— Ты… другая. Я вижу… моя подруга Чи… Хомо так же в плену чужого тела, как и ты. — Это какая ещё Чихома? — Послышалось с коридора, и в комнату поднялся орк с морской свинкой на плечах. — Батюшки, ещё одна мохнатая девица на выданье? Рысь перевела взгляд на орка, рыкнула. — Зеленые! Не подходите! Где ошоны? — Успокойся, никто не причинит тебе вреда. — Попытался вновь разрядить обстановку Андрен. — Да брось, — обронил Дажоб. — Сколько, по-твоему, лет она сидит в кармане, если помнит ошонов? Их, верно, нет на этих землях уже как века три. Феяр оторвался от бумаг, словно только сейчас заметил присутствие постороних в комнате и сказал: — Похоже, её запечатали ещё, когда строили этот форт. Андрен, ты бы не мог вывести её из моей комнаты? Мне эта рысь как зайцу пятая нога. Андрен кивнул и склонился над рысью. Страха, что укусит или нападёт, не было. Трёхцветные глаза казались более человечными, чем хомячьи. А поскольку Чини была человеком, то возможно и рысь — человек. — Как звать тебя? Рысь приблизилась вплотную, оскалилась, играя на нервах. Некоторое время изучала, ожидая страха в глазах мага. Но Андрен был неприклонен. Наконец, моргнула, вздохнула. Усталый голос, шёпотом, в самое ухо, сообщил: — Варта. Андрен поборол тяжёлый ком в груди, так же на самое ухо спросил: — Варта, ты хочешь обрести свободу? Рысь прищурилась, недоверчиво кивнула. — Тогда идём со мной. Я выведу тебя в лес. — Какой лес? Кому надо запирать простую рысь в магическом кармане? — Забеспокоилась Чини. — Ты лучше спроси у магов, сколько золота нам полагается из жалованья форта за его освобождение? — добавил Грок, вернув к меркантильным делам. — С золотыми мы быстрее доберемся до гор. Андрен подскочил, вытянулся во весь рост. Дальнейшие его слова предназначались Феяру: — И вправду, нам с товарищем причитается премия. Форт не справился со своей задачей. Феяр покачал головой: — Я бы рад отдать вам всё месячное жалование всех солдат. Это довольно приличная сумма. Но никто не назначал награды. А золотые пойдут семьям погибшим. Или вы против? Чини набрала в грудь побольше воздуха, чтобы высказать всё, насколкьо она против. Но тут Варта подала голос. — 3 века, говорите? Ничего не меняется. Люди всё так же жаждут золота. Человек, выведи меня в лес и отпусти, если мнишь себя не таким. Чини с едва слышным свистом выпустила воздух, растеряв весь словарный запас. Андрен посмотрел на Феяра. — Ты прав, дочтопочтеный маг, отдай награду семьям погибших. У нас есть кони и провиант. Доберёмся. Рысь уходит со мной. — Забирай, — легко добавил южанин. — Но я всё же награжу вас, чтобы об этом подвиге помнили потомки. Статуй во дворе не ждите. Но форту требуется новое имя. Старое опозорено. Андрен, Грок, вы вольны назвать его по своему разумению. — Ну, раз «Восточный» теперь знают, как форт горя и печали… — начал было Грок и посмотрел на Андрена. — …То назовите фортом «Новой Надежды». — Закончил человек. Феяр кивнул и подошёл к цепи рыси, протянул Андрену. — А ошейник снять нельзя? — Спросил Андрен, принимая поводок. Погладил рысь, забираясь пальцами под ошейник. Там были потёртости. Кожу под шерстью наверняка щипало. Хорошо, что длилось это не вечность. — Он не магический. Это тебе к кузнецу. — Ответил Феяр. — Счастливого путешествия. — Удачи с заданием Бурцеуса, — добавил Дажоб. Андрен поблагодарил магов и вместе с орком, Чини и новым зверем вышел из башни. Рысь дернула цепь, спеша на волю. — Извини, но пока не покинем форта, цепь побудет у меня в руках. Народ к рысям не привычный. — Да ничего, так всегда, — легко согласилась рысь. — Значит, я 3 века в этом кармане сидела? — Да. Кто тебя туда затащил? Рысь не ответила, только ускорила ход Андрена по ступенькам. — Андрен, ты ещё хуже торгаш, чем я. — Догнали слова Чини. — Неужели нам жалование действительно мясом со шкурами выдали? Попросил бы хоть пару золотых. Да и что это за форт Новой Надежды? Теперь промолчал уже Андрен. Грок же рискнул говорить только на улице. — Хорошо, что маги оставили нам хотя бы коней. Осталось только овса к дорогу набрать. — То есть я одна понимаю, что рыси в нашей компании это неприемлимо?! — Завопила Чини. — О, горе, горе. Пушистые занимают в наших жизнях всё больше и больше места. Рысь повернулась к морской свинке. — Ты вкусно пахнешь. Не доводи до греха. — Я ядовитая! — Выставила резцы Чини. — У меня иммунитет к хомякам. — Я. Морская. Свинка. Грок с Андреном переглянулись. От обоих зверей как будто волна огня пошла. Градус напряжения между ними ощутился сразу. Андрен только никак не мог понять причин. — Пойду коней седлать, — ответил Грок и направился в конюшни с Чини. Андрен подмигнул Варте. — А мы к кузнецу. Под пристальными взглядами солдат и рабочих вошли в небольшую кузню. Молоденький кузнец, скорее подмастерье, ровесник Андрена, топил горн и только собирался ковать новые мечи или чинить старые. Работы у него хватало. Но увидав неожиданных посетителей в робах магов, смущённо поприветствовал и спросил о причине появления героев форта в его скромной кузне. Он назвался Болеславом и попенял на то, что до звания мастер-кузнеца ему ещё очень далеко. — Надеюсь, это не помешает тебе снять ошейник рыси. — Без фатальностей. — Добавила Варта, обнажив зубы, чем немало перепугала подмастерье. — Сделаю всё, что в моих силах. Болеслав осторожно, без резких движений, то и дело, оглядываясь на цепь в руках Андрена, осмотрел ошейник, поцокал языком. Пожевав губу, сообщил: — Никогда не пробовал расковывать животных, но всё когда-нибудь случается в первый раз. Рысь хмыкнула: — О, тень богов, ещё один философ. Опалишь мне шерсть и форт лишиться последней надежды на возрождение кузни. Понял? Болеслав фмыкнул. — Ничего страшного, генералисимус ещё одного пришлёт. Кого-то менее бесполезного, чем я. Если мага поставили во главе форта, это ещё не значит, что генералитет потерял власть над назначением прочего персонала. Подмастерье вернулся с инструментами, обронил: — Рыси лучше не двигаться. Так что, говорливая, клади голову на наковальню. Черные кончики ушей подскочили, шерсть на спине встала дыбом: — Я? Да ни за что! Андрен пожал плечами, пригладил шерсть. Под рукой разливалось приятное тепло, ощущалось биение встревоженного сердца. — Ты же хочешь обрести свободу. Ничего не поделаешь, придётся подчиниться. — А что если он отрубит мне голову?