— Да, кстати, — спохватился Чарли, оборачиваясь к приятелям, точно вспомнил что-то важное. — Я вот что хотел сказать. Есть у меня дальний родственник двадцати пяти лет. Прикатил сегодня на «бьюике», да не один, а с женой. Дамочка из себя хоть куда, симпатичная. И я все утро думал: может, и упираться не стоит, когда враги станут тащить меня к двадцати пяти годам. Двадцать пять — достойный пожилой возраст. Если не запретят мне рассекать на «бьюике» с красоткой женушкой, так я на них зла держать не буду. А дальше — ни-ни! Чтобы никаких детей! Пойдут дети — пиши пропало. Нет, мне бы шикарную тачку да красивую подружку — и на озеро, купаться. Эх! Так можно хоть тридцать лет кайфовать! Вот бы тридцать лет прожить двадцатипятилетним. А там — хоть трава не расти. — Что ж, надо подумать, — выдавил Дуглас. — Вот я приду домой и прямо сейчас подумаю, — сказал Чарли. — А войну-то когда продолжим? — не понял Том. Дуглас и Чарли переглянулись. — Черт, даже не знаю, — стушевался Дуг. — Завтра, или на той неделе, или через месяц? — Ну, как-то так. — Отступать позорно! — заявил Том. — Никто и не думает отступать, — заверил Чарли. — Выберем время — и повоюем, согласен, Дуг? — А как же, самой собой! — Подправим стратегию, определим боевые задачи, без этого никуда, — сказал Чарли. — Зря ты раскис, Том, будет тебе война. — Обещаете? — со слезами на глазах вскричал Том. — Вот-те крест, слово чести. — Тогда ладно. — У Тома дрожали губы. Тут со свистом налетел холодный ветер; да и то сказать, на смену позднему лету пришла ранняя осень. — Дело ясное, — застенчиво улыбнулся Чарли, исподлобья поглядывая на Дуга. — Прощай, лето, не иначе. — Это точно. — Мы времени даром не теряли. — Да уж. — Но я не понял, — сказал Том, — кто победил-то? Чарли с Дугласом уставились на младшего. — Кто победил? Не глупи, Том! — Погрузившись в молчание, Дуглас некоторое время изучал небо, а потом пронзил взглядом соратников. — Откуда я знаю. Либо мы, либо они. Чарли почесал за ухом. — Все при своих. Первая война за всю историю человечества, когда все при своих. Уж не знаю, как это вышло. Ну, пока. — Он шагнул на тротуар и пересек палисадник, отворил дверь, помахал — и был таков. — Вот и Чарли отвалил, — подытожил Дуглас. — Ну, вообще тоска! — выговорил Том. — В каком смысле? — Сам не знаю. Крутится в голове тоскливая песня, вот и все. — Не вздумай запеть! — Нет, я молчу. А хочешь знать почему? Я для себя решил. — Почему? — Потому что пломбирный рожок быстро кончается. — Что ты несешь? — Пломбирного рожка надолго не хватает. Только лизнул верхушку — глядишь, остался один вафельный хвостик. На каникулах побежал купаться, не успел нырнуть — уже пора вылезать и опять в школу. Оттого и тоска берет. — Это как посмотреть, — сказал Дуг. — Прикинь, сколько еще ждет впереди. Будет тебе и миллион рожков, и десять миллиардов яблочных пирогов, и сотни летних каникул. Кусай, глотай, ныряй — только поспевай. — Вот бы, — размечтался Том, — добыть такой здоровенный пломбирный рожок, чтобы объедаться всю жизнь от пуза — и не доесть. Представляешь? — Таких рожков не делают. — Или вот еще, — размечтался Том. — Чтоб у летних каникул не наступал последний день. Или чтоб на утренниках показывали только фильмы с Баком Джонсом, как он скачет верхом, палит из револьвера, а индейцы валятся, точно пустые бутылки. Покажи мне хоть что-нибудь хорошее, чему не приходит конец, и у меня на радостях крыша съедет. В кино прямо реветь охота, когда на экране выплывает: «Конец фильма», а фильм-то был с Джеком Хокси или Кеном Мейнардом. Или вот еще: лопаешь попкорн, а в пакете остается одна-единственная кукурузинка. — Угомонись, — сказал Дуг. — Нечего себя накручивать. Ты, главное, внуши себе: черт побери, будут еще десять тысяч утренников, и очень скоро. — Пришли. Чего мы такого сегодня сделали, за что полагается нахлобучка? — Да вроде ничего. — Тогда вперед. И они, входя в дом, не преминули хлопнуть дверью. Глава 33 Дом этот стоял на краю оврага. Сразу было видно: молва не врет, здесь обитают привидения. В девять вечера Том, Чарли и Бо, под командованием Дуга, вскарабкались по склону и остановились перед нехорошим домом. Вдалеке пробили городские часы. — Ну вот, — проговорил Дуг и повертел головой вправо-влево, словно что-то высматривая. — Дальше-то что? — спросил Том. — Слышь, — сказал Бо, — а правду говорят, будто здесь водится нечистая сила? — В восемь вечера тут еще спокойно, так я слышал, — ответил Дуг. — И в девять тоже. Зато ближе к десяти из этого дома начинают доноситься странные звуки. Надо бы здесь покрутиться да узнать, что к чему. Вдобавок Лисабелл с подружками грозились прийти. Поживем — увидим. Они потоптались возле разросшихся у крыльца кустарников, и очень скоро на небосклоне взошла луна. Тут до их слуха донеслись чьи-то шаги по невидимой тропинке, а из дома послышался скрип невидимых ступенек. Дуг насторожился и вытянул шею, но так и не разглядел, что же происходит за оконными переплетами. — Елки-палки, — подал голос Чарли. — Чего мы тут забыли? Тоска зеленая. А мне еще уроки учить. Буду-ка я двигать к дому. — Стой, — приказал Дуг. — Надо выждать еще пару минут. Они выжидали; луна поднималась все выше. А потом, в самом начале одиннадцатого, как только растаял последний удар городских часов, они услышали доносившийся из дома шум. Поначалу тихий, едва различимый: просто шорох и царапанье, будто внутри кто-то передвигал сундуки. Еще через несколько минут раздался отрывистый выкрик, за ним другой, потом опять шепотки, шорохи, а под конец — глухой стук. — А вот это, — сказал Дуг, — уж точно привидения. Видно, там людей убивают и волоком перетаскивают трупы из комнаты в комнату. Похоже на то, правда? — Тьфу на тебя, — буркнул Чарли. — Откуда я знаю? — А я — тем более, — поддакнул Бо. — Вот что, — сказал Чарли, — мне это обрыдло. Если там снова заорут, я пас. Они затаили дыхание. Тишина. И вдруг вопли, стоны, а среди этого — слабый зов: «Помогите!» Потом все смолкло. — К чертям собачьим, — не выдержал Чарли. — Я сваливаю. — И я, — подхватил Бо. Они развернулись и дали деру. Шепот сделался зловещим; у Дуга волосы встали дыбом. — Ты как хочешь, — сказал Том, — а я пошел. Нравится тебе слушать, как привидения воют, — слушай сколько влезет, только без меня. Дома увидимся, Дуг. Том пустился наутек. Дуглас остался один; он долго разглядывал заброшенный дом. Через некоторое время у него за спиной, на тропинке, возникло какое-то движение. Сжав кулаки, он обернулся, готовый дать отпор полуночному врагу. — Лисабелл, — изумился он. — Ты откуда? — Сказала же, что приду. А вот ты, интересно знать, что тут делаешь? Я думала, у тебя кишка тонка. Как по-твоему, правду люди говорят? Ты хоть что-нибудь выведал? По мне, все это враки, а ты как считаешь? Привидений не бывает, согласен? А значит, это дом как дом. — Мы решили выждать, — сказал Дуг, — и посмотреть, что будет. Но ребята струхнули, я один остался. Как видишь, стою, выжидаю, слушаю. Они прислушались вместе. Из дома вырвался тягучий стон, который поплыл по ночному воздуху. Лисабелл спросила: — Это и есть призрак? Дуг весь обратился в слух. — Вроде того. Через мгновение опять раздался зловещий шепот, а за ним вопль. — Двое их там, что ли? — Похоже, тебе смешно. — Дуг заглянул ей в глаза. — Сама не знаю, — сказала Лисабелл. — Странно это все. Чем больше слушаю, тем… — Она сверкнула непонятной улыбкой. Шепотки, вопли и бормотание становились все громче; Дугласа бросало то в жар, то в холод. В конце концов он нагнулся, поднял с земли камень и с размаху запустил в окно. Оконное стекло разлетелось вдребезги; дверь медленно отворилась. И вдруг все привидения завыли в один голос. — Дуг, ты что?! — вскричала Лисабелл. — Зачем? — Просто… — начал Дуг. И тут случилось нечто. Затопотали ноги, лавиной обрушился ропот, и кружащийся сонм белых фигур вырвался из дверей, слетел по ступеням крыльца и устремился по тропинке в овраг. — Дуг, — повторила Лисабелл. — Зачем ты это сделал? — Просто терпение лопнуло, — сказал Дуг. — На них тоже можно нагнать страху. Кто-то же должен был их турнуть, раз и навсегда. Спорим, они больше не вернутся. — Отвратительно, — сказала Лисабелл. — Кому мешали привидения? — По какому праву, — спросил Дуг, — они тут ошивались? Мы даже не знаем, кто они такие. — Ах так? — сурово сказала Лисабелл. — Это тебе даром не пройдет. — Что-что? — не понял Дуглас. Тогда Лисабелл шагнула к нему, схватила за уши и что было сил поцеловала прямо в губы. Поцелуй длился какое-то мгновение, но, как разряд молнии, ударил Дугласа в лицо, исказил его черты и скрутил болью все тело. Его затрясло с головы до ног; из вытянутых пальцев разве что не сыпались искры. Веки трепетали, со лба ручьями тек пот. У него перехватило дыхание. Лисабелл отступила назад и полюбовалась собственным творением: Дуглас Сполдинг, шарахнутый молнией. Дуглас отпрянул, чтобы она больше не смогла до него добраться. Лисабелл весело расхохоталась. — Вот так-то! — воскликнула она. — Поделом тебе! С этими словами она пустилась бежать, а Дуглас, сокрушенный, с раскрытым ртом и дрожащими губами, остался стоять под незримым дождем, среди неслыханной грозы, мучаясь то от жара, то от озноба. Разряд молнии настиг его снова, только на этот раз в мыслях, и ударил еще сильней, чем прежде. Дуглас медленно опустился на колени; голова у него подрагивала, а все мысли были о том, что же с ним произошло и куда подевалась Лисабелл. Он окинул взглядом опустевший дом. Ему даже захотелось подняться по ступенькам и проверить, не сам ли он только что вылетел из дверей. — Том, — зашептал он. — Отведи меня домой. — И только сейчас вспомнил: Том давно смылся. Развернувшись, Дуглас споткнулся, едва не полетел кубарем в овраг и попытался сообразить, в какой стороне лежит дорога домой. Глава 34 Спросонья Квотермейн рассмеялся. Он лежал в постели и гадал, с чего бы это. Что именно ему приснилось — теперь уж было не вспомнить, но что-то поистине восхитительное, пробежавшее улыбкой по лицу и лукаво хохотнувшее под ребрами. Силы небесные! Что ж это такое? Не зажигая лампы, он набрал номер Блика. — Тебе известно, который час? — возмутился Блик. — У тебя есть лишь один повод изводить меня ночными звонками — твоя идиотская война. Но ты, кажется, заверял, что с глупостями покончено?! — Разумеется, разумеется. — Что «разумеется»? — рявкнул Блик. — Покончено, — уточнил Квотермейн. — Осталось лишь слегка подстраховаться. Чтобы, говоря твоими словами, расслабиться и получить удовольствие. Помнишь, Блик, как мы с тобою давным-давно собрали коллекцию разных диковинок и уродцев, чтобы выставить на городской ярмарке? Скажи-ка, есть ли возможность разыскать эти склянки? Не завалялись ли они где-нибудь на чердаке или в подвале? — Разыскать можно. Только зачем? — Тогда разыщи. Обмахни от пыли. Вынесем их еще разок на свет божий. Собирай нашу седовласую армию. За дело! Время пошло. Звяк. Динь. Глава 35