— Неужели карьера была для нее важнее? — Именно! Она променяла меня на карьеру модели. — Я почему-то подумал об этом, — признается Питер. — Помня, что она всегда усердно работала и буквально каждый день появлялась на обложках журналов и снималась в рекламных роликах. — Вместе того, чтобы провести время со мной, она предпочитала планировать свой график работы так, чтобы у нее не было ни одной свободной минуты. Она всегда стремилась сбежать от меня и отказывалась не то, что сексом заняться, а даже просто поговорить. Я не требовал от нее бросить карьеру. Наоборот — я мотивировал ее, ибо мне реально нравилось то, что она делает. Но я не мог смириться с тем, что работа стала для нее намного важнее, а она никогда не проявляла интерес к моим делам и даже не пыталась сделать вид, что ей интересно то, что я ей говорил. — Может, еще есть какой-то малюсенький шанс спасти ваши отношения? — интересуется Даниэль. — Ведь когда вы решили начать встречаться, у вас же была какая-то любовь. Да, может вас связывала лишь страсть, как ты сам сказал, но между вами должно было быть хоть что-то. — Да, я не думаю, что мужики стали бы встречаться с теми, в ком им нравится лишь классная задница, шикарная грудь и завораживающие изгибы талии, — добавляет Питер. — Не отрицаю, у меня были чувства к ней, — признается Терренс. — Но она убила их собственными руками своим полным безразличием ко мне. Тем, что никогда не любила меня и воспользовалась мной, чтобы успокоить свою семью. — Надо же… — Но… — Терренс ненадолго призадумывается. — Я был хотел еще раз пережить то время, когда нашли отношения только зарождались. Когда все было как-то просто. Когда мы кайфовали от времени, проведенного вместе. — Вам и правда было хорошо? — уточняет Питер. — По крайней мере, я чувствовал себя прекрасно. И был уверен, что встретил ту, с которой хочу провести жизнь. Но увы, я сильно ошибся. — В любом случае не надо так просто отпускать ее, — слегка хлопает Терренса по плечу Даниэль. — Если хочешь вернуть ее, то можно сделать что-то такое, что не оставит ее равнодушной. Девчонки любят всякие геройские штучки и красивые поступки. — Нет, Даниэль, я не собираюсь бегать за этой девчонкой. Сейчас я уже ничего не хочу делать ради нее. Если раньше я бы сделал все, чтобы вернуть ее любовь ко мне, то сейчас мое терпение лопнуло. — Что, ты уже разлюбил ее? — Меня не интересует, что с ней происходит, и как она переживает наше расставание. Хотя думаю, что она не так уж и горюет, вспоминая, какими словами эта истеричка оскорбляла меня. И то, как она вела себя все время, что мы жили вместе. — Конечно, она поступила не слишком красиво, судя по твоему рассказу. Но все же тебе не следовало бросать Ракель тогда, когда в ее жизни начался такой тяжелый момент. У этого Саймона реально что-то не в порядке с головой, раз он опять ее преследует. — Согласен! — восклицает Питер. — С этим мужиком надо что-то делать, а иначе он запросто может кого-то грохнуть. — Да, этого типа точно надо в психушку отправить, — более низким голосом отвечает Терренс. — Как, впрочем, и саму Ракель, которая совсем рехнулась из-за всей этой ситуации и стольких лет работы в модельном бизнесе. — Черт, Терренс, зачем ты ее оскорбляешь? — недоумевает Питер. — Если Ракель не любила тебя, это не значит, что ты должен поливать ее грязью и мстить ей за то, что она отвергла тебя. Это не по-мужски! — Просто вы совсем не знайте ее. Я прожил с ней несколько месяцев и хорошо успел понять, что в ее голове полно тараканов. Правда, она так боится за свою репутацию, что усердно скрывает свои истерики и притворяется для всех милой и пушистой. — Терренс тихонько рычит. — Так и хочется раскрыть всем глаза и предоставить реальные доказательства того, что она психически нездоровая и насквозь фальшивая. Разрушить ее карьеру к чертовой матери. Чтобы она боялась даже поднять глаза и выйти на улицу… — Слушай, Терренс, ты и правда не должен опускаться до оскорблений, — уверенно говорит Даниэль. — Мы с Роузом прекрасно понимаем, что тебя обидели и унизили, но так тоже нельзя. — Она сама во всем виновата! Все было бы хорошо, если бы мы оба хотели любить и быть счастливыми. Я не мог вечно пытаться спасть наши отношения. Не мог в одиночку удерживать тонущую лодку. — Если тебе реально все равно на нее, просто оставь ее в покое и дай ей спокойно жить. Пусть девушка и дальше работает и делает все, что ей хочется. — Ну уж нет… — с гордо поднятой головой произносит Терренс. — Я хочу немного поиздеваться над ней и подпортить ей жизнь. Проучить за то, что она нагло воспользовалась мной и ни капельки об этом не пожалела. — Эй, а ты никогда не думал о том, что она чувствует в такой непростой период, когда ее преследует этот Саймон? Неужели тебе совсем не жаль ее? Неужели ты не понимаешь, как ей сейчас тяжело? — Мне было жаль, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Было. Я реально хотел помочь ей… У меня были самые добрые намерения, и я был готов оставаться на ее стороне. — Ну и помог бы! А потом ушел бы достойно! Без скандалов и истерик! — Да, но… — Терренс на пару секунд замолкает. — Кэмерон сделала то, чего я никогда не смогу простить. Никогда… Терренс намеренно промолчал о том, что когда-то в порыве злости дал Ракель пощечину, поскольку не хочет ударить в грязь перед своими новыми друзьями и потерять их, едва обретя. Впрочем, словами про ее психическое состояние он уже поселил в Даниэле и Питере некоторые подозрения, которые заставляют их усомниться в том, так ли на самом деле хорош их новый коллега по группе. — Но что она такого сделала, раз ты никогда не сможешь простить ее? — недоумевает Питер. — Неужели эта девушка изменила тебе, раз ты сказал про ее верность, в которой, как я понимаю, ты сомневаешься? — Честно говоря, я не хотел бы говорить об этом, — бросив взгляд в сторону, неуверенно отнекивается Терренс. — Для меня это тема очень неприятна, и я не хотел бы говорить об этой прямо сейчас. — Да ладно, приятель, мы поймем! И никому ничего не скажем, если это так важно для тебя. — Может быть, я смогу говорить об этом немного попозже. Но не сейчас. Сейчас мне очень тяжело даже просто вспоминать об этом. Слегка нахмурившись, Питер и Даниэль переглядываются между собой и слабо пожимают плечами, немного странно посмотрев на Терренса, который явно что-то не договаривает и ведет себя как-то подозрительно, но решая не заставлять его говорить насильно. — Ну ладно… — спокойно произносит Даниэль. — Не хочешь говорить — мы не настаиваем. Расскажешь, когда захочешь. Если у тебя будет такое желание… — Однако помни, что ты поступаешь плохо, наговаривая на девушку, — уверенно добавляет Питер. — Надо быть мужиком и не обижать того, кто слабее. — Я и не обижаю… — задумчиво, хмуро говорит Терренс. — Просто говорю правду… — Да ты просто обижен, вот и говоришь про эту девушку все эти гадости, — предполагает Даниэль. — Вот успокоишься немного и будешь спокойнее относиться к этой ситуации. — Ну не знаю… — слабо кивает Терренс, нервно сглотнув и уставив взгляд в одной точке. — Не знаю… — Слушайте, парни, давайте уже пойдем жрать, — устало предлагает Питер. — Пока мы тут тащимся, как черепахи, я медленно умираю с голоду. — Да-да, давайте уже пойдем быстрее, — выдавливает из себя улыбку Терренс. — А иначе мое урчание в животе будет слышно за несколько милей отсюда. — Эх, если бы я мог готовить так же вкусно, как во всех этих кафешках… — тихо вздыхает Даниэль, поводив рукой по своему животу. — Ага, только самый отчаянный пустит тебя к плите, — хихикает Питер. — Твою стряпню жрать просто невозможно. — Что, неужели все настолько плохо? — по-доброму усмехается Терренс. — Намного хуже, чем ты можешь себе представить… — уверенно отвечает Питер. — Ой, молчи лучше, белобрысый! — хмуро восклицает Даниэль. — Готовить тебе в принципе не дано природой. — Мужик и не обязан вкусно готовить. Я считаю, что удивлять шикарными блюдами могут только девчонки. — Да, но ты вообще не можешь ничего себе сделать. Даже не можешь пожарить простую яичницу. — Ну ведь у меня есть ты, — хитро улыбается Даниэль. — Ты и пожаришь мне яичницу, если я захочу. — Ага, сейчас! Я не нанимался в твои личные повара! Вон пусть тебе готовит твоя девушка! — О, а разве у Перкинса есть девушка? — удивляется Терренс. — Есть. И этот влюбленный петух уже мне все уши прожужжал про нее. Продолжая о чем-то разговаривать по дороге, Терренс, Питер и Даниэль отправляются в ближайшее кафе, чтобы немного перекусить и расслабиться в компании друг друга. МакКлайф искренне надеется, что его новые друзья больше не захотят начать разговор про его отношения с Ракель, ибо в его планы не выходит признание в настоящей причине, по которой девушка поругались с ним и решила уйти из дома. Терренс прекрасно понимает, что если Питер и Даниэль или кто-то еще как-то узнает, что на самом деле произошло между ним и его бывшей девушкой, то все тут же отвернутся от него и начнут верить, что в прессе пишут правдивые вещи о его несносном характере и чрезмерной агрессии. А он переживает за свою репутацию не меньше, чем Ракель — за свою. И не хочет в один роковой день стать для всех объектом для насмешек и издевательств. *** Незаметно пролетает еще одна неделя. Наступил вечер. В городе уже почти стемнело, на небе появляются первые звезды, а дороги освещают уличные фонари. Все опять куда-нибудь спешат по своим делам, а Ракель, облачившись в любимый джинсовый костюм и сапоги на небольшом каблуке и забрав свои длинные волнистые волосы в высокий конский хвост, отправляется в одно из развлекательных заведений города, чтобы немного расслабиться и, возможно, познакомиться с кем-то, кому она могла бы излить душу. Прибыв в нужное место, девушка выключает мотор машины, выходит из нее, запирает ее на замок и уверенно заходит внутрь здания. Осмотревшись вокруг и проходя все дальше и дальше мимо различных людей и стоящих на входе охранников, Ракель видит несколько человек, которые зажигают на танцполе под потрясающую энергичную электронную музыку. Но для начала она решает что-нибудь выпить и присаживается на свободное место за барной стойкой. К ней тут же подходит бармен, которому она заказывает для себя безалкогольное мохито. Как только молодой парень обещает выполнить заказ через пару минут, он уходит делать напиток. Ракель же остается на своем месте и терпеливо ждет свой напиток, решив на время забыть о своих проблемах, подумать о чем-то хорошем и настроиться на знакомство с кем-то из тех, кого она видит в данном заведении. Впрочем, брюнетка не собирается общаться со всеми подряд и подвергать себя угрозе напороться на слишком пьяного или просто неадекватного человека. Она пока что просто высматривает и наблюдает за тем, кто здесь есть, и как люди себя ведут. Музыка в этом месте безумно громкая, но очень хорошая. Ноги сами пускаются в пляс! Нет никакого желания сидеть на одном месте и все больше погружаться в плохие мрачные мысли. Народу здесь не так уж много. Так что Ракель не придется испытывать страх перед огромной толпой. Да и она не страдает от этого, поскольку большую часть жизни ей приходиться выходить в свет, а за ней наблюдает огромное количество людей по всему миру. Так что она совершенно спокойно относится к тому, чтобы пойти потанцевать после одного выпитого стакана очень вкусного напитка и завести парочку знакомых. К слову, самочувствие Ракель в последнее время немного улучшилось. Все те недомогания, которые девушка испытала за прошедшие несколько дней, мучают ее лишь временами — не каждый день. А воспользовавшись тем, что сегодня с ней все в порядке, девушка решила пойти куда-нибудь и повеселиться в свое удовольствие, не думая ни о чем плохом. Через несколько минут бармен приносит Ракель заказанный ею напиток, который он становит прямо перед ней. Девушка с вежливой улыбкой благодарит молодого парня, который слабо кивает, и заранее расплачивается с ним, также оставив немного денег на чаевые, которые сотрудник с радостью принимает. Сделав первый глоток, Ракель мысленно отмечает, что сегодняшнее мохито просто восхитительное. Ну а сделав еще несколько глотков, жизнь начинает казаться намного лучше, а проблемы не кажутся такими уж катастрофическими. Но кто бы мог подумать, что Ракель ожидает далеко не самый приятный сюрприз. Именно в тот момент, когда жизнь кажется ей намного лучше. Когда она позволяет себе расслабиться настолько, что уже думает пойти на танцпол, потанцевать с другими людьми под хорошую музыку и попробовать завести с кем-то разговор. Спустя какое-то время в том самом месте, где сейчас находится Ракель, неожиданно появляются Рэйчел и Терренс, не скрывающие своих легких улыбок. Надо сказать, что в последнее время они стали намного ближе друг к другу. Их отношения уже точно не назовешь дружбой, ибо они выглядят так, как будто являются влюбленной парой и встречаются… Ну или людьми, которые начинали постепенно присматриваться друг к другу. Рэйчел выглядит очень счастливой, ее глаза сияют особым блеском, а широкая улыбка ни на секунду не сходит с лица. Ну а Терренс с гордо поднятой головой уверенно приобнимает девушку за талию, ведет себя как настоящий джентльмен по отношению к своей подруге и смотрит на нее такими глазами, какими смотрел когда-то на Ракель, когда они только начали узнавать друг друга. Конечно, пока что мужчина не одаривает эту милую блондинку страстными французскими поцелуями у всех на глазах. Но все же он иногда позволяет себе поцеловать ее в щеку или губы, крепко приобнять, немного поправить ей прическу или платье или убрать соринку с лица. И пока что ни Терренс, ни Рэйчел не заметили, что Ракель тоже находится здесь, и наслаждаются обществом друг друга. В какой-то момент Ракель из любопытства решает осмотреться по сторонам, но тут останавливает взгляд на знакомом ей человеке. Девушка почти мгновенно узнает Терренса, который безо всякого стеснения флиртует с неизвестной ей блондинкой, которой, к ее удивлению, не является Наталия. Мужчина крепко обнимает свою спутницу за талию обеими руками и с широкой улыбкой нежно целует девушку в щеку. Та с радостью отвечает ему взаимностью и ведет себя очень кокетливо и не перестает смотреть на него как на короля или какого-то очень важного в обществе человека, которому готова подчиняться во всем. Ради которого она готова сделать все что угодно… Едва увидев эту сцену, Ракель тут же приходит в бешенство, едва сдерживая свою злость, что внезапно начинает кипеть в ней и все больше затуманивать ей разум. И понимает, что Саймон сказал ей правду, когда признался, что Терренс нашел себе новую подругу. Волосы которой брюнетка мечтает вырвать с корнем и сделать с ней то, о чем та может даже не догадываться. — Не могу поверить… — с подступающими к глазам слезами шепчет Ракель и слабо качает головой. — Саймон сказал правду… Этот подонок действительно нашел себе другую… И целует ее на моих глазах… И это не Рочестер… Это еще какая-то белобрысая прошмандовка… Я смотрю, этот подонок падок на блондинок… Ракель тихо шмыгает носом, будучи готовой позволить себе расплакаться прямо здесь и не переживая о своем макияже. — Да как она приклеилась к нему! — возмущается Ракель, крепко сжав лежащие перед ней руки в кулаки и довольно часто дыша из-за того гнева, что ею одержим. — Как смотрит на него… Как эта стерва смеет? Этот человек только недавно расстался со мной, но уже облизывает какую-то белобрысую проститутку! Ракель ехидно усмехается. — Еще и платье короткое надела… — отмечает Ракель, видя, как Рэйчел не без помощи Терренса снимает с себя светло-голубую джинсовую куртку и начинает просто держать ее в руках. — Да такое, чтобы этот подонок без труда залез ей в трусы. Ха… Чего же она не голая? Облегчила бы этому кобелю задачу! А тут ему придется возиться с платьем! Снимать его… Видя, что ее бывший возлюбленный Терренс откровенно флиртует с Рэйчел и смотрит на нее с широкой улыбкой на лице, Ракель начинает понимать, что все больше приходит в ярость из-за того, что мужчина дарит все свое внимание этой блондинке и ведет себя так, будто он уже успел влюбиться в нее. Ну… Или же постепенно начинает обретать чувства к ней и забывать те старые, что живут в его сердце и, к сожалению, остались безответны. — Вот чертов кобель! — сквозь зубы цедит Ракель. — Как не терпелось найти проститутку, которая захотела бы переспать с ним. Интересно, где МакКлайф встретил эту курицу? Выбрал из тех, что живут в борделе? Или заглянул в стриптиз-бар? И как давно он знает ее? Знал ли он ее до того момента, как я познакомилась с ним? Не удивлюсь, если они уже крутили роман до начала нашего романа. Ну или же после! Я нисколько не удивлюсь, если этот козел изменял мне тогда, когда мы жили в одном доме. Не удивлюсь.