– Я тебе сообщу. Прощаясь и говоря, что она меня целует, она растягивала слова и делала короткие паузы, словно ждала чего-то, но не дождалась. X На площади Сант-Эджидио росло несколько ясеней. Их ветки дрожали от слабого ветерка. Временами из гущи крон вылетали стайки скворцов и рассаживались на крышах или электрических проводах, потом снова возвращались на деревья. Ночь все никак не наступала. Светлое небо переливалось сиреневыми оттенками, уже виднелись самые крупные звезды. Я сел на истертые ступени лесенки. И сразу же пожалел об этом, посмотрев на свои светлые, чистые брюки, которые только что надел. Я свернул сигарету и выкурил ее, стараясь не озираться в ожидании Марии. – Мне нравится, когда вы курите. Я поднял голову. Она подвела глаза черным. Ее платье тоже было черным, без всяких деталей и орнаментов, с неброской фактурой. Оно порой колыхалось от ветра, и ткань плотнее прилегала к бедрам. На ней были те же безукоризненные туфли на высоком каблуке. – Все началось с Камю. Всю мою юность он курил на постере у меня в комнате. Как вы понимаете, я тоже поневоле закурил. Она улыбнулась и покачала головой. – Я проголодалась, – заявила она. – А вы? – Наверное. – Пойдемте, – сказала она. Я встал. Энергично отряхнул брюки сзади. Она проследила за моими стараниями и наклонилась, чтобы оценить результат. – Все в порядке, вы выглядите вполне прилично. Она направилась к краю площади. Я поплелся следом за ней, немного отстав. Она обернулась. – Погодите секунду, – попросил я. Она вопросительно наморщила лоб. – Не сердитесь, пожалуйста, – проговорил я. Лоб был по-прежнему наморщен. – Эта история с плаванием… – С плаванием? – Ну да, там, на мосту. Я над ней долго думал. Она весело рассмеялась: – Гаспар, не берите в голову. Пойдемте. Ресторан в той стороне. И еще это винный бар. Как вам такой вариант? – Годится. Мы пересекли площадь, потом свернули на виа делла Скала. Пока мы шли, я рассказывал, какую психическую травму нанесли мне в детстве занятия в бассейне. Запах хлорки, металлический шест тренера по плаванию, стойкое ощущение, что я сейчас утону. Хотя я стыдился этих унизительных воспоминаний, мне не удавалось прервать поток признаний. Я погружался в них все глубже и глубже, смутно подозревая, что они абсолютно неинтересны, а она тем временем взяла меня под руку и прижалась виском к моему плечу. Как будто хотела успокоить, и я почувствовал себя еще хуже. Мы дошли до виа Гарибальди. На ее углу был ресторан “Эссенца”. Мария взяла винную карту. – Вы позволите выбрать мне? – спросила она. – Да, – ответил я. – Вы ведь в этом разбираетесь? Она молча изучала список. Это тянулось довольно долго. Потом она подняла голову, поставила локти на стол, положила подбородок на сцепленные руки. И посмотрела на меня в упор блестящими глазами. – Это моя профессия, – сообщила она. – Ваша профессия? – Да. Вино. Это моя профессия. – А, вы занимаетесь виноделием? – Нет, не совсем. Скорее энологией. Я закивал, изо всех сил изображая восхищение, и воскликнул: – Вот это да! Она по-прежнему пристально смотрела на меня. – Значит, вы умеете поэтично описывать “первый нос” вина, танины, тельность и скелет? Она подняла брови: – Знаете, поэзия имеет отношение прежде всего к вину и только потом к энологу. Энолог – просто комментатор, более или менее толковый. – Какая разница? Мне бы очень хотелось немного послушать. – Сначала попробуйте. – Вы уже выбрали? – Да. Пьемонтское вино. Бароло. “Маргерия” из винодельни Луиджи Пира, 2015 года. – Это уже поэтично. Непонятно, но поэтично. – Что-то вроде музыкальности вашего доказательства Перма. – Ферма, – поправил я. – Да, точно, Ферма. Мы попробовали вино. Она вела себя как обычный человек, разве что немного помедлила, вдыхая запах вина, прежде чем поднести его к губам. – Ну что? – спросил я. – Вам понравилось? – Да, – ответил я. – Очень вкусное. – А еще? – не унималась она. – А еще – ничего. Очень вкусное, и все. По моему настоянию, довольно неохотно она согласилась немного поговорить о вине. Рассказала о его необычном гранатовом цвете, о сложной композиции, о цветочных нотах и легких оттенках кожи и свежего сена. – Значит, вы в Риме ради вина? – Да. Главным образом. Мы потягивали вино, глядя друг другу в глаза. – Волнующее ощущение, – заметил я. – Да, это всегда немного волнует, – отозвалась она. – За это я люблю свое ремесло. – Нет, я не о том. Хмм. Вот так смотреть друг на друга, как мы сейчас. – А, вам это надоело?