Над всем лесом зазвучало раскатистое эхо. Где-то в отдалении раздался рокот громоподобного рева чего-то большого. Лесное лихо рвалось через лес сюда, ломая толстые деревья. Они скрипели и падали, выворачиваясь с корнем. Что там за зверь идет сюда через лес выяснять совсем не хотелось. Я, насколько это было возможно, бесшумно бежал вперед, увернувшись от двух выстрелов тенеплена. Неожиданно я осознал себя на деревянных мостках, что заскрипели от моих шагов. Ветхие перила были расшатаны и замшели. "Значит, деревня в этой стороне. Направление я выбрал правильно," — подумал я. Глава 36: "Как я убил бочку." Воспоминания плыли передо мной, одно сменялось другим… Темнолесье, склепы с упырями. Зыбучие пески. Болотные русалки. Смеющийся К`Йоевгхан. Мгновения ускользали как вода сквозь пальцы. Вот, я снова лежу больной в кровати, и мать ухаживает за мной. Вот, бежит черная кошка с орденской стены. Уцепившись за это воспоминание, я не дал ему исчезнуть. Я побежал в след за ней. Еще немного, и я схвачу ее! — Ты это куда собрался, боец? — закричал орденский инструктор, и мне пришлось замереть на полушаге, — Занятие еще не закончилось! Я осознал, что стою в плотном строю из таких же ребят, что учатся со мной и проходят подготовку для стены. Инструктор снисходительно покачал головой: "Что с этого сопляка возьмешь, слишком юн!" — Ваша задача на сегодня — убить бочку! Приступайте! — заорал тренер и указал кончиком копья на деревянное изобретение. Все ребята расхватав оружие бросились на своих жутких и опасных противников. Они кромсали, били и резали дерево своим оружием. Кто-то даже смог защербить край, но на этом наши успехи закончились. Бочки были неубиваемы. Они отражали удары. Один из новобранцев даже ударился, сражаясь с ней. — Достаточно, — сказал инструктор. — Вы никчемны! Вы не можете убить даже бочку, что уж говорить о монстрах, которые вас ждут? Один из мальчишек пришел в исступление от слов инструктора и с яростью снова ударил мечом по бочке. Тот отскочил и чиркнул его по ноге. Он скусился и зарыдал. Потекла кровь, и раздался истеричный плачь. Положив руку на лицо, инструктор приказал: — Сбросите их вниз за своего товарища! Это приказ! Потому что мы своих не бросаем! А потом, когда все убьют своих противников, бегом пять кругов вокруг крепости. Кто не успеет к обеду, будет без обеда! — заорал он. Инструктор ушел, поколотив еще немного для порядку бочки, дети разбежались, только я оставался возле нее. Я воспринял слова инструктора буквально: "Сбросьте их вниз" — размышлял я. В тот день инструктора видимо отвлекли, и он не появлялся больше. Все ребята разбежались кто-куда, осознав, что он не придет через некоторое время, лишь я старательно кромсал бочку. Йодкейм, следивший за моими успехами, видимо, остался недоволен и пошел клониться к закату. Я снова повторил слова инструктора для себя, и тогда до меня дошло, что я должен делать. Я выкатил бочку к спуску вниз. Бочка была перевязана, и я уже разбил веревки своим копьем. И теперь я думал, хватит ли груза бочке размотаться окончательно? Я решил, что не хватит и залез внутрь, а затем оттолкнулся вниз. Бочка набрала приличное количество оборотов, и проконопаченные бока разошлись, я выкатился наружу. Меня прилично мутило. Затем я поднялся за копьем и вбил его в каждую щель между оставшимися склеенными досками. Используя его как рычаг, разделил ее на части. Так планомерно я уничтожал ее шаг за шагом. Затем сложил в кучу и поджег своим кремнем. Здесь внизу, за орденской крепостью, в тени деревьев меня ждали две фигуры. Две странные тени. — Как думаешь, будет из него толк? — спросила одна из фигур в тени Крепости. Как же мне не понравился тембр его голоса! Он пробирал до мурашек. — Не знаю, — ответил некто, чье лицо было спрятано под капюшоном. Вокруг него горел странный светлый щит. Его лицо было сокрыто под капюшоном. Но я почему-то понял, что жрец смотрит в мою сторону. Он взялся за ткань, закрывавшую его лицо справа и слева, постепенно ее поднимая. Я знал, что сейчас увижу что-то нелицеприятное. — Послушник! — рявкнул тренер, и я обернулся, выпрямившись в струнку, но потом снова посмотрел назад. В следующее мгновение их уже не было на месте. Тренер приблизился и положил мне руку на плечо. — Что здесь? Что это? — Тренер, я убил на этот раз бочку? — указал я на то место, где проводил экзекуцию. Оглядев землю, где была вырвана и сожжена даже трава, тренер воскликнул: — Да, ты ее просто уничтожил, парень! Глава 37: "Обещание старого друга." Видения вновь начали проваливаться вниз, словно гнилые доски мостика в Темнолесье, опять не выдержали меня, и я полетел в темноту, в пасть к коросскам, и уже упавшему туда иссиня-когтю, к тому самому, у которого лапа осталась оплетенной едкой паутиной. Из темноты вышла девушка. Я знал ее имя — Арса. Она подмигнула мне и вскочила на свою лошадку. У меня закружилась голова, мне казалось, что я почти лег в зеленую траву. Стоило мне растянуться, как я тут же оказался в кровати. Ни свет, ни заря, отец поднял меня, словно само зло преследовало меня по пятам: — Собирайся! И не смей шуметь, — Быстро одев меня и покрутив, он вывел меня из дома. Половицы заскрипели от тяжелых и толстых одежд. Они сковали мои движения. Было странно. Я осмотрел свои варежки, не разделенные на отдельные пальцы. "Почему он не разбудил маму?" — Закралось сомнение в мои мысли. Мы вышли из дома и снег заскрипел под моими ногами. Он положил мне руку на плечо, совсем как орденский тренер. Он меня куда-то вел. Я стоял у камня с отцом. Он переминался с ноги на ногу и морщился в лучах восходящего света Титана Йодкейма. — А что мы тут делаем? — Спросил я. Но он не ответил. Через некоторое томительное время из деревни выехала повозка, полная детей. Четыре человека в робах сопровождали ее. Когда повозка поравнялась с нами, один из них спросил: — Смотрите, даже капитан стражи своего привел. — Другие послушники, а это были приспешники Ордена, засмеялись. Мой отец пожевал желваками. — Я думал, тебе привилегию все же выписал барон за службу, — засмеялся другой, — а оказывается все равны. — Не тебе упрекать меня, сынок. Казалось, он сейчас выхватит свой меч и порубит их. Он даже положил руку на рукоять меча, чтобы сделать это. Обстановка накалилась. Я испугался и прижался к отцу, вдруг сейчас завяжется драка. Но орденские приспешники не заметили этого и просто смеялись, держась за животы. В этот момент прокатилась волна холода. Словно оракул, а может быть я сам сказал: “Не удерживайте его, он может не успеть.” Мой отец с интересом наклонился ко мне и отпустил рукоять меча. Но один из послушников, который стоял в стороне, подошел к нему и спросил: — Норн? Это правда ты? — спросил он. — Гореветр? — Мой отец выдохнул и как-то осунулся. — Да, да, дружище, это я! Ровен ли путь света Титана Йодкема?! — обратился к нему послушник, и отец убрал руку с рукояти клинка. — Да, вот решил в Орден отдать своего первенца. На службу Ордену, — последние слова он словно выплюнул. — Понимаю, — сочувственно кивнул человек в рясе, — Знаешь, меня ведь тоже хотят взять на стену по жребию, потому я и хожу сейчас, здесь, с этими, — обвел рукой повозку и послушников Гореветр. — Но-Но! Не нужно нас равнять с тобой, ты так и не стал послушником, даже! — сказал один из них, самый молодой. И Гореветр развел руками. — Порубить бы их всех здесь, за неуважение к капитану, — шепнул на ухо своему старому другу мечник. Послушники напряглись, один из них даже выхватил свою пастушью палку. Уже потом я узнаю, для чего она нужна. — Знаю, что ты можешь, но потом придут новые, — развел руками Гореветр. В ответ мой отец вздохнул и сказал мне: — Иди к моему старому другу, вот видишь, этот дядя, его зовут Гореветр Положив руку мне на плечо, послушник сказал: — Я позабочусь о нем. Я ехал в повозке, забитой детьми, все дальше удаляясь от дома. Отец еще долго смотрел мне в след, стоя на дороге. Еще вчера мать пообещала рассказать ту сказку про корабли мне до конца. Но, похоже, она не успела. Я жалел об этом и жалел о том, что не успел с ней попрощаться. Видение уносилось от меня стремительно. Мгновения заканчивались, циферблат жизни отмерял последние секунды все сильнее замедляясь. Не хватало какой-то секунды до полночи, чтобы начался новый день… И вдруг стрелка прищёлкнула и перешла на двенадцать, раздался удар. Часы стали бить полночь. А может быть это были медленные удары сердца. Я вдохнул резко полную грудь воздуха. Меня за руку держал Гореветр: — Все-все! Все закончилось! — Сказал он и переглянулся со своим другом. Его лицо выглядело еще более старым. Похоже, ему пришлось применить резерв, чтобы вылечить меня. — Где мы? — На вдохе сказал я, все еще никак не получалось надышаться таким чистым и прохладным воздухом. Свет Титана Йодкема ласкал лицо, вокруг шелестела зеленая трава и листья яблонь. — Бурлящая Котловина, ты похоже только, что убил… кромешника, — Последнее слово охотник сказал с паузой. Тело монстра задергалось в бессильных судорогах, пасть воронка сжалась и разжалась. Даже сейчас, когда он был мертв, это слово придавало ему силу. Я охлопал себя в том месте, где чудище пронзило мою грудь и ощупал левую руку, которое чудище отделило от тела, когда я закрыл сердце рукой. Кровь уже запеклась и побурела. — Было не просто, — Сказал другой охотник, приехавший с Гореветром. Это был охотник-медведь, похоже, даже он истратил весь резерв исцеляя меня. — Нам пришлось даже снять плащ, чтобы он не тянул из тебя жизнь. — Покачал головой охотник. Здесь нужна была каждая крупица, чтобы зажечь огонь жизни в тебе снова. Я знал, что такое иногда бывает. Плащ был защитный, это правда, но внутри него было два зеленых кристалла, совсем маленьких, и один крохотный синий ограничитель. Иногда случалось такое, что после того, как он заблокирует особо смертельный удар или падение с опасной высоты, охотник все равно получал травмы и/или не мог шевелиться и/или уже был в бессознательном состоянии. И тогда плащ начинал вытягивать из него те последние задержавшиеся остатки жизни, из-за чего убийца остылых умирал. Когда два зеленых огонька загорались, включался ограничитель, блокирующий последующий поток. Но до того идет трата жизненной силы. Поэтому на дорогах, особенно в первое время, когда о таком не знали, встречались мертвые охотники и частично заряженные плащи. Дыхание только сейчас начало приходить в норму. Медведь-охотник отвернулся, осмотрев вход в Бурлящую Котловину. Там лежало множество тел тех, кто не успел сбежать: — Говорили им не строить из дерева, потому что оно очень хорошо горит. Одна искра и будут сотни жертв. — Похоже, все-таки сегодня котловина сгорит, — мрачно заметил Гореветр. — Такое количество ходячих остылых нам не нужно. — Помоги мне подняться, — попросил я склонившегося надо мной охотника. И в воспоминаниях снова всплыло, как Гореветр подсаживает меня на телегу, полную детей. Никогда не помнил этого, но теперь, когда оно всплыло в памяти, я был уверен, что это правда было в моей жизни когда-то давно. По возрасту он, действительно, был ровесником отца. На большой пожар собрались многие наемники из окрестных деревень. Он мог означать только одно — Бурлящая Котловина все-таки пала под натиском чудищ.