Марина ухмыльнулась и дала мне лист бумаги. – Читайте. Я пробежал глазами по тексту. – Ну, – поторопила лгунья, – что-то не понятно? – Если вы спрашиваете про калькуляцию, то нет, – ответил я. – В ней четко расписан каждый пункт: решение одной проблемы – одна цена, исследование кармы – другая, изучение будущего на год вперед, на два, на пять лет, до конца жизни – все… Лично мне хочется узнать: сколько еще лет проживет на белом свете моя теща? «Экстрасенс» зажгла свечи, погладила череп, посмотрела на таблицу с цифрами, начертила на листе бумаги круги, написала какие-то латинские буквы, повертела глобус. Все действия «ясновидящая» совершала с самым серьезным выражением лица. Я терпеливо ждал, пока завершится скверно поставленный спектакль. Минут через пять Сара Бернар из Развилкова решила, что пора завершать выступление, и начала вещать: – Сатурн и Венера в доме вашей тещи встали в эпицентр Солнца. Градус амбивалентности, как показала таблица Рошфора… Я не выдержал и рассмеялся. Градус амбивалентности! По поводу этого слова консультация Бориса мне не нужна. Мошенница нахмурилась: – Ничего веселого нет. Ваша теща проживет до ста семи лет. – Являюсь холостяком, – остановил я лгунью, – посему теща в моей жизни отсутствует. Марина осеклась, а я продолжил: – На картонном листе с цифрами, который висит на крючке, на самом деле напечатана таблица. Но не Рошфора. А Брадиса. С ее помощью без калькулятора вычисляют значения синусов, косинусов, тангенсов и котангенсов углов с точностью до минуты. Слово «амбивалентный» означает двойственность переживания. Что это такое? Один и тот же объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства. Этот термин ввел Эйген Блейлер. Он полагал, что амбивалентность является одним из основных признаков шизофрении. Еще вопрос по астрономии: способен ли Сатурн с другими планетами встать в эпицентр Солнца? Думаю, это будет катастрофой. Может, вас и зовут Марина, но вы не обладаете даром видеть будущее. – Вы кто? – пролепетало юное создание. – Иван Павлович Подушкин, – снова представился я, – мне необходимо поговорить с Мариной, но не с вами. А с пожилой дамой, которая носит то же имя. – Бабушка умерла, – прошептала девица. – А вы решили ее заменить, – улыбнулся я, – повесили на стены фото страниц из рукописей Леонардо да Винчи, они широко представлены в интернете, добавили для «научности» таблицу Брадиса. Ангел мой, где вы взяли епитрахиль и стихарь? – Что? – заморгала врунья. – Тряпочку и платье? Я кивнул. – Стихарь, по-вашему платье, богослужебное облачение священно- и церковнослужителей. Епитрахиль, именуемая вами тряпочкой, – это принадлежность богослужебного облачения православного священника, длинная лента, которую надевают на шею, а ее концы спускаются спереди почти до ботинок. – Мне одежду принес Петька, – призналась «ясновидящая», – не знаю, где он ее взял. – Ангел мой, – вздохнул я, – ни стихарь, ни епитрахиль не положено носить дамам, но не будем обсуждать этот вопрос. Ваша бабушка давно скончалась? – Несколько месяцев прошло, – ответила внучка. – Как ее звали? – спросил я. – Марина Афанасьевна Дегунина, а я Марина, это мое имя, меня назвали в честь бабушки, фамилия Филькина, – решила рассказать о себе хозяйка. – Кем она работала? – осведомился я. – Вы кто? – неожиданно оскалилась девушка. – Почему я должна отвечать на ваши вопросы? Я вынул удостоверение и раскрыл его. – Владелец детективного агентства, – прочитала чаровница и ойкнула: – На меня пожаловались? Соседки настучали? Жабы! Бабку они боялись! А на меня наехать решили? Я не любитель советского кино, но мне неожиданно вспомнилась фраза из фильма, который во времена моего детства частенько показывали по телевизору. Название его я запамятовал, а вот слова, что произносил сурового вида милиционер, застряли в мозгу. Меня маленького они здорово напугали, я потом долгое время, увидев на улице человека в форме, быстро переходил на другую сторону, а ну как схватит меня злой дядька! Я никогда не выражаюсь так, как герой той киноленты, но сейчас ситуация показалась мне подходящей для этого заявления. Я прищурился. – Вопросы здесь задаю я! – Ой, – вырвалось у Марины, – бабка, типа, доктор, тут раньше неподалеку была дурка. Она там работала. Сейчас. Марина вскочила, открыла шкаф, порылась на полке и положила передо мной визитку. – Марина Афанасьевна Дегунина, – прочитал я, – доктор наук, профессор, психиатр, психолог. Заведующая отделением. Ваша бабушка не только врач, она еще и душевед. – Мне это без разницы, – пожала плечами любительница наживы. – Марина Афанасьевна жила в этом доме, – продолжал я, – скажите… – Да, – перебила меня тезка ученой, – теперь он мой! Внучку она терпеть не могла, но коттедж ее мне достался. Во как! – В права наследства вступают через полгода после кончины родственника, – уточнил я, – за шесть месяцев могут найтись и другие претенденты на дом. – Не, – радостно возразила красавица, – все умерли: и мать, и отец, и брат. Повезло мне! Дом только мой! Я сделал глубокий вдох. – Наверное, у госпожи Дегуниной был кабинет? – Ага, – скривилась молодая мошенница, – она одна на двух этажах тут гуляла. А я жила в съемной комнате! Здорово, да? Бабка обязана внучку любить, денег ей давать. У ней было много добра. И все мое теперь! Во как! – Скорей всего, в кабинете хранились записи, книги, – предположил я. – Там полно дерьма было! – объявила Марина. – Разрешите взглянуть на документы? Филькина прищурилась. – За десять тысяч покажу, где они! Не стоит возмущаться: ах уж эта современная молодежь. Подлые, глупые, жадные люди жили во все времена. Каин, сын Адама и Евы, убил своего брата Авеля. Зависть, жадность и прочие не самые добрые чувства появились вместе с первыми людьми. А поскольку все мы ведем свой род от тех, кого изгнали из рая, то незачем удивляться поведению Марины. Моя задача найти записи Дегуниной, а не осуждать девицу за алчность. Да и прав у меня на это нет. Я сам грешен, люблю деньги. Но ваш покорный слуга их честно зарабатывает. Я вынул кошелек, отсчитал требуемую сумму и, держа деньги в руке, произнес: – Когда увижу архив, вы получите гонорар. – Пошли! – обрадовалась врунья. Глава восемнадцатая К моему удивлению, Марина вышла из дома и направилась по улице к лесу. Я подумал, что у Дегуниной был офис, в котором она принимала больных, и молча последовал за девушкой. Вскоре мы очутились у леса и двинулись в сторону оврага. Марина остановилась на краю глубокого рва, забитого мусором. – Здесь! – На помойке? – уточнил я. – Ага, – кивнула Филькина. – Вы выбросили архив? – За фигом он мне нужен? Давайте деньги. – Вы не заслужили их, – возразил я. – Речь шла о том, что вы предоставите мне возможность изучить документы. – Забирайте их себе и делайте с ними что хотите, – топнула ногой Марина. – Вы их утилизировали, – напомнил я. – И чего? – хмыкнула краса ненаглядная. – Дерьмо отсюда раз в сто лет вывозят. И только летом, потому что оно воняет. Когда холодно, никто не приезжает. Мешки сюда две наши улицы сбрасывают. У других свои места. Вон мои тюки. Я всмотрелся в груды отходов. – Где? – Зеленые сумки, – объяснила Марина, – типа пластиковые мешки. Нашла их у бабки на чердаке. Не знаю, где она их взяла. Двенадцать штук! Как раз все барахло в них и влезло. Забирайте все! И чужое тоже хватайте. Дерьма не жалко. Денежки! Мне! Но я решил так просто не сдаваться.