— Да-да! Прямо на улице. И такая настойчивая! Сперва он отнекивался, а потом дал первый в своей жизни автограф. Слышали бы вы его довольный смешок, когда он подписывался! Кто-то узнал его на улице! «Глядите, идет тираннозавр собственной персоной!» И господин ящер с довольной ухмылкой берет в лапу ручку и выводит свою фамилию. — Погодите, — промолвил Тервиллиджер, наливая два стакана виски, — откуда взялась такая догадливая девчушка? — Моя племянница, — сказал мистер Гласс. — Но об этом ему лучше не знать. Ведь вы же не проболтаетесь? Они выпили. — Я буду нем как рыба, — заверил Тервиллиджер. Затем, подхватив резинового тираннозавра и бутылку виски, оба направились к воротам студии — поглядеть, как во всей красе, сверкая фарами и благовестя клаксонами, на вечеринку начнут съезжаться лимузины. Кричащая женщина Меня зовут Маргарет Лири. Мне десять лет, и я учусь в последнем классе начальной школы. У меня нет братьев и сестер, но есть прекрасные папа и мама, правда, они не могут уделять мне много внимания. Как бы то ни было, никто из нас даже не предполагал, что придется столкнуться с убитой женщиной. Или почти не предполагал. Когда живешь на улице, подобной нашей, и не подумаешь, что может произойти что-нибудь ужасное, скажем, перестрелка, убийство или погребение человека заживо, чуть ли не у вас в саду. А когда такое случается, просто не веришь. Продолжаешь как ни в чем не бывало намазывать масло на хлеб или же печь пирог. Я расскажу вам, как это произошло. Была середина июля. Мама сказала мне: — Маргарет, сходи в магазин и купи мороженое. Сегодня суббота, папа придет обедать домой. Мы должны его угостить чем-нибудь вкусненьким. Я побежала через пустырь позади нашего дома, где мы обычно играем с ребятами. Когда я шла обратно из магазина и думала о чем-то своем, это все вдруг и произошло. Я услышала крик женщины, остановилась и прислушалась. Звук шел из-под земли. Женщина была погребена под камнями, стеклами и мусором. Она ужасно кричала, умоляла вытащить ее. Я стояла, оцепенев от ужаса, а она продолжала приглушенно кричать. Я бросилась бежать, споткнулась и упала, вновь вскочила и побежала. Открыв дверь нашего дома, я увидела маму, спокойную, как всегда, даже не подозревавшую, что позади нашего дома, всего в каких-то сотне ярдов, погребена в земле живая женщина, которая кричит и просит о помощи. — Мам… — произнесла я. — Не стой там. Видишь, мороженое тает, — прервала она меня. — Но, ма… — Положи его в холодильник. — Послушай, ма, там кричит какая-то женщина… — И вымой руки, — продолжала мама. — Она кричит и кричит. — Давай-ка посмотрим, где соль и перец. — Послушай меня, — сказала я громко. — Мы должны ее выкопать. Она похоронена под тоннами земли, и, если мы ее не выкопаем, она задохнется и умрет. — Я уверена, что она может подождать, пока мы пообедаем, — ответила мама. — Ма, ты что, не веришь мне? — Конечно, верю, дорогая. А теперь вымой руки и отнеси эту тарелку отцу. — Я даже не знаю, кто она и как туда попала. Но мы должны помочь ей, пока не поздно. — О Боже! — воскликнула мама. — Посмотри на мороженое. Ты что? Просто стояла на солнце и ждала, пока оно растает? — Ну, на пустыре… — Иди, иди, егоза. Я пошла в столовую. — Па, там на пустыре кричит какая-то женщина. — Мне еще не встречались женщины, которые не кричат. — Я серьезно. — Да, ты выглядишь очень серьезной, — произнес папа. — Мы должны достать кирки и лопаты и откопать ее, как египетскую мумию. — Я не археолог, Маргарет. И потом слишком жарко. А вот в какой-нибудь прохладный октябрьский день мы примемся с тобой за дело. — Но так долго ждать нельзя. Сердце колотилось в груди. Я была возбуждена, испугана, а папа как ни в чем не бывало положил себе на тарелку мясо и принялся за еду, не обращая на меня никакого внимания. — Па? — Мм? — Па, ты должен после обеда пойти со мной и помочь, — умоляла я. — Па, ну па, я отдам тебе все деньги, которые у меня есть в копилке. — Ну, — сказал папа, — это деловое предложение. Видимо, очень важное для тебя, раз ты предлагаешь свои деньги. И сколько ты будешь мне платить в час? — У меня десять шиллингов. Я собирала их целый год, и все они твои. — Я тронут. — Папа коснулся моей руки. — Очень тронут. Ты хочешь поиграть со мной и готова платить за это деньги. Откровенно говоря, Маргарет, ты заставила своего старого папу почувствовать себя настоящим негодяем. Я слишком мало уделяю тебе времени. Вот что скажу: после обеда я пойду с тобой и послушаю крики женщины. И сделаю это бесплатно. — Да? Ты действительно пойдешь? — Да, только обещай мне… — Что? — Если хочешь, чтобы я пошел, ты должна сперва съесть весь свой обед. — Обещаю. В комнату вошла мама и села за стол. Мы стали обедать. — Не так быстро, — заметила мама. Я стала есть медленнее, а затем вновь заторопилась. — Ты слышала, что сказала мама? — обратился ко мне папа. — Но кричащая женщина… Мы должны поторопиться. — А я, — заметил папа, — собираюсь есть спокойно. Сперва я со всем необходимым вниманием съем бифштекс, затем мороженое и, если ты не возражаешь, выпью холодного пива. Это у меня займет по крайней мере час. И вот что, моя маленькая леди, если ты еще раз за столом во время обеда упомянешь об этой, как ее, кричащей… я не пойду с тобой слушать ее концерт. Ты все поняла? — Да, папа, — произнесла я. Обед длился целую вечность. Все действия родителей были замедленными, как в некоторых фильмах. Мама медленно вставала и так же медленно садилась. Вилки, ножи, ложки тоже двигались медленно. Даже полет мух по комнате и тот замедлился. Все было так медленно, что мне хотелось крикнуть: «Поторопитесь! Пожалуйста, побыстрее! Давайте быстро встанем и побежим!» Но нет, я должна была сидеть. И пока мы все сидели и медленно поглощали обед, пока весь мир обедал, там, на улице, кричала женщина. Она была совсем одна. Солнце пекло, а на пустыре никого. — Ну, вот и все, — сказал наконец папа. — Мы сейчас пойдем искать эту женщину? — спросила я. — Сперва немного холодного пива. — Кстати, о кричащих женщинах, — вмешалась мама. — Чарли Несбитт вчера вечером вновь подрался с женой. — Ничего удивительного, — хмыкнул папа. — Они всегда дерутся. — Чарли — негодяй, — заметила мама, — Впрочем, она не лучше. — Не знаю, но, мне кажется, она вполне порядочная женщина. — Просто ты к ней хорошо относишься. Помнишь, как чуть было не женился? — Опять ты за старое? В конце концов я был помолвлен с ней всего шесть недель. — Ты проявил здравый смысл, разорвав помолвку. — Хелен помешалась на сцене. А у меня не было времени на подобные развлечения. Это и привело к разрыву. Хотя она была очень мила. Мила и добра. — И что ей это дало? Ужасного грубияна в мужья — Чарли. — Я согласен с тобой. У Чарли ужасный характер. Помнишь, как Хелен играла в школьной пьесе? Она была хороша как картинка и сама написала несколько песен, а одну — именно для меня. — Ха… — засмеялась мама. — Не смейся. Это была хорошая песня. — Ты мне не рассказывал. — Это касается только нас с Хелен. Как же она начиналась? — Па… — перебила его я. — Ты бы лучше пошел с дочкой на пустырь, — заметила мама, — а то она в обморок упадет. Можешь и потом спеть эту прекрасную песню. — Хорошо, пошли, — сказал папа, и я потащила его на улицу. На пустыре никого не было. Солнце пекло. Битые бутылки отливали всеми цветами радуги. — Ну, и где твоя кричащая женщина? — смеясь, спросил папа. — Мы забыли лопаты! — воскликнула я. — Возьмем потом, когда услышим солистку. Я повела его к тому месту. — Послушай. Мы прислушались. — Я ничего не слышу, — наконец произнес папа. — Шш… подождем. — Эй, кричащая женщина, где ты? — закричала я. Мы слышали, как движется солнце по небу. Слышали очень спокойное дуновение ветра среди листвы. Слышали, как где-то вдали шел дождь. Слышали, как прошла какая-то машина. Но: только и всего. — Маргарет, — сказал папа. — думаю, тебе нужно лечь в постель и положить на лоб мокрую тряпку. — Но она была здесь. Она кричала, кричала и кричала! — воскликнула я. — Посмотрри, здесь копали. Ты стоишь прямо на этом месте! — Маргарет, вчера именно здесь мистер Келли выкопал большую яму для всякого хлама. — А ночью кто-то воспользовался его ямой и заживо похоронил женщину, а потом забросал ее землей. — Ну: я иду домой. — Ты не поможешь мне копать? — Долго не стой, жарко. — Папа ушел, а я затопала ногами, проклиная все на свете. И вдруг крик раздался снова. Она кричала и кричала, призывая меня. Я побежала к дому и с шумом хлопнула дверью. — Па, она снова кричит! — Да, конечно, кричит. Пошли, — Он повел меня по лестнице в спальню. — Ну вот. — Он заставил меня лечь и положил на голову влажное полотенце. — Успокойся. — Па, мы не можем оставить ее там, — я заплакала. — Она закопана. Подумай, как ужасно кричать, когда никто не обращает внимания. — Я запрещаю тебе выходить из дома, — встревоженно произнес папа. — Будешь лежать здесь весь день. — Он вышел и запер комнату на ключ. Я слышала, как он говорит с мамой. Через некоторое время я успокоилась, встала и на цыпочках подошла к окну. Привязав простыню к спинке кровати, я спустилась через окно на землю, взяла в сарае пару лопат и побежала на пустырь. Было еще жарче, чем прежде. Я стала копать, а женщина все кричала и кричала… Это была тяжелая работа. Ковырять лопатой, отбрасывая камни и стекло. Я знала, что мне придется копать весь день. Что я могла сделать? Побежать и рассказать другим людям? Но они, как папа и мама, не обратили бы на это никакого внимания. И я продолжала копать одна. Минут десять спустя на пустырь прибежал мой одноклассник Диппи Смит. — Привет, Маргарет! — воскликнул он. — Привет, Диппи, — с трудом ответила я. — Что ты тут делаешь? — Копаю. — Зачем? — В земле захоронена женщина, она кричит, а я хочу ее выкопать. — Я не слышу никакого крика, — сказал Диппи. — А ты сядь, подожди немного и услышишь. А еще лучше, если ты мне поможешь. — Я не буду копать, пока не услышу крик. Он ждал. — Слушай, — крикнула я. — Слышишь? — Ей-богу! — Глаза его сияли. — Сделай еще раз. — Сделать что? — Крикни. — Нужно подождать, — в смущении проговорила я. — Ну, сделай, — настаивал он, тряся меня за руку. — Сделай. — Он вытащил из кармана коричневый камень. — Я отдам тебе этот кусок мрамора, если ты еще раз так сделаешь. Из-под земли вновь раздался крик. — Вот это да! — воскликнул Диппи. — Научи меня делать так же! — Если ты поможешь копать, позднее я научу тебя этому. — Прекрасно. Дай лопату. Мы стали копать вместе. Время от времени женщина кричала. — Можно подумать, — сказал Диппи, — что она у нас прямо под ногами. Ты удивительная девочка, Мэгти. А как ее зовут? — Кого? — Женщину, которая кричит. Ты должна дать ей какое-нибудь имя. — О да. — Я на мгновение задумалась. — Ее зовут Шарлотта Тутл. Это богатая старушка, 96 лет. Ее живьем закопал мужчина по имени Спайк. Он подделывал пятифунтовые банкноты. — Вот это да! — Вместе с нею закопаны сокровища, а я… хочу вскрыть могилу и завладеть ими, — задыхаясь, произнесла я, продолжая энергично копать. — А ты со мною поделишься? — таинственно произнес Диппи. — Давай будем считать ее, — подбросил он новую мысль, — принцессой Омманатрой, египетской королевой, тело которой покрыто бриллиантами! «Мы спасем ее, — подумала я, — спасем, если только будем продолжать копать!» — Слушай, у меня появилась идея! — воскликнул Диппи. Он куда-то убежал и вскоре вернулся с куском картона, на котором стал что-то писать мелом. — Продолжай копать! Мы не должны останавливаться! — Я делаю надпись. Видишь? КЛАДБИЩЕ СНА! Мы будем здесь в коробочках хоронить птичек и жучков. Я пойду и постараюсь найти бабочек. — Нет, Диппи! — Так интереснее. Возможно, найду и мертвую кошку. — Диппи, берись за лопату! Пожалуйста!