Тогда мне было странно, почему дед отвел меня в эту сторону и произнес такие слова. Позже, после его смерти, все стало ясно. Он отвел меня в направлении пещеры, где я потом спрячу оригиналы записей. Мы ушли, и началась новая жизнь. 16 Я как будто пришел в другой мир. Мои близкие не сразу меня приняли. Не привыкли ко мне, и казалось, что я им лишний. Вспомнилось детство. Тогда я мешал им, постоянно плача из-за больной ноги. А теперь? Не знал ответа. Много раз хотелось вернуться к деду. Многократно подключался к их сознанию, чтобы узнать, о чем думают. В их мыслях я прочел, что я им почему-то мешал. Чувствовалось, что мама любит меня больше всех. Все равно продолжил приспосабливаться и соединяться с семьей. Здесь было все не так, как у бабушки и деда. Там я был единственным, а здесь нас – шестеро. Там и в соседних домах, которые были достаточно удалены, не было моих сверстников, а здесь, в нашем доме и в домах наших родственников и соседей, проживали дети, с которыми я мог найти много общего. Игры, в которые они играли, я не знал. Обычно меня звали играть в футбол, но, поскольку я не был хорошим игроком, ставили меня в ворота. Они не знали о моих способностях, а я направлял свое воздействие на игроков противника, заставляя посылать мяч в сторону, которую я выбрал. Так мне удавалось легко защищать ворота и я быстро стал очень востребованным вратарем. Закончились и эти школьные каникулы. Дед дал маме достаточно денег для покупки всего необходимого для школы, но она их рачительно распределила и купила всем в семье обновки из одежды и обуви. Начался новый учебный год. Боже праведный, сколько учеников в одном месте! В моей школе от первого до последнего класса было всего шестьдесят четыре ученика, а здесь больше тысячи. Учился в средней экономической школе «МилеваВукович» города Печ. Здесь учились ребята разных национальностей, а не как там, у деда, где были только черногорцы. Первый день прошел без происшествий, а на следующий – были сформированы классы. В моем классе было тридцать три ученика и ученицы. Были здесь сербы, черногорцы, мусульмане, хорваты и цыгане. В других классах албанцы и цыгане обучались на албанском языке. Все это для меня было новым и из-за этого интересным. Было много девочек моего возраста. Все были красивы, каждая по-своему. В моей душе открылись новые, неизвестные чувства. Я был скромным, но приметил, что мне приятно дружить с девочками из моего или других классов. Я не знал, как себя вести с ними, но они сами хотели дружить со мной. Никогда до этого не влюблялся, теперь это чувство овладевало мной. Все были моими подругами, и я любил их по-дружески. Было мне стыдно спрашивать их, хочет ли кто стать моей девочкой, вероятно, и они были в той же ситуации. Так проходили дни, и тут Таня, девочка, с которой я больше всех дружил, спросила: «Мики, могу ли искренне спросить у тебя кое-что?» «Таня, конечно спрашивай». «Скажи честно, тебе нравится Биля?» Показалось, что сердце забилось у меня в горле. Боялся проговориться. Чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Как почувствовала, что эта девочка мне нравилась больше всех? Молчал, а она это поняла по-своему: «Мики, если не нравится, открыто можешь мне об этом сказать, а я ей передам». «Да нет, Таня, я хорошо отношусь к ней, но ты меня застала врасплох». «Мики, я разговаривала с ней о тебе. Она сказала, что ты ей нравишься и она хорошо относится к тебе». Опять сердце забилось как бешеное. «Поухаживай за ней, и она захочет дружить с тобой». Я опустил голову и в панике размышлял. «Мики, что ты думаешь? Скажи честно, если она тебе не нравится». «Не в этом дело, Таня. Клянусь тебе, она нравится мне». «Что же ты не ухаживаешь за ней?» «Тань, я бы ухаживал, но не знаю, как это делать. Никогда не ухаживал, и никто меня не учил, как это делать». Она рассмеялась от всего сердца. А я чувствовал себя неловко, пока она продолжала хохотать. Тогда поднялась на цыпочки, обняла и поцеловала в щеку. «Дорогой мой приятель, ты не умеешь ухаживать, а о тебе говорят, что ты неприступный». Я был удивлен – кто посмел так сказать? «Большинство девчонок в начале очень хорошо относилось к тебе, но, когда с твоей стороны не было никакого внимания, ни одного хорошего слова, они отступали и начали говорить, что ты неприступный. Ни одна из них не знала, что ты не умеешь ухаживать», – опять рассмеялась она. «Легко тебе говорить. Представь, каково мне!» «Мики, это так просто! Только скажи ей: «Биля, могу ли спросить у тебя кое-что?» Она тебе скажет – «спрашивай» или «конечно». Тогда ты ей скажи: «Могу тебе сказать, что ты очень красивая девочка и понравилась мне с первого взгляда. Я был бы очень счастлив, если бы ты согласилась стать моей девушкой». Она согласится, и тогда вы станете встречаться и гулять вместе». Я не поверил собственным ушам. Возможно ли, что нужно сказать всего лишь несколько таких слов? Я решил сразу испробовать эти красивые слова. Подошел к Биле и повторил слово в слово, как сказала Таня. Дрожащим голосом она согласилась. Начали встречаться. Везде ходили вместе. Смеялись и радовались всему, что нас окружает. Через пару дней Таня опять подошла ко мне и с укором сказала: «Мики, я вижу, как вы ладите и любите друг друга. Вижу, вы всегда вместе и счастливы, но заметила, что ты никогда не обнимаешь и не целуешь ее». Опять она поставила меня в тупик: «Таня, поверь, я не знал, что это надо сделать, хоть и хотел много раз». Она опять рассмеялась. После ее советов я много раз обнимал и целовал Билю. Это, очевидно, раздражало тех, кому она нравилась. Подошел ко мне какой-то парень из параллельного класса: «Эй ты, кто ты такой?» Я почувствовал сигналы в мозге, до этого момента мне неизвестные. Импульс опасности сигнализировал мне, как будто кто-то нажал кнопку сирены. Почувствовал, как за спиной появились еще четыре человека. В моем мозгу стучало предчувствие, что они намерены бить меня, а ведь я еще ни с кем в жизни не дрался. «Отбил девушку у моего лучшего друга и теперь с ней гуляешь по школе!» «Слышишь, приятель, никого я не отбивал, – попробовал я объяснить, только увидел, что все объяснения будут напрасны, и они намерены вызвать меня на драку. Они рассчитывали на численное преимущество и поэтому были уверены в себе. Биля прибежала ко мне и встала между нами. «Слушай, мерзавец! – крикнула кому-то из-за моей спины. – Хочешь так заставить меня встречаться с тобой? Этого никогда не будет. В чем он виноват? В том, что он лучше, чем ты? Делаешь из себя героя, собрали самую сильную банду в школе и думаете, что можете теперь делать чего хотите?» Этот парень, за моей спиной, схватил ее за руку и начал хохотать. «Сейчас ты увидишь, красотка, что будет с твоим красавчиком. Он будет умолять тебя оставить его и гулять со мной, когда мы ему хорошенько наваляем». Я видел огромную массу учеников, которые окружили нас и ждали того, что будет дальше. У многих на глазах появился страх. Откуда-то появились еще троица и встала на сторону моих противников. Я был один против всех. И тут, где-то между этими учениками, увидел деда. Его слова отчетливо прозвучали в моем мозгу. «Не бойся, тебе никто ничего не сможет сделать. Используй сознание, и пусть все выглядит, как будто ты дерешься с ними, а я буду с тобой и проведу эту борьбу». И дед пропал. Биля попыталась дать пощечину тому, кто держал ее за руку. Тот вывернул ей руку, и Биля вскрикнула от боли. Это стало знаком для начала разборки. Парень, стоящий передо мной, замахнулся, чтобы ударить меня в лицо, а остальные двинулись к моей спине. Я отступил в сторону и, сам не знаю как, оттолкнул его от себя. Столкновение с его приятелями, стоявшими за моей спиной, был очень сильным. Он и еще двое упали на землю, серьезно поврежденные. Остальные четверо окружили меня, пока их главарь и дальше держал вырывающуюся Билю, которая хотела мне помочь. Он еще сильнее вывернул ей руку, и она опять завизжала. Теперь я должен был помочь ей. Противникам слева и справа приказал нападать на меня. Они двинулись вперед и оба замахнулись. Мое тело вдруг оказалось на земле, а они столкнулись друг с другом, как будто были злейшими врагами. Остановились и под моим воздействием на сознание начали избивать друг друга. Я вышел из сферы их интереса. Затем включились оставшиеся двое. Увидели, что могут проиграть битву, и вытащили нож и цепь. Главарь оттолкнул Билю на землю. Некоторые из ее подруг, и Таня среди них, поспешили ей помочь. Тут главарь двинулся на помощь своим приятелям. Кричал на двоицу приятелей, избивающих друг друга, но они его не слушали. И не могли, ведь им мною была дана команда воздействия на сознание. Трое, которые первые упали, теперь были готовы продолжить драку. Было их шестеро против меня. Их главарь пригнул голову, поднял плечи и понесся на меня. Я должен был его ударить, иначе он бы мне врезался головой в живот. Мой кулак попал ему в плечо. Ноги как будто отказали ему. Рухнул в пыль двора, а выглядело, как будто я его слегка ударил. «Зарежь идиота!» – крикнул один из парней и двинулся на меня с цепью. То же сделал и тот, у которого в руках был нож. Он был ближе ко мне и замахнулся к моему животу. Я не знаю, как, но моя левая рука блокировала его удар, а правая стукнула по стиснутому кулаку с ножом. Нож вылетел из его руки и вонзился в бедро другого противника. Из-за острой боли он выпустил цепь, которой замахнулся. Цепь пролетела в нескольких сантиметрах от меня. На своем пути со всей силы она ударила трех оставшихся неприятелей. Первого зацепила по лицу, а двух других – по груди. Наставшую тишину нарушали только стоны нападавшего, которого цепь ударила по лицу, и противника с ножом, воткнутым в бедро. Все остальные молчали, не веря в произошедшее. Я подошел к Биле и нежно обнял за плечи. Произошло шевеление в толпе, и в круг, образованный учениками школы, вышел директор и два учителя. Учителя направились к ученикам, которые были повреждены, а директор крикнул: «Кто организовал эту бойню с этими несчастными учениками школы?» Все взгляды направились на меня и Билю. Директор схватил меня за локоть, начал трясти и кричать: «За это отправляют в тюрьму. Ты ножом и цепью искалечил столько учеников!» Я выдернул руку из его захвата. И другие учителя подошли, чтобы увидеть, что произошло. Никто из них не мог поверить, что это на меня напали восемь бандитов. «Сначала спросите у свидетелей, кто на кого нападал и у кого был нож и цепь, а потом хватайте за руку». Директор опешил из-за моей дерзости. Неверие было видно на лицах присутствующих. Первое, никто не поверил, что я так отвечу директору, и он сам не мог поверить, как я мог это все сделать один. Чтобы вернуть свой упавший авторитет, он поднял руку с указательным пальцем и крикнул: «Пускай все говорят, что они напали на тебя, но ты не смел использовать нож и цепь. За это я сейчас же прогоню тебя из школы, а полиция уже знает о произошедшей драке». Повернулся к ученикам и спросил: «Кто на кого напал?» Толпа ответила: «Они на него!» «Кто нападал с цепью и ножом?» «Они напали, а он только оборонялся», – еще громче раздались возгласы из толпы учеников. Послышался звук полицейской сирены. Учащиеся разошлись на две стороны. Автомобиль остановился перед нами. Полицейские осматривались, выискивая, кого надо арестовывать. Увидели меня и Билю перед директором и других учеников, которые притворялись и стонали от боли, чтобы вызвать жалость. Они решили, будто это я использовал нож и цепь, и двинулись ко мне. Директор остановил их и объяснил, что это на меня напали и использовали нож и цепь в качестве оружия, а я лишь оборонялся. Тупое выражение на лицах показало их недоверие. Один из полицейских провозгласил, что законом запрещено использование боевых искусств. Чтобы победить восемь сверстников, использующих нож и цепь, нужно быть мастером в каком-либо боевом искусстве. Все посмотрели на меня. Я должен был сразу реагировать: «У меня нет никакого пояса, и я не являюсь мастером ни в какой борьбе. Директор, я здесь обвиняемая сторона или лицо, оборонявшееся от восьми нападавших? Посмотрите, сколько свидетелей на моей стороне». Масса учеников опять загалдела. Охрабренные поражением насильников, многие ученики начали обвинять их и признались, что и их третировали. Полицейские вызвали скорую помощь. Ученики, поняв, что больше ничего интересного не увидят, разошлись по классам. Через пару дней виновные были наказаны. Двоих, использовавших нож и цепь, исключили из школы. Так называемого главаря банды наказали последним предупреждением перед исключением из школы, а остальных простым предупреждением. Вскоре все происшедшее начало забываться. Были еще какие-то драки, но меня больше никто не трогал. С Билей я продолжал встречаться. Нам было хорошо вместе. Однако из-за нее я запустил учебу и все остальное. В эти дни, когда мне все было неважно и мысли были заняты только Билей, мама сообщила, что завтра мы должны уехать. Бабушка Стана покинула этот мир. Многие вещи человек не может сразу принять. Они кажутся ему нереальными. Так и мне тогда показалась эта новость невозможной. Вообще не мог поверить в это. Как дед мог это допустить? Я задавал себе вопросы, как будто в дедовых руках было решать о жизни и смерти. В эту ночь я не мог заснуть. Как говорят старики, глаз не мог сомкнуть. Утром мы уехали в село, где я провел свое детство. После похорон отца больше я не бывал на таких событиях. Мне было тяжело. Вспомнилось, как она любила меня и как заботилась. Помню песню, которую мне напевала: «Старая бабуля меня любит, холит, Все мои желания выполнит она. Только вот родителей никто не заменит На целом белом свете ребенку никогда…» И сейчас, как когда-то, когда был маленьким и впервые услышал эту песню, я горько заплакал. В моей памяти всплыла ее мелодичная речь, и слезы потекли по лицу. Все подходили и утешали меня. Подошел и дед, обнял меня своими теплыми руками. Тогда я немного успокоился. Вся моя печаль, боль и страдание вылились в несколько слов, в один вопрос, который я ему задал: «Дед, почему ты не помог ей жить?» Он опять меня обнял, и я почувствовал, как его тело затряслось.