— Не было бы. МакКлайф всегда наплевательски относился ко мне и никогда не удосуживался подойти и спросить, как у меня дела, что я чувствую, и не нужно ли мне что-нибудь… Если поначалу он что-то еще делал, то потом вообще перестал это делать и только лишь хотел от меня секса. И я его толком и не видела. Был одержим своей музыкальной карьерой и злился, что никто не хотел с ним работать и предлагать ему записать даже одну жалкую песенку. — Вы оба были одержимы своей карьерой. Настолько одержимы, что забыли друг о друге. — Да, я думала о работе. Но и этот человек не ставил свои планы на второе место. — Вот вы любовью к работе и довели свои отношения до краха и убили всю любовь. — Любви никогда не было. А уважение — да. Оно действительно было убито. Я потеряла всякое уважение к этому подонку и теперь презираю его. Но мы уже исправили эту ошибку. Нас уже ничто не связывает, и он может катиться на все четыре стороны. — Вообще-то, любовь доказывают поступками и заботой, а не на словах. По крайней мере, ты не сделала ради Терренса ничего. Никак не поддерживала его, не интересовалась его делами, отказывалась слушать, когда он хотел что-то рассказать. Естественно, что любой человек будет оскорблен и перестанет любить, несмотря на то, насколько сильны его чувства. — Я не хочу ничего делать ради человека, который обращался со мной как с половой тряпкой. — Мне грустно это признавать, но вы изначально были обречены на расставание. Ваш роман и все ваши рассказы о счастливой жизни и признания в любви были лишь игрой на публику. — В этом я с тобой согласна, — задумчиво соглашается Ракель. — Наши отношения казались идеальным. Мы играли в любовь на публику. — Ты так спокойно об этом говоришь… — Не вижу смысла отрицать. — Ракель немного потирает лоб ладонью. — Наш роман был огромной ошибкой, о которой я ужасно жалею… Глупее ошибки я еще никогда в жизни не делала… — Жаль, конечно, что все это было лишь красивой картинкой, — с грустью во взгляде говорит Анна. — Но вы все равно были красивой парой и здорово смотрелись вместе… — Не знаю… — более низким голосом произносит Ракель. — Я так не думаю… — Все будут очень расстроены, узнав о вашем расставании. И наверняка будут мечтать о том, чтобы вы спасли свои отношения и снова были вместе. — Но этого никогда не случится. Ракель подбирает какой-то маленький камушек на песке и швыряет его в воду. — После того, как он со мной поступил, я никогда не смогу его простить. Да и даже если бы и простила, я не хочу быть с человеком, которого не люблю. — Говорят, что иногда любовь приходит намного позже, — отмечает Анна. — Нет, Анна, любовь не придет ни сейчас, ни потом. Я уже рассталась с МакКлайфом и наслаждаюсь жизнью свободной девушки. — Подумай хорошенько, прежде чем принимать такие поспешные решения. — Я уже все решила. Да и МакКлайф тоже согласился расстаться. Очень скоро мы навсегда забудем друг о друге. Тем более, что у него уже есть новая длинноногая подруга. — Что? — слегка округляет глаза Анна. — Новая подруга? — Да! Этот кобель еще не успел разойтись со мной, но уже начал таскать в дом каких-то девок! — Ракель ехидно усмехается. — Ждал, пока я свалю из его дома. А как только я ушла, так начал приглашать к себе всяких белобрысых проституток. — Подожди-подожди, Ракель, — спокойно произносит Анна. — Откуда ты знаешь, что у Терренса появилась подруга? — Саймон рассказал мне, как они обнимались и целовались у всех на виду. Пока та белобрысая гадина висла у него на шее, он улыбался ей и вел себя как джентльмен! И был доволен как сытый котяра! — Господи, этот человек играет с тобой, как с котенком, а ты поддаешься на его провокации и веришь им, как маленький наивный ребенок. — Почему это не должно быть правдой? — удивляется Ракель. — Не удивлюсь, если у него уже кто-то был до того, как я ушла из его чертового дома, в котором мне было плохо. — Ладно бы ты сама видела Терренса с его новой подругой. Но верить словам Рингера… — Да этот козел уже давно изменял мне со всякими проститутками. А иначе как объяснить его постоянные отлучки в последние несколько недель до того, как я ушла от него. — Даже если он был замечен с кем-то, то это просто могла быть какая-то его знакомая или поклонница, которая захотела сделать фотографию и взять автограф. Ну а Рингер решил солгать тебе и сказать, что это его новая девушка. — Да, знаю я, какие у него знакомые! Мелкие соплячки, которые готовы на все, чтобы заполучить его. А этот бабник только и рад искупаться в женском внимании… МакКлайф явно долго мечтал услышать очередную похвалу в свой адрес и снова почувствовать свою уникальность и значимость. А поскольку мне было не очень-то охота восхвалять его просто так, он начал изменять мне со всякими блондинками. С которыми ложится в кровать… Кровать, на которой когда-то спала я! — Терренс бы не пошел на это, помня, что он только недавно расстался с тобой. — Ты плохо его знаешь. — Если бы были подозрения на его измену, то сейчас все журналы и статьи в Интернете писали бы об этом, а свидетели опубликовали бы кучу фотографий его подруги. Однако лично я нигде не читала и не видела ничего подобного. — Просто его звездочка уже давно закатилась, и о нем начали забывать, — резко отвечает Ракель. — Вот увидишь, скоро МакКлайф никому не будет нужен. А это сильно ударит по его самолюбию. Заставит усомниться в том, что он такой неотразимый, незаменимый и уникальный. — Ты прямо-таки хочешь этого. — Да, хочу! Хочу, чтобы он страдал и однажды остался совершенно один. Так же, как и я — когда все поверили этому ублюдку Саймону. МакКлайф никогда не стремился мне помочь и поддержать. Он только лишь делал вид, что ему не все равно на меня и мои проблемы. — А почему он должен был поддерживать и помогать тебе, когда ты не сделала для него ничего хорошего? Прости, Ракель, но нельзя требовать от человека заботиться о тебе, когда ты сама не готова ради него хоть на какую-то жертву. — Да не нужна мне его помощь! — сухо бросает Ракель. — Я сама справлюсь со своими проблемами! А он пусть катится к черту и продолжает дальше встречаться с теми крашеными безмозглыми курицами. Анна ничего не говорит и тихо вздыхает, считая, что Ракель где-то в глубине души все же любит Терренса, раз она так болезненно воспринимает его измену, но решая не продолжать этот разговор. — Хорошо, как знаешь, — спокойно произносит Анна. — Но все же подумай хорошенько, прежде чем принимать какое-то решение. — Я уже обо всем подумала, — уверенно отвечает Ракель. — И не собираюсь оставаться с этим человеком. С человеком, который уже успел завести роман с моей бывшей подругой. — Имеешь в виду Наталию? — Да… — Ракель медленно поднимается на ноги и швыряет в воду еще один камушек, который подбирает с песка. — Эта мерзавка предала меня. И я никогда не прощу эту змею за это. Никогда. — Господи, Ракель, как ты вообще могла так плохо о ней подумать? — недоумевает Анна. — Это просто безумие! — Она предала меня. Предала нашу многолетнюю дружбу из зависти. — Наталия никогда бы не пошла на то, в чем ты ее обвинила! О чем ты вообще думала, когда пришла к ней домой и заявила об этом? — Хотя бы о том, что по ее вине Саймон угрожал всем нам. А эта гадюка помогла ему, когда дала этому подонку наши контакты. — Это ложь! — уверенно возражает Анна. — Наталия никогда и в глаза не видела Саймона и не поступила бы так. — Но она поступила! — Ради Бога, подруга, не верь Саймону! Он запудрил тебе мозги, а ты веришь ему, как наивная девочка. — Рингер, конечно, гадюка, но он на многое открыл мне глаза. — Ладно бы ты поверила, что какой-то малознакомый человек сделал это. Но ты знаешь Наталию с самого детства и прекрасно знаешь, какая она на самом деле. Знаешь, как она любила тебя. Как дорожила вашей дружбой. — Теперь знаю. Это стерва, которая завидовала мне и мечтала превратить мою жизнь в ад и украсть у меня Терренса. — Господи, Ракель, это же смешно! Вы столько лет дружили и были не разлей вода, а тут сцепились, как кошка с собакой. — Спроси свою подружку, что ею двигало. — Почему, девочки? Почему вы резко превратились из лучших подружек в непримиримых врагов? — Анна слабо качает головой. — Если бы ты знала, как мне больно знать, что мои подружки разругались между собой и поубивали бы друг друга, если бы встретились. — Мне тоже больно, что все так случилось, — устало вздыхает Ракель. — И я совсем не хотела с ней ругаться, потому что считала ее едва ли не единственным человеком, которому могла довериться. Но эта девушка оказалась предательницей. Змеей, которую я по своей глупости пригрела на своей груди. — Ты несправедлива к ней, Ракель. Саймон наговорил тебе глупостей, а ты, дурочка, поверила ему. — А иначе я не могу объяснить то, откуда Рингер знает все наши номера и адреса. — Ракель резким движением руки убирает волосы, что попадают ей в лицо. — Вот он и признался, что Рочестер помогла ему отравить мне жизнь. — Неужели ты ни разу не подумала, что Саймон просто хотел поссорить тебя с ней? — удивляется Анна. — Нет, не думала. — А зря! Если бы ты хоть немного подумала обо всем, то не заставила бы Наталию страдать. Ты хоть знаешь, как плохо ей было все это время? Сколько слез она выплакала из-за того, что лучшая подруга назвала ее предательницей, оттаскала ее за волосы и едва ли не наставила ей тумаков. — Мне все равно, что происходит с этой девушкой. Я не желаю ничего слышать о ней. — Знаешь, Кэмерон, я скажу тебе больше: Наталия тоже не желает знать тебя и говорит, что ты для нее мертва. — И конечно же, поливает меня грязью и считает сумасшедшей? Прямо как вы все? Все, кто бросил меня в тяжелый для меня момент! — После того, что ты ей наговорила, неудивительно, что Наталия оскорблена и не хочет даже пытаться говорить с тобой. — Я и сама не желаю видеть эту мерзавку, — сухо заявляет Ракель. — Знаешь, я думаю, что вам обеим просто нужно время, чтобы успокоиться и прийти в себя. А потом вы сядете, спокойно поговорите и извинитесь друг перед другом. — Нет, Анна, этого не случится! — резко отрезает Ракель. — Я никогда не прощу Наталию! Так же, как и не сделаю этого с Терренсом. С которым она наверняка крутила шашни! Эта девчонка все это время сохла по нему и втайне мечтала, чтобы он принадлежал ей. Вот Рочестер был предоставлен шанс. Если она готова терпеть всяких проституток рядом с этим кобелем, то флаг ей в руки. — Да не нужен он ей! Для нее Терренс — исключительно хороший друг. Она никогда не была в него влюблена и всегда была очень рада за тебя и него. — Врунья она! Представляю, как разозлилась эта девчонка, когда МакКлайф выбрал меня, а не ее.