Я отдала записку Томне, поделилась теплой одеждой и сухой обувью и спровадила за дверь. Ванна! Меня ждет Ванна! Магией нагрела остывшую была воду и снова в нее погрузилась. Благодать! На первых двух страницах любовного романа ничего не происходило, а вот на третий главный герой уже начал признаваться в любви главной героини. Да так, что у меня защемило сердце и из глаз закапали слезы. — Ола! — В дверь отчаянно заскреблись. — Открой! Я узнала голос Зарии, третьей дочери моих родителей, и почти ни разу, не поскользнувшись, выбралась из ванной. Что она делает в Чистяково? Что-то случилось дома? Моя сестра и ее ухажер, недавно официально представлены всему семейству как потенциальный муж, выглядели такими несчастными, что даже мое сердце дрогнуло. — Что случилось? — испуганно спросила я, впуская их в квартиру. — Нас ограбили! — провыла сестра, хватаясь за мое полотенце. Я, в свою очередь, вцепилась в махровую ткань изо всех сил, не желая доставлять чужому жениху удовольствие лицезреть мое тело. — Вы целы? — спросила я, разглядывая Зарию. Сестра выглядела как обычно. — Коляшу побили! — схлипнула она. Коляша угрюмо продемонстрировал мне огромный кровоподтёк на пол-лица и перебинтованную руку. Эльфийская пена давала разноцветные отблески на белоснежном бинте. — Эх! — Ты же помнишь, что у мамы день рождения скоро? — спросила Зария. Я машинально кивнула. Ирга уже смаковал предстоящую поездку и встречу с моими родственниками. Кажется, он готовил какой-то сюрприз, но я не решилась уточнять какой. Меньше знаешь, крепче спишь. А Ирга и так выглядел слишком довольным, чтобы я уже не начала волноваться. Потом, если что, смогу с чистой совестью оправдаться, что ничего не знала, и вообще я приличная дочь, только с мужем не очень повезло. — Мы все скинулись ей на подарок, и мы с Коляшей приехали самой ранней почтовой каретой за покупками. Пока шли куда-то перекусить и подождать, пока не откроются магазины, на нас напали и отобрали все деньги. Пока я готовила успокоительный чай, Зария подвывала на все лады, а Коляша стоял, прислонившись побитой частью физиономии к холодному стеклу окна. В доме исцеления им оказали только необходимую помощь. На сведение кровоподтёка у страдальца денег уже не было. — Зария, — сказала я, когда сестра достаточно успокоилась для того, чтобы с аппетитом лопать бисквиты, которыми я собиралась пообедать. Почему моя сестра такая прожорливая? Её что, не волнует фигура? — Я дам тебе денег. — Правда? — она широко распахнула глаза. Обычно я старалась подальше держать от сестер свой кошелек. — Не надейся, что это будет на постоянной основе, — строго сказала я и чуть не добавила. Зато, когда Ирга выдаст на гора свой сюрприз, не забудь сказать маме, что я дала много денег ей на подарок, ограничившись только просьбой. — И купи что-то успокоительное, кроме подарка, ладно? — Спасибо, сестра! — Зария меня обняла, вытерев мокрый нос об моё полотенце. — Я знала, что могу на тебя рассчитывать! Пока я объясняла сестре, как пройти к хорошим магазинам и что сказать продавцам, чтобы они не сильно нагрели руки на моих деньгах. Пока обезболивала и снимала отёк на лице у Коляши, вода в ванной не только остыла. Даже сверхстойкая пена осела и плавала на поверхности искрящейся пленкой. Ну и ж…., начала была я с чувством, но тут же прикрыла рот рукой. Не стоит поминать рыжего без нужды, а уж тем более в мой свободный день. Если нашествие друзей и родственников я еще могла пережить, то явление высшего демона испортило бы мне мои планы надолго. Я почти яростно нагревала воду и вновь взбивала пену. Сторожевые артефакты на двери я не стала активировать. Если нелегкая принесет сюда еще кого-то, то я его убью. Приятно будет сделать это самой, а не наблюдать, как пришельца поджаривают артефакты. Итак, где объяснение в любви? Я вновь углубилась в любовный роман. Надеюсь, что на этот раз я дочитаю хотя бы до первой сексуальной сцены. На осторожный стук в дверь я даже не отвлеклась, продолжая жадно глотать строчки. — О! — сказал глубокий мужской голос. Я вздрогнула и машинально глубже опустилась в воду, хотя знала, что пена скрывает все, что не предназначено для чужого взгляда. В воде я сидела теперь по подбородок, а из пены торчали розовые коленки. В дверном проеме стоял Живко и таращился на меня. — О, — сказал он еще раз, — отвернулся ко мне спиной и закрыл дверь. Я уставилась на его спину в меховой куртке, по которой разметались и сине-черные волосы, собранные в высокий хвост. На волосах медленно истаивали крупные снежинки. Живко вошел в квартиру, где я нахожусь одна, в ванной раздетая и отвернулся. — Живка? — подозрительно спросила я. — Что случилось? — Мне очень нужна твоя помощь, Ола. Хриплым голосом, от которого у меня заныло где-то внизу, сказал Орк. Я облегченно вздохнула. Значит, дело вовсе не в том, что я внезапно растеряла всю свою привлекательность. Ну да, да, я почтенная замужняя дама, и все такое, но красивый мужчина есть красивый мужчина, и приятно знать, что я все еще желанная женщина. — И что тебе нужно? — спросила я, вылавливая из воды любовный роман. Книжка раскисла и выглядела жалко. Интересно, её ещё можно будет высушить, или я так никогда и не узнаю, как скоро главные герои переспят? — Оденься, пожалуйста. — попросил Живко. — Ты же отвернулся, удивилась я. Излагай своё дело. — Ола, я же знаю, что ты там сидишь. Я вздохнула и почти без труда вылезла из ванной. Сказывалась сноровка. А нечего вваливаться в жильё к замужним женщинам. — Я не валивался, я стучал, стучал, а потом дернул за ручку, дверь открылась, а огнем не полыхнуло, а потом смотрю, ты сидишь вся такая. — Какая? — кокетливо спросила я, копаясь в шкафу. — Ванной. — Ясно. Я тепло оделась, предполагая худшее, что Живка потащит меня на улицу, где падал снег и дул холодный ветер. — Так что случилось? — Мой дядя купил ваш артефакт, применил его по назначению, и теперь у него… проблемы. — Живко повернулся. Его темные глаза призывно блестели, и я решила в них не смотреть. Все-таки я замужняя дама и люблю Иргу. — Серьезные проблемы. Поэтому я пришел к тебе за помощью, но ты должна знать, что дело сугубо конфиденциальное. — Еще бы, — хмыкнула я. Хорошо, что Орк пришел сначала ко мне, а не к Отто. Полугном всегда излишне нервно относился к браку, который обнаруживался в наших изделиях. Недавно к нам заявился разгневанный клиент, и мы неделю безвылазно сидели в мастерской, спя по три-четыре часа в сутки, пока не нашли, где закралась ошибка. От трудового рабства меня не смог спасти даже Ирга, хотя очень пытался. Но Отто в гневе сильнее даже брачных уз. Я надеялась по-быстрому решить проблемы оркачева дяди, надеясь, что они вызваны только неправильным использованием артефакта, а не ошибкой при изготовлении. — Что за артефакт и что за проблемы? — спросила я, надевая шубку. — Думаю, тебе лучше это увидеть самой. Уклонился Живко от ответа. Я пожала плечами и сунула ему в руки сумку со своими инструментами. Не знаю, что там, но лучше готовиться к худшему. Когда мы вышли на улицу, ветер бросил мне в лицо горсть колючего снега и так подул, что я чуть не упала. Пришлось схватиться за Живко, который шел по заснеженной улице так легко и спокойно, будто по бульвару летом, только длинные черные волосы развивались, словно крылья хищной птицы. От снега я почти ничего не видела, поэтому покорно тащилась за ним следом, цепляясь за его сильную руку. То, что мы вошли на орочье подворье, я поняла только тогда, когда раздался громкий лай собак. Я испуганно прижалась к Живке, а он крикнул несколько слов на орочьем, и псы тут же замолчали. — Проходи, — сказал он, открывая дверь в дом. Я уже однажды была у него дома, поэтому совсем не удивилась, увидев большую пустую гостиную с открытым очагом и плетенными ковриками на полу. Около очага грелись маленькие орчата, все длинноволосые, смуглые и очень красивые. Они обернулись, посмотрели на нас, а потом старший орченок что-то сказал, и остальные залились смехом. — Что он сказал? спросила я у Живки. — Ничего важного — ответил он роясь в карманах достал засохший кусок хлеба и метнул его в шутника. Сухарь попал малышу точно в лоб и разлетелся крошками. Орченок ойкнул и повалился на пол, остальные замолчали. Живка удовлетворенно кивнул и провел меня по коридору в комнату дяди. Дверей на орочих комнатах не было, их заменяли висящие в проемах ковры. Живко что-то сказал, дождался ответа и откинул ковер, чтобы я могла войти. Орочий дядя лежал на охапке шкур, укрытый вязаным одеялом. На лице у него было написано страдание. Рядом сидела орчиха с грустным лицом. — Здравствуйте, — сказала я. — Я Альгерда. Чем могу помочь? Дядя молча откинуло одеяло. Под ним, на старом орке, не было ничего. Я закрыла глаза, изо всех сил жалея, что не позвала Отто. — Это он у нас специалист по решению щекотливых вопросов, не я. Живка сочувственно потрепал меня по плечу и сказал что-то дяде. Потом шепнул мне. — Можешь смотреть, невинная девица, и не красней так сильно. Я купил ваш артефакт, и теперь вот что со мной. — Обвиняюще сказал дядя. Акцент у него был куда больше, чем у Живки. Слова перекатывались, словно вода по камням в горном потоке. — Вы купили эльфийскую силу, — уточнила я. — Ронко, — подсказал мне Живко. — Да, я купил эльфийскую силу, — подтвердил Ронко, — и воспользовался ею. При этом старый орк покраснел. А может быть, это просто была игра света? Орчиха вскочила на ноги и кинулась ко мне, что-то вопя и размахивая руками. Я нырнула за спину Живко, и пока он удерживал скандалистку руками, заявила. — Что вы возмущаетесь, уважаемая? Судя по всему, вы свою порцию удовольствия уже получили. И вас волнует то, что эффект от артефакта более стойкий, чем ожидалось, так? — Слишком стойкий, — прокряхтел орочий дядя. Я посмотрела на Живку. — Это больно, — объяснил он.