— Не опасается ли мой властелин, что магики расскажут всё главе Великой Академии? — Обратился один из слуг молодого властелина. Верховный Тёмный скривил бровь, раздумывая над тем, обратить ли ему слугу в камень или вонючего гоблина. Но прочие тёмные тоже ждали ответа. И получили его: — Наши прирождённые шпионы не могут скрывать своих мрачных аур в пределах Империи, нам требуются подобные сторонние исполнители. Они понимают, что без этой попощи запросто бы вылетели из богодельни Бурцеуса. Будут жить, считая, себя обязанными. А раз приняв мою помощь, попросят ещё… и вот они на крючке. Властелин обвёл всех слуг и советников тяжелым, мрачным взглядом. Те склонили головы, довольные ответом. — Следующий, кто будет сомневаться в моих решениях, будет скормлен псам. Но кто верит в меня, пройдёт со мной по руинам Империи, а затем мы захватим весь Варленд! — Очи властелина вспыхнули мрачным тёмно-зелёным огнём. — Ещё несколько лет и светлые эльфы падут перед нами ниц. А пока я соберу всех возможных союзников, чтобы не допустить ошибок прошлых полководцев. Я не буду делать маленькие набеги. Будет всего одна волна нашествия, которая не позволит эльфам сплотиться с Империей. Ушастые слишком горды, чтобы просить помощи. Эта гордость сыграет с ними злую шутку. Былые заслуги затуманили разум и они решили, что всесильны. Но теперь всё будет иначе. Демоны вновь заберут себе все земли этого мира. Советники поклонились и поспешили удалиться. Храм Судьбы. Лето. Начало третьего месяца. Дни в тяжёлых тренировках летели незаметно. Самосовершенствование позволяло отводить на сон не больше 5 часов, а порой и меньше. Андрен и Грок пытались успеть за месяц как можно больше, впитывая знания Храма и совершенствуя уровень владения оружием. Храм давал совсем другие знания, чем Академия. Как оказалось, тело может быть быстрее меча, а сам меч можно брать обратным хватом и заколоть противника ещё до того, как тот нанесёт удар в неповоротливых доспехах. Никакой брони аколиты храма не признавали и предпочитали ловить стрелы на лету. Ловкость и скорость позволяли повергать соперника гораздо быстрее и эффективнее, чем простая грубая сила со стандартными приёмами боя. Это было непривычным открытием. Не то, чтобы Брод в академии учил плохо, просто он показывал классические схемы и комбинации, а Храм заставлял смотреть на привычные приёмы по-другому. Хитрить, избегать соприкосновений с оружием противника, уклоняться, затем наносить точные и мощные удары, количество которых должно было сократиться до одного. Один удар — одна смерть. Через две недели тренировок человек и орк умели засыпать в любое время и в любом положении. К боли в мышцах привыкли, как и к пресной, однообразной пище. В Академии на занятиях с Бродом всегда тренировались в тяжёлых доспехах (защита прежде всего). Чтобы быстрее привыкать к этой тяжести, много ели, восстанавливая силы. Оружием владели, совершая в основном долгие рубящие удары, неповоротливая защита была сопутсвующей необходимостью. В Храме же больше ценились сухожилия, чем мышцы как таковые. Аколиты делали ставку на скорость и гибкость суставов. Обилием разносолов стол храмовников тоже не отличался. Учитель безжалостно подвергал жёстким растяжкам, вытягивал, поговаривая, что высокий храмовник лучше справится с несколькими врагами. Сильными руками мял ноющие сухожилья, вправлял вывехи, втирал какие-то пахучие мази в связки, а самих заставлял пить горькие настои, которые придавали сил. Чтобы тренеровки не казались мёдом, и тело не привыкало к ним, упражнялись с утяжелителями на руках, ногах, а после и поясе. Притом учитель заставлял порхать бабочкой, словно их нет. Это было почти невозможно, балансируя на бревнах или в беге и уклонениях. Но перечить не давали — делай и всё. После небывалой усталости первых недель, когда оба прокляли своё Задание, пришёл тонус. С каждым последующим днём, стоило только убрать лишний груз с тела, набиралась лёгкость, скорость и грация. Движения постепенно получались лёгкими и законченными, завершёнными. Исчезала угловатость и рывки. К четвёртой недели образовались поджарые, тугие связки, лёгкие и прочные. Тело заговорило не только болью. Почувствовалась каждая жилка, каждый сустав стал прочнее. Орк носился по черепицам домов, прыгал через огромные ямы с врытыми заточенными остриями к небу кольями. Швырял четырёхгранные заточенные звёздочки с идеальным балансом, метал ножи и топоры. А свой тяжелый массивный топор орк сменил на более лёгкий, загнутый ятаган. Оружие летало в руке быстрее ветра, Грок научился отбивать на лету стрелы, рубил шесты, новые скоростные приёмы позволяли без труда отбиваться от нескольких противников сразу. Хромовники вообще не понимали, как можно уделять одному врагу больше нескольких движений. Андрен, вспоминая издевательства отчима, закалял плоть, обливался холодной водой, бегал по углям, терпел искусственно созданные перепады температур. Человек повышал выносливость, бегая с мешком за плечами с холма и на холм далеко за пределами Храма. Цепкие руки учились карабкаться по отвесным стенам, быстрые ноги могли унести от любого противника, если метательных ножей с ядом самого различного спектра действия не хватало на всех, да доброе оружие не помогало против многочисленных противников. Про Задание Настоятель ничего не говорорил. Но обоих учили убивать. Быстро и незаметно, как асассинов на службе его величества. Меч Андрен сменил на причудливое оружие, которое пришлось по душе и название имело весьма необычное — Возмездие Луны. Быстрый, лёгкий шест с обеих сторон заканчивался металлическим обоюдоострым лезвием. Вращая за центр с огромной скоростью, оба конца в любой момент пронзали противника или нескольких противников. А в случае чего контратаку с выпадом противника можно было принять на центр древка с окованной ручкой. Оружие действительно походило на полную луну, когда крутилось с руках Учителя с небывалой скоростью. В танце, владелец луны был неуязвим для стрел и любой простой атаки нескольких противников. Андрен сожалел лишь об одном — луна была в его рост. В момент драки это никак не мешало, лишь ускоряло, позволяя вращаться телу по инерции быстрее, чтобы успеть за шестом. А вот после драки носить его приходилось за спиной, одевая на оба края чехлы, чтобы не вспорол ноги или не навредил прохожим. Возмездие луны так же теряло свой преимущество в стиеснённых пространствах. На этот случай учил с орком рукопашный бой, как здесь называли борьбу. Жёсткий распорядок Храма научил забыть, что такое лень. Преодолевая себя, занимались до изнеможения. Последние дни тренировок учитель разрешил заниматься без грузов. Магики поняли, что значит действительно порхать как бабочка. Чини же целый месяц занималась тем, что беседовала с Учителем, часто пытаясь узнать, где находятся тайные библиотеки Храма с потаёнными знаниями. Учитель посмеивался, но морская свинья не сдавалась, и каждый раз подбирала новые аргументы. В один из дней терпение наставника закончилось, и он повёл всех троих в дальние катакомбы, коих под Храмом было видимо-невидимо. Путь до тайной библиотеки занял почти час под землей. Старый факел сгорел прежде, чем добрались по цели. В пути зажгли запасной. Хомо, предвкушая раскрытие тайн Мироздания, потирала лапки, надеясь найти среди них и разгадку своей трансформации. Тело морской свинки порядком надоело. Так хотелось бегать вровень с ребятами, магичить и бряцать оружием. А ещё заставить Андрена относиться к себе как к девушке, а не подруге. Андрен и Грок от тайной библиотеки ничего не ждали. Храм за месяц пробудил в них что-то гораздо важнее. В слова это не облачалось, только взгляд обоих стал более задумчивым. Взгляд начальных адептов Храма. Учитель подвёл к старой двери, окованной железом. Огромная паутина и толстый слой пыли у порога ясно говорили, что здесь давно никого не было. — Не нужны эти тайны никому что ли? — Брякнула Чини. — Давайте открывайте скорее. Жилистые руки орка и человека потянули за бронзовые кольца. Створы нехотя поддалась и с жутким скрипом отворились. Учитель вошёл первым, зажигая факела у входа. Огонь раздвинул мрак. Глазам предстало огромное помещение с сотнями стеллажей, полок, шкафов, сервантов. Только там, где должны были стоять десятки тысяч фолиантов, томов и свитков… сияла пустота. Пугающая пустота всего зала, каждая полка, каждый стеллаж. Всё лишь в пыли. — Пыль пустоты? А мудрость где? — Залепетала потрясённая Чини. Учитель задумчиво почесал подбородок, изрёк: — Мудрость в вас. Где же ей ещё быть? — А книги? — Разволновалась Чини. — А великие знания? Великие тайны и секретные данные? Учитель пожал плечами, скромно объяснил: — Мы тоже раньше считали, что вся мудрость в книгах, но потом решили убрать всё лишнее и… — Учитель прошёл вдоль стеллажей, что-то снимая с дальней полки. — И что? — заторопила Хомо, теряя терпение — И что? И где? — …остался только этот свиток, — продолжил Учитель и протянул Андрену потускневший тубус. Андрен без особого энтузиазма достал ветхий пергамент, приблизился к факелу, медленно и осторожно развернул жёлтоватую бумагу. Взгляд впился в содержимое, хмыкнул, понимающе кивнул Учителю и передал свиток Гроку. Тот повторил все действия и раскрыл свиток перед Чини. Хомо, прочитав, едва не свалилась с плеча Андрена. В старом свитке, содержащем все знания мира, было всего лишь одно предложение: «Побори страх — покоришь мир». — Ну, вот и всё. Все тайны мироздания познаны. — Подмигнул Учитель. — Вам пора к Настоятелю. Дорога домой долгая. Андрен и Грок кивнули и неторопливо покинули цитадель мудрости. Чини нахохлилась. Молчаливая и поверженная, она забралась в карман. И в качестве единственно приемлемого протеста предалась сну. Через полтора часа обратной дороги, снова преодолев не одну тысячу ступенек, адепты предстали пред Настоятелем. Старик всё так же сидел в кресле возле камина, словно и не двигался целый месяц. Ровный, уверенный голос докатился до вошедших: — Для того, чтобы выполнить ваше поручение Академии, вам надо пойти на жертву. Храм пожертвовал вам часть знаний. Вы должны отдать что-то взамен. Оставьте мне Чини. — Вы хотите, чтобы мы оставили Хомо и тем самым выполнили Задание? — Потрясённо переспросил Андрен. Цепкие глаза настоятеля впились в Андрена, он кивнул: — Всё верно. Её ум покорил меня. Я прошу её в качестве жертвы. Как плату за знания и за выполненное Задание. К тому же только в этом случае я отпущу вас из Храма. Иначе останетесь все трое. — На последних словах Настоятель сделал ударение. Хомо проворно выбралась из кармана, услышав разговор. — Что это значит? А моего мнения никто не хочет узнать? Настоятель медленно покачал головой, тяжёло обронил: — Разве вы не видели Слова на дверях Храма? Или просто не поняли? Вы пробыли здесь не долго. Потому я всё же отпускаю вас двоих, человека и орка, но вы должны отплатить. За всё приходиться платить, таков наш бренный мир. За добро добром, за зло справедливостью, только в этом случае существует некий хрупкий баланс, установленный богами. Вы же не хотите потревожить баланс? — Я выполню любое ваше поручение, но я не оставлю вам друга. — Вспыхнул Андрен, как костёр, в который подбросили охапку хвороста. — Неужели нигде нет свободных знаний? Мир так жаден до них? Какой уж тут баланс? Дружба это не то, чем можно жертвовать. Дружба делает нас людьми. Сплочает вместе. Забрать у меня друга означает забрать часть меня. Так, может, просто оставите меня? Выпустите их! — Я присоединяюсь к его словам. — Добавил Грок. — Мы не оставим Чини. И если надо, то будем прорываться с боем. Хоть это и безнадёжно. Но мы упёртые. В конце концов, если бы не Чини, мы бы и вовсе сюда не вошли. Как можем бросить её? Наряду с мудростями Храма мы помним, что значат честь и достоинство магика ли, воина ли, имперца или варвара. Для нас с Андреном это не пустой звук. — Если стать адептом Храма означает предать друга, то забери Провал это звание. Я её не оставлю! — Вот! — грозно добавила Чини, обнажив резцы. Старик пригладил бороду. Не меняя безмятежного выражения лица, продолжил: — Подумайте, не торопитесь. Во-первых, я выпускаю вас, во-вторых, даю вам выполнение Задания, ещё дам золота… много золота… и прямой телепорт до Академии. За стенами Храма он сработает. В-третьих, я верну Чини человеческий облик. Но она останется в этих стенах, как воин храма. — Вы знаете, как её расколдовать? — Голос Андрена чуть дрогнул. Чини потрясённо замолчала, переводя взгляд с одного на другого. — Только если оставите её здесь, — холодно ответил Настоятель. — Я не могу её в вечной тюрьме без её воли. Мы слишком многое пережили вместе. Если хотите оставить кого-то, оставьте меня. Я буду подле вас, их же отпустите, — ответил Андрен, не опуская глаз. — Я стану воином Храма. А ей верните человеческий облик. Заслужила. Пусть поживёт по-человечески. — Да падёт на меня тень богов, если я уйду без них! Лучше оставьте меня! — Возмутился Грок и обратился к Настоятелю. — Должен же быть хоть один орк в Храме. А Хомо, Андрен, ты и сам найдёшь, как расколдовать. — Брось, ты здесь нипричём, — отмахнулся магик. — Это наша с Чи… Хомо судьба. — Это наша общая судьба, Андрен, — уверенно возразил Грок. — Я останусь! — Нет, я! Настоятель медленно поднялся с кресла. Он оказался на две головы выше магиков и вдвоё шире в плечах. От былой мощи остался не только голос. — Вы оба не отказываешься от своих слов? — Нет. — Нет.