Я теряюсь в том, как он прикасается ко мне, как его рот доминирует над моим, как он поглощает само мое существо. И я уступаю любви, которую испытываю к этому человеку. Мои руки движутся быстрее, становясь жадными, чтобы исследовать каждый изгиб мускулов его тела. Рука Луки скользит у меня между ног, и на этот раз, когда его палец поглаживает мой клитор, я испытываю острое ощущение. Отрывая свой рот от его, я задыхаюсь, но прежде чем успеваю обдумать это, Лука захватывает мой взгляд в плен, говоря: — Останься со мной. Не думай ни о чем другом. Сосредоточься на том, что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе. Сосредоточься на нас. Я смотрю ему в глаза и направляю все свое внимание на его руку у меня между ног, на то, как его тело накрывает мое, и на то, как этот мужчина трогает мое сердце и душу, как никто другой. Он делает круговые движения вокруг моего клитора, и когда он начинает ласкать неожиданно чувствительный комок нервов, моя спина выгибается дугой, и разочарование проскальзывает через меня. Лука заводит левую руку мне за шею, его пальцы собственнически обвиваются вокруг меня. Его глаза впиваются в мои, и он повторяет: — Mia regina. Mia moglie. Amore Mio. Боже правый. — Еще, — выдыхаю я, разочарование отступает, и мое тело тает от его прикосновений. — Sei il mio tutto12. О, Боже. Лука, говорящий по-итальянски, такой чертовски горячий. Мое тело начинает дрожать, каждый мускул напрягается, пока я не начинаю бояться, что могу взорваться. — Лука, — умоляю я, мои пальцы впиваются в его кожу. Он кружит вокруг моего входа, и мое сердце замирает, мое тело жаждет его внутри меня. Когда я чувствую его член у своего входа, я теряю контроль и приподнимаю бедра, предлагая себя ему. Лука прижимает головку своего члена к моему входу, растягивая меня, и резко вводит его, погружаясь до упора. — Иисус, — выдыхаю я. Я никогда раньше не чувствовала себя такой наполненной. Такой совершенной. — Блять, Мария, — стонет Лука, его тело содрогается напротив моего. — Ты чувствуешься как рай. Лука продолжает тереть мой клитор, когда отстраняется, и когда он снова входит в меня, он попадает в точку, о существовании которой я и не подозревала. Мое тело распадается со скоростью света, мои эмоции разлетаются на четыре стороны света, и весь свет во вселенной извергается из меня. — Лука, — хнычу я, цепляясь за него, конвульсии охватывают меня, пока я не перестаю дышать. — Я держу тебя, детка. Просто переживи это. — Его голос такой хриплый, что открывает шлюзы в моей груди. Мои глаза затуманиваются, и когда я моргаю, слеза скатывается по виску в волосы. Лука смотрит на меня так, как будто я чудо – как будто я весь его мир. Удовольствие продолжает накатывать на меня волнами, и когда он начинает двигаться, наполняя меня сильными толчками, это только вызывает новую волну экстаза, захлестывающую меня. Я цепляюсь за него так крепко, что, кажется, вот-вот пущу кровь по его коже, но не могу ничего сделать, кроме как наслаждаться чудом, которое дарит мне этот мужчина. Лука, кажется, теряет контроль, и прижимается своим ртом к моему, целуя меня так же сильно, как и трахая. Его член гладит мои внутренние стенки, пока их не покалывает от толчков удовольствия, заставляя меня сжиматься вокруг него. Нет ничего, кроме Луки. В моем теле. В моем сердце. В моей душе. В моем сознании. Я отдала ему всю себя. Глава 20 ЛУКА Христос Всемогущий, я никогда не переживал более глубокого момента за всю свою жизнь. Наблюдение за тем, как она разваливается на части, и ощущение, как сотрясается ее тело, наполняет мою грудь гордостью. Моя женщина далеко не сломлена. Ее тело так отзывчиво к моему, и каждый раз, когда я касаюсь ее точки G, ее киска благодарит меня, сильно сжимаясь вокруг моего члена. В тот момент, когда Мария сдалась и подчинилась мне, любовь, которую она испытывает ко мне, излучалась от нее с интенсивностью каждой звезды во Вселенной, она претендовала на каждую частичку меня. Свет и тьма. Человек и чудовище. Когда я погружаюсь в ее восхитительный жар, она владеет мной так, как никогда прежде не владела. Ее дыхание становится моим. Ее сердцебиение становится моим. С каждым толчком она становится самим источником моей жизни. Наши глаза остаются закрытыми, наши губы приоткрыты и соприкасаются друг с другом при каждом движении наших раскачивающихся тел. — Ti amo tanto13, — выдыхаю я ей слова, я так сильно тебя люблю. Зная, что она не понимает по-итальянски, мне легче говорить ей о своих чувствах, пока она не будет готова услышать это по-английски. Удовольствие пробегает по моему позвоночнику, и, не разрывая зрительного контакта, я рычу: — Il mio14. Моя. Вся, блять, моя. Мое тело содрогается, мои гребаные яйца напрягаются, затем я бесконтрольно дергаюсь, опустошая себя в ней. — Il mio, — шиплю я от интенсивного оргазма, напрягающего каждый мускул в моем теле и заставляющего меня погрузиться в нее как можно глубже. Мощная сила оргазма спадает, пока я снова не могу двигаться, входя в нее еще три раза, прежде чем замираю. Мы оба задыхаемся, наши тела покрыты потом. Моя рука чертовски болит, но это не имеет значения. Все, на чем я могу сосредоточиться, это слеза, скатывающаяся из ее левого глаза, прежде чем она исчезает в ее волосах. Это Мария в ее самом уязвимом проявлении. Здесь нет принцессы Братвы. Нет королевы. Никакой дерзости. Просто есть женщина, которая любит меня так чертовски сильно, что это пугает ее. Я просовываю свои руки под нее и держу ее так чертовски крепко, покрывая поцелуями ее шею и подбородок. Я жду, чтобы перевести дыхание, прежде чем сказать: — Думаю, можно с уверенностью сказать, что с твоим клитором все в порядке. У нее вырывается прерывистое дыхание, ее руки сжимаются вокруг меня, и она прячет лицо у меня на плече, пытаясь справиться со своими эмоциями. — Ты так охуенно красиво кончила для меня, — хвалю я ее. Несмотря на то, что она эмоциональна, ее киска сжимается вокруг меня, говоря мне, что ее телу нравится похвала. Марии требуется пара минут, чтобы восстановить некоторый контроль. Наконец, она отстраняется и встречается со мной взглядом. В них нет и следа той ранимой женщины, которая любит меня, лишь принцесса Братвы, которая снова подняла свою защиту так высоко, что она, блять, достигает небес. Моя упрямая жена. — Как ты себя чувствуешь? — Спрашиваю я, вытаскивая свои руки из-под нее и кладя их по обе стороны от ее головы. — Не стану лгать. — Улыбка тронула уголки ее распухших губ. — Это было потрясающе. Я ухмыляюсь ей, гордость снова наполняет мою грудь. — Да? — Ты определенно знаешь, как удовлетворить женщину. Я нежно целую ее в губы, затем говорю: — Тебе просто нужно было перестать слишком много думать. Как только ты впустила меня и подчинилась, твое тело сделало все остальное. Она наклоняет голову.