большее желание сбежать от него как можно быстрее, пока этот человек не надумал убить ее. — Истеричка… — сквозь зубы цедит Терренс, буквально убивая Ракель своим холодным взглядом, пока та сильно лупит его по руке, что сдавливает ей горло. — Таких, как ты, надо запирать в психушке и постоянно пичкать лекарствами. ЧТОБЫ ПОМЕНЬШЕ ВЫПЕНДРИВАЛИСЬ И НЕ ВНУШАЛИ ЛЮДЯМ СТРАХ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ! Не думай, что меня испугают твои проблемы с головой. Я совсем не боюсь тебя! Если ты стала слишком дерзкой и наглой, то я, мразь, быстро усмирю твой буйный нрав. И ЕСЛИ МНЕ ПРИДЕТСЯ ПРИМЕНЯТЬ СИЛУ, Я БУДУ ЭТО ДЕЛАТЬ! ЕСЛИ ТЫ, ДРЯНЬ, НЕ ПОНИМАЕШЬ СЛОВ! Задыхаясь от сильной нехватки воздуха, Ракель несколько раз лупит Терренса по рукам, смотря на него своими широко распахнутыми, полными ужаса глазами. — Запомни, стерва, сейчас твоя жизнь зависит от МЕНЯ, — уверенно заявляет Терренс. — Ибо я в любой момент могу рассказать всему миру, что связался с психованной тварью и сто раз успел пожалеть об этом. Могу рассказать всем, кто ты есть на самом деле. Что ты — самовлюбленная, мерзкая тварь, которая играет с чувствами тех, кто ее окружает. Да еще и с целой кучей проблем. Поняла меня? ПОНЯЛА, Я СПРАШИВАЮ? Терренс еще несколько секунд трясет уже практически зеленую не то от страха, не то от нехватки воздуха Ракель, сильно сдавливая ей горло уже обеими руками и удерживая ее на весу. Но затем он, все-таки не собираясь убивать ее, резко отпускает и швыряет девушку на кровать. А пока он встает и с тихим рычанием крепко сжимает руки в кулаки, девушка начинает часто кашлять, жадно ловя как можно больше воздуха, держась за шею и пытаясь успокоиться после той чрезмерной агрессии, которую впервые за все это время проявил к ней мужчина.