Академию Отверженных украсили к Новому году. Здесь часто учились выходцы из моего мира, и празднование нашего самого главного праздника давно стало доброй традицией. В центральном зале поставили огромную ель, почти до самого потолка. Она сейчас сияла голубоватыми огнями и украшена была в одной цветовой гамме — белоснежные, словно сделанные изо льда и снега игрушки и голубые ленты. Очень нежное и зимнее сочетание. Мне приятно было, что в этом году празднование Нового года совпало еще с одним крайне важным для меня событием. И украшенный зал, ленты и еловые ветки, сплетенные в праздничные венки, были отчасти для меня. Издалека казалось, будто мое платье сделано изо льда. Тончайшую шелковую ткань покрывали причудливые завитки и фантастические цветы, такие, которые можно увидеть только зимой на промороженных стеклах. Подол отливал голубым, а тугой корсет был расшит прозрачными бусинами, похожими на замерзшие капли росы. Я стояла в центре зала, наполненного людьми — тут собралась вся академия, — и волновалась так сильно, что даже дышать получалось с трудом, а руки слегка дрожали. Впрочем, на мой взгляд, повод для переживаний был — я выходила замуж, и вот эти волнительные минуты в центре богато украшенного зала оказались невероятно сложными. Мама рыдала на первом ряду гостей, комкая в руках батистовый платочек. Рядом сидел отчим. Он честно пытался сделать вид, что тоже скорбит. Но я видела его глаза. Врать Давид не умел, поэтому на лице читалось: «А зачем слезы? Мы пристроили Дианку, теперь ответственность за ее глупости и проделки будет нести кто-то другой. Не это ли счастье?» Я предпочитала не вспоминать, сколько потребовалось усилий, чтобы убедить родителей, что именно в Айстерре находится мое счастье. Огненная, импульсивная мама всерьез грозилась «спалить к чертям это место» вместе с моим женихом. Но потом отошла. Рэмол мог покорить кого угодно, если, конечно, хотел. Я была рада, что эти двое все же смогли найти общий язык, хотя мама и не хотела принимать тот факт, что жить я буду только здесь, а в свой мир лишь изредка наносить визиты, и то без своего возлюбленного. Рэмол появился на противоположном конце зала и начал медленно двигаться в нашу сторону. Вроде бы даже играла какая-то торжественная музыка, но я ее не слышала, как завороженная следила за приближением жениха и чувствовала, как начинает быстрее биться в груди сердце. Он был невероятно красив, сейчас было видно — вот он, Дух зимы и хозяин этого мира, только, подозреваю, видела это я одна. Остальные в большинстве своем были не в курсе его тайны. Эти минуты оказались самыми долгими в моей жизни. Я не верила своему счастью и боялась, что его, пока еще такое хрупкое, может что-то разрушить. Поэтому выдохнула только тогда, когда Рэмол под финальные аккорды песни остановился возле меня и с улыбкой взял за руку. Вообще мы не хотели пышной свадьбы. Но сложно пожениться скромно, если вокруг тебя закрытый мир и голодные до развлечений, запертые в нем люди. Да еще и Новый год! Поэтому событие обещало быть масштабным. Мне же было важно лишь то, что рядом со мной он. Я боялась споткнуться во время клятвы, но слова признания в любви сами сорвались с губ без запинки. — Люблю тебя, — шепнул Рэмол одними губами и надел на палец тонкое кольцо из белого золота, рядом с помолвочным, уже сияющим на моем пальце. Наш союз скрепила магия. На миг поднялся ветер и закружил хоровод снежинок прямо в центре зала, обвил мою и его руку, окутав снежным маревом, и растворился в кольцах. После этого на гладкой поверхности белого золота остался узор из сотен крохотных снежинок. Именно в этот момент я поняла, что наш союз скреплен навеки и «пока смерть не разлучит нас» — не просто слова. Впереди ждал тяжелый вечер, праздник, которого я не хотела, и люди. Не всех из них я желала видеть тут, но готова была вытерпеть что угодно, лишь бы быть с ним. Прозвучали первые аккорды, и мой муж увлек меня в центр зала, для того чтобы станцевать первый танец. Я прильнула ближе к Рэмолу и положила ему голову на плечо. — Как же я хочу сбежать ото всех, — шепнула едва слышно и получила в ответ смешок. — Это же твоя свадьба. Разве ты не хочешь, чтобы все насладились твоей красотой, а в твоей памяти остался этот день? — Красотой уже все насладились. Есть я не хочу, а день и так запомню, — фыркнула я. — Ну как скажешь. — Он не стал возражать и быстрее закружил в танце. Вокруг нас снова начала подниматься метель. Дул сильнее ветер, закручиваясь в смерч, в эпицентре которого оказались мы. Снег летел совершенно сказочными, крупными снежинками. Их становилось все больше, и очень скоро они скрыли нас от толпы людей. Я не видела ничего, кроме лица Рэмола и белого марева. — Что это? — спросила я. — Ну ты же хотела сбежать, — отозвался он и осторожно разомкнул объятия. Снежная пелена исчезла, ураган стих, и я замерла, пораженная увиденным. Рядом не оказалось ни зала с елью, ни столов, ни гостей. Мы стояли на небольшом балкончике замка, впереди простиралась белоснежная равнина, вдалеке виднелись лес, укутанный снегом, и сияющие на солнце ледяные вершины гор. А у меня за спиной, за стеклянной дверью, находилась уютная гостиная. Камин, елка в углу и накрытый на двоих столик возле дивана. — Где мы? — удивилась я. — Это наш дом. — Рэмол пожал плечами и сделал шаг навстречу. — Не думала же ты, что мы будем жить только в академии? Признаться, именно так я и думала, но сюрприз оказался приятным. — Тут так красиво, — протянула я, сама не понимая, что имею в виду, дом или окружающий пейзаж. — Рад, что нравится, — сказал мужчина и заключил в объятия. — Я обещал, что подарю тебе этот мир, — тихо произнес он. — Так вот, это лишь малая его часть. Я посмотрела ему в глаза и поняла, что весь этот мир для меня заключен именно в них. Если он рядом со мной, мне абсолютно все равно, какой пейзаж у меня за окном.