— К тому же, не только мое предчувствие заставило меня поехать сюда. — Алисия на пару секунд замолкает и слегка прикусывает губу. — Ты помнишь мою подругу Амелию, к которой ты ходила в гости, чтобы узнать что-то про Эву? Она тогда еще была беременна. Ждала девочку. — А! Амелия! Конечно, я помню ее. Помню. — А помнишь, как она гадала тебе по руке? — Э-э-э, да… Что-то припоминаю… — Так вот однажды Амелия намекнула мне на то, что она увидела на твоих руках угрозу и непростые жизненные испытания. — Похоже, что ее предсказания сбываются. Амелия была права, когда сказала, что в ближайшее время я не увижу покоя. — Мы очень много говорили с ней о том, что она увидела на твоих ладонях. И чем больше моя подруга рассказывала, тем больше я мечтала все бросить и поехать к тебе. — И я так понимаю, вы все уже знайте? Мне не надо пересказывать все от и до? — Да, Ракель, я все знаю. Знаю, что с тобой делает Саймон. Знаю, что он лишил тебя всего самого дорогого, что у тебя есть. Знаю, как ловко он поссорил тебя с подругой… Знаю, как… — Да, тетя, — тихо шмыгает носом Ракель. — Это все правда… Саймон лишил меня всех моих близких людей… Они все отвернулись от меня по его вине… — Я знаю, моя хорошая, знаю. — Господи, за что мне это? За что? Ракель начинает тихонько плакать, закрыв лицо обеими руками. Видя свою племянницу в таком ужасном состоянии и понимая, как у нее сжимается сердце, Алисия тут же обнимает и прижимает девушку к себе. — Тише-тише, дорогая, не плачь, — с жалостью во взгляде тихо произносит Алисия, мягко гладя Ракель по голове. — Твоя тетушка рядом. Все хорошо. — Я осталась совсем одна… — сильно дрожащим голосом говорит Ракель. — Одна, тетя. — Нет, радость моя, не говори так. У тебя есть мы с дедушкой. — Саймону будто нравится издеваться надо мной! Нравится снова и снова причинять мне боль. — Не плачь, дорогая, не плачь. Будь сильной. Не ради кого-то, а ради самой себя… — Я не могу… У меня нет сил! — Этот тип не должен думать, что ему удалось сломать тебя. Не должен думать, что он выиграл. — Но он уже сломал, — издает громкий всхлип Ракель. — Он так извел меня, что я уже ничего больше не хочу. — Послушай, Ракель. — Рингер хочет уничтожить меня, тетя. Отомстить за то, чего я никогда не делала! Хотя я ни в чем не виновата. Клянусь, я не делала ему ничего плохого. Ничего! — Я знаю, милая, знаю. — Алисия слабо качает головой, нежно поглаживая Ракель по голове. — Знаю, насколько Саймон жесток. Я все знаю. — Я не понимаю… — крепко обнимая Алисию, слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Что ему от меня надо? Чего он добивается? Почему именно я? — Я и сама не могу поверить, что он посмел пойти на все это, желая извести тебя настолько сильно, насколько возможно. — Вы себе даже не можете представить, насколько мне сейчас плохо, — издает тихий всхлип Ракель. — Нет, девочка моя, я представляю. Я все прекрасно понимаю. — Меня снова начали преследовать неудачи. Сначала Саймон объявился и поклялся мстить мне. Потом он начал угрожать моим друзьям и близким. Затем я узнала, что он решил едва ли не в могилу свести. А потом… А потом все стало еще хуже! — Ракель начинает рыдать еще пуще прежнего, закрыв лицо руками и довольно сильно трясясь, пока Алисия все еще продолжает утешать ее. — Я знаю, дорогая, знаю… — с грустью во взгляде мягко говорит Алисия. — Можешь не рассказывать, я все прекрасно знаю… — Еще этот мерзкий подонок… — дрожащим голосом произносит Ракель. — Этот самовлюбленный павлин, которого я до смерти ненавижу. Вы даже не представляйте, насколько сильно. — Я уже знаю, что он с тобой сделал. — Господи, я так сильно жалею, что согласилась встречаться с ним. Если бы я знала, что он окажется такой тварью, то давно послала бы его к черту. Точнее, я знала, что он — козел. Но поддалась эмоциям и отключила мозги. И вот что из этого вышло! — Честно говоря, я никогда не думала, что он будет способен на что-то подобное, что сделал. Он всегда казался таким милым и вежливым. — Казался, тетушка, казался! И клянусь, я никогда не прощу его за то, как он посмел со мной поступить. — Когда его служанка рассказала, что у вас происходило, и узнала про тот удар по лицу, я хотела придушить его собственными руками. — Жаль, что не придушили! — сухо бросает Ракель. — Я бы нисколько не расстроилась. И была бы даже благодарна вам за то, что вы избавили меня от этого ублюдка. — Но знаешь, я хочу тебе сказать одну вещь. Сразу скажу, что я ни в коем случае не защищаю его и не простила его. Однако когда я разговаривала с этим человеком, и он рассказал мне, почему на самом деле был таким агрессивным, я поняла, что ему очень стыдно за свои поступки. — Да что вы говорите! — Это правда, Ракель. Я видела это в его глазах. Можно сказать что угодно, но глаза всегда дадут верный ответ. Ответ на любой вопрос, который ты ищешь. — Ха, стыдится! — презренно усмехается Ракель. — Стыдится опозориться перед всем миром и стать объектом для издевательств для людей! — А кто хочет, чтобы на него указывали пальцем? Как будто я в свое время хотела, чтобы на меня указывали пальцем как на убийцу Гильберта Вудхама. — Знайте, если кто-то однажды расскажет про него что-то ужасное, то я буду очень рада. Ведь этот подонок получит то, что заслужил. А его чертовой карьере придет конец! Я мечтаю, чтобы кто-то надавил на его самое слабое место и уничтожил его репутацию и карьеру к чертовой матери. — Извини, дорогая, но ты и сама этого боишься. Вспомни, как ты боялась, что люди начали верить лжи, которую рассказал Рингер. Ты так переживала, что тебя начнут позорить, и что у тебя больше не будет работы, что это порой казалось паранойей. — Да, но я-то не делала ничего плохого! А вот этой падле есть, что скрывать. Стоит только дать повод, и вы увидите, как люди начнут рассказывать об этом самоуверенном индюке, который ведет себя, как чертов король, и раскроют его настоящий характер. И заставят всех поверить, что это у него проблемы с головой. Что ему надо лечиться в психушке, а не мне. Как Рингер убедил всех моих близких, которые теперь отвернулись от меня. — Не всех, Ракель, не всех. Мы с твоим дедушкой прекрасно знаем, кто ты есть на самом деле, и ни за что не поверим какому-то проходимцу, который выбрал тебя в качестве жертвы. — Этот подонок бросил меня после того, как поклялся быть рядом, несмотря ни на что! Мало того, что он нарушил свои обещания, так еще и посмел поднять на меня руку. — Мы с мистером Кэмероном не защищаем Терренса и не оправдываем его поступок. Он повел себя просто омерзительно. Не как настоящий мужчина. — И я уже давно рассталась с ним. Раз и навсегда. И даже если вы с дедушкой будете отговаривать меня и говорить, что быть одной плохо, я все равно не вернусь к нему. — Нет-нет, мы не будем отговаривать тебя. — Однажды я уже поддалась на ваши уговоры и начала встречаться с этим человеком. И это не принесло мне никакого счастья. Только лишь одни разочарования. — Извини, Ракель, но и ты не была ему идеальной девушкой. Ты больше думала о себе и своей карьере. И совсем забыла о своем парне. Как будто его и не было. — А он не забыл? — громко удивляется Ракель. — А он не думал только лишь о том, как начать музыкальную карьеру? — Вот и поддержала бы его. — Почему я должна поддерживать того, кому всегда было плевать на меня? — Терренс изо всех старался проявить к тебе достаточно внимания, но ты все время от него бегала. — Лучше бы он приставал ко мне тогда, когда я не была уставшая после долгого тяжелого дня. — А когда ты не была уставшая? Ты каждый день работала как проклятая, будто намеренно избегая своего парня. Которому в конце концов это все надоело. Думаешь, его устраивала такая жизнь? Думаешь, он бы вечно терпел твое полное безразличие? Неудивительно, что Терренс так легко отказался от своих слов и поверил Саймону, который обвинил тебя в измене. — Господи, тетя, неужели вы защищайте этого подонка? — громко недоумевает Ракель. — Неужели даже после всего, что произошло, вы хотите, чтобы я жила с ним? — Нет, дорогая, я не защищаю его. Но после разговора с ним я чуточку смягчила свою позицию и думаю, что заставила его задуматься над тем, что он сделал. Хотя Терренс сказал, что и сам начал понимать, что очень жалеет обо всех своих поступках. И понимает, что виноват в том, что ваши отношения были разрушены. — Нет, тетя Алисия, он соврал вам, — со слезами чуть громче заявляет Ракель. — Не верьте ни одному ему слову! Такому мерзкому подонку никогда не будет стыдно за свои поступки! Он ни за что не признает свою вину. — Но признал же. Признал, что не должен был поднимать на тебя руку и бросать в такой тяжелый момент. — Этот предатель все это время лишь делал вид, что он беспокоился о том, что со мной происходит. Но когда Саймон объявился и начал натравливать всех на меня, то МакКлайф нашел повод смыться, обвинив меня в измене и буквально выставив из своего чертового дома. — Дорогая, я достаточно прожила на этом свете и умею отличить правду от лжи. Если бы Терренс нагло врал мне в лицо, я бы сразу это почувствовала. Но он не стал ничего отрицать, рассказал всю правду и доказал, что действительно раскаивается в содеянном. — Да лучше бы он собрал свои шмотки и свалил бы куда подальше! Всем будет намного лучше без него! Никто не стал бы переживать за него! Даже его мать поняла бы, что он за подонок, и отвернулась бы от своего сыночка. — Нет, милая, я уверена, что его мать будет любить Терренса, несмотря ни на что. Даже если он станет безжалостным насильником. — Жаль! Я бы посмотрела на него, когда он остался бы совсем один и стал бы посмешищем для всего мира. — Ракель, девочка моя… — Интересно, сколько бы его драная кошка, на которую он меня променял, еще осталась бы с ним. Когда до нее дошло бы, что она связалась с пустоголовым самовлюбленным павлином? — Я знаю про эту девчонку. Но Терренс на самом деле никогда не любил ее.