— Ага, вот. Незабвенный полковник Фрилей. Нам требуется полковник. Когда Фрилей был произведен в полковники? — Сразу как Линкольна застрелили. — Так-так. Кто-то из нас должен стать полковником. Им буду я. Полковник Квотермейн. Как на ваш слух? — Весьма достойно, Кел, весьма достойно. — А раз так — отставить разговоры и приступить к пирогам. Глава 15 На веранде у Дуга с Томом ребята расселись в кружок. В голубой краске потолка отражалась голубизна октябрьского неба. — Трам-тарарам! — начал Чарли, — прямо не знаю, как сказать, Дуг, но мне жрать охота. — Чарли! Ты не о том думаешь! — Я как раз о том думаю, — возразил Чарли. — Земляничный пирог, а сверху — огроменное белое облако взбитых сливок. — Том, — потребовал Дуглас, — загляни-ка в блокнот: что сказано в уставе насчет измены? — С каких это пор мысли о пироге считаются изменой? — Чарли поковырял в ухе и с преувеличенным интересом стал разглядывать комочек воска. — Не мысли, а разговоры. — Да я с голодухи ноги протяну! — сказал Чарли. — И у других на уме то же самое — того и гляди, кусаться начнем. Не катит твоя затея, Дуг. Дуг обвел глазами своих солдат, словно подначивая их заныть вместе с Чарли. — У моего деда есть книга, где написано, что индусы могут голодать по девяносто дней. Так что успокойся. После первых трех суток уже все нипочем! — А у нас сколько прошло? Том, глянь-ка на часы. Сколько прошло? — М-м-м, один час и десять минут. — Обалдеть! — Что значить «обалдеть»? Нечего смотреть на часы! Смотреть надо в календарь. Любой пост длится семь суток! Они еще немного посидели в молчании. Потом Чарли спросил: — Том, а теперь сколько прошло? — Не говори ему, Том! Том важно сверился с часами: — Один час и двенадцать минут! — Кранты! — Чарли скривился. — У меня брюхо к спине прилипло. Всю жизнь буду питаться через трубочку. А вообще-то я уже умер. Известите родных и близких. Передайте, что я их любил. Закатив глаза, он откинулся на дощатый пол. — Два часа, — в скором времени сообщил Том. — Целых два часа голодаем, Дуг. Не хухры-мухры! Нам бы еще после ужина проблеваться — и, считай, дело сделано. — Ох, — подал голос Чарли, — чувствую себя как у зубодера, когда он мне укол всадил. Все онемело! У ребят просто кишка тонка, а то бы они тоже тебе сказали, что пухнут с голоду. Точно я говорю, парни? Сейчас бы сырку! Да с крекерами! Раздался общий стон. Чарли не унимался: — И жареную курочку! Все взвыли. — И ножку индейки! — Вот видишь. — Том ткнул Дуга в локоть. — Всех до судорог довел! И где же твой переворот? — Еще один день! — А потом? — Сухой паек. — Пирог с крыжовником, яблочное пюре, сэндвичи с лучком? — Завязывай, Чарли. — Булка с виноградным джемом! — Заткнись! — Не дождетесь, сэр! — фыркнул Чарли. — Сорвите с меня шевроны, генерал. Первые десять минут все шло как по маслу. А теперь у меня в животе бульдог мечется. Пойду-ка я домой, сяду как человек, положу себе полторта с бананами, пару бутербродов с ливерной колбаской. Лучше уж загремлю под фанфары из вашей долбаной армии, но, по крайней мере, останусь жив, а не усохну, как мумия, на каких-то объедках. — Чарли, — взмолился Дуг, — ты же у нас в штабе — правая рука. Залившись краской, Дуг вскочил и сжал кулаки. Это было поражение. Хуже некуда. Разработанный план у него на глазах пошел прахом, и великий переворот сорвался. В это мгновение городские часы начали бить полдень, и протяжный металлический бой спас положение, потому что Дуг бросился к перилам и стал смотреть в сторону главной площади, на этот неприступный железный монумент, а потом и на зеленый сквер, где по обыкновению старики просиживали за шахматными досками. У него на лице мелькнула отчаянная догадка. — Постойте-ка, — пробормотал он и выкрикнул в полный голос: — Шахматные доски! — Одно дело — испытание голодом, и оно пойдет нам на пользу, но теперь я вижу настоящую цель. Вот там, у здания суда, эти гнусные стариканы играют в шахматы. Мальчишки недоуменно заморгали. — Как же так? — Да, как же так? — эхом повторили остальные. — У них на шахматной доске — мы с вами! — воскликнул Дуглас. — Мы для них — шахматные фигуры! Старичье может нами двигать хоть по прямой, хоть по косой. Почем зря гоняют нас по шахматной доске. — Дуг, — произнес Том, — ты у нас голова! Бой часов умолк. Наступила глубокая, дивная тишина. — Что ж, — выдохнул Дуглас. — Наверное, теперь каждому ясно, что делать дальше! Глава 16 В зеленом сквере, под мраморной сенью здания суда, у громады часовой башни ожидали шахматные столики. И хотя серое небо робко предрекало морось, стариковские руки разложили дюжину шахматных досок. Две дюжины седых голов склонились над черно-красными театрами военных действий. Пешки и ладьи, кони, ферзи и короли вздрогнули и сошли с мест, а королевства стали рушиться на глазах. Каждый ход пестрел бликами от листвы деревьев; старики, шамкая впалыми ртами, поглядывали друг на друга то с прищуром, то с холодком, то с ухмылкой. Их беседа шуршала и шелестела вблизи памятника жертвам Гражданской войны. Дуглас Сполдинг подкрался незамеченным и, выглядывая из-за памятника, пристально следил за движением фигур. Приятели сгрудились у него за спиной. Поначалу они тоже смотрели во все глаза, но вскоре начали по одному пятиться назад и сонливо опускаться на траву. Дуг шпионил за стариками, а те часто, по-собачьи, дышали над своими досками. Их руки подрагивали. Снова и снова. Обернувшись к своему воинству, Дуглас зашептал: — Смотрите! Вот тот офицер — это ты, Чарли! А король — я! — Тут он резко дернулся. — Ай, за меня взялся мистер Уибл! На помощь! — Он вытянул перед собой одеревеневшие руки и застыл как вкопанный. Мальчишки вытаращили глаза. Кто-то схватил его за руки. — Дуг, мы тебя не отдадим! — Кто-то меня тащит! Это мистер Уибл! — Проклятый Уибл! Тут сверкнула молния, прогремел гром и хлынул дождь. — Вот это да! — вырвалось у Дуга. — Глядите! Стихия затопила площадь перед зданием суда, и старики повскакали с мест, забыв про шахматы, сбитые потоками ливня. — Айда, ребята! Хватайте, кто сколько может! — скомандовал Дуг. Хищной стаей они ринулись вперед, на шахматные фигуры. Опять была молния, опять был гром. — Живей! — кричал Дуг. В третий раз сверкнула молния, а они, толкаясь, хватали фигуры. Шахматные доски опустели. Тогда мальчишки остановились и стали смеяться над стариками, которые спасались от дождя под кронами деревьев. А потом сами, как обезумевшие летучие мыши, помчались искать укрытие. Глава 17 — Блик! — рявкнул Квотермейн в телефонную трубку. — Кел? — Представляешь, они сперли шахматные фигуры, которые нам прислали из Италии в год убийства Линкольна. Хитрые бестии! Жду тебя сегодня вечером. Нужно продумать контрнаступление. Сейчас еще Грею позвоню. — Грею не до того: он умирает. — Ну, знаешь ли, сколько его помню, он все умирает! Что ж, обойдемся своими силами. — Стоит ли пороть горячку, Кел? Невелика важность — шахматные фигуры. — Но они дороги нам как память, Блик! Тут пахнет мятежом. — Купим новые. — Право слово, с тобой говорить — что с покойником. Придется все-таки звонить Грею, пусть отложит свою кончину еще на сутки. У Блика вырвался негромкий смешок. — В котел бы их всех, малолетних бунтарей, да сварить на медленном огне, как ты считаешь? — Будь здоров, Блик. Не откладывая в долгий ящик, он позвонил Грею. У того было занято. Квотермейн бросил трубку, но тут же снова поднес ее к уху и сделал еще одну попытку. Слушая гудки, он уловил постукивание веток по оконному стеклу — совсем слабое, отдаленное. «Боже мой, — подумал Квотермейн, — ведь это оно и есть. Предвестие смерти». Глава 18 На другом краю оврага, стало быть, высился дом с привидениями. Откуда было известно, что там обитают привидения? Так уж говорили. Это всякий знал. Дом стоял, почитай, сотню лет, и люди толковали: при свете дня — дом как дом, зато ночами творится в нем что-то нехорошее. Неудивительно, что именно туда и бежали мальчишки, унося свою добычу; впереди всех Дуглас, а Том — замыкающий. Чтобы спрятаться, лучше места не придумаешь, потому что никто — кроме мальчишечьей своры — на пушечный выстрел не подойдет к дому с привидениями, хоть бы и при свете дня. Гроза не утихала; надумай кто-нибудь присмотреться к нехорошему дому или наудачу отворить скрипучую дверь, чтобы, миновав затхлую от времени прихожую, подняться по таким же скрипучим ступенькам, — и взору явился бы чердак, загроможденный бесполезными стульями, пропахший старинным составом для чистки бамбуковой мебели, а сейчас захваченный розовощекими мальчишками, которые вбежали сюда под трещотки молний и овации грома; стихия между тем наблюдала сверху, довольная, что так легко заставила ребят перепрыгивать через две ступеньки, хохотать во все горло и рассаживаться в кружок по-турецки на голом полу. Дуг зажег принесенный с собой огарок свечи и воткнул его в старый стеклянный подсвечник. Вслед за тем из пенькового мешка были по одному извлечены и расставлены все похищенные шахматные фигуры, которые по ходу дела именовались в честь Чарли, Уилла, Тома, Бо и так далее. Каждой из них Дуг кивком определял место, как бойцовской собаке. — Это ты, Чарли. Проскрежетала молния. — Так точно! — Это ты, Уилли. Зарокотал гром. — Так точно! — А это — ты, Том. — Как мелочь пузатая — так сразу я, — возмутился Том. — Может, я хочу быть королем.