Гесс так страшно клацнул челюстями, что чудом не откусил ему половину руки. — Следующий. Курсанта смыло приливом. Средневековый монах молча перекрестился и повернулся ко мне: — Брат во Христе, прими один добрый совет от старого монаха. Никому здесь не верь. Возможно, тогда ты проживёшь долгую жизнь. — Никому, это, значит, и вам? Он улыбнулся, кивнул и перекрестился ещё раз. — Следующий. Когда мы остались одни, я обернулся к Гессу: — Ты молодец. Ни разу ничего не ляпнул. — Хороший пёс? Хорошая собаченька? Погладь мой зад! — О-о-оу… — Я закатил глаза. — Лапку на! Пришлось подержать его за лапу и честно чесать загривок, пока металлический голос из ниоткуда не сообщил, что настала наша очередь. Мы пошли. А кто бы сомневался, правда? — Два дебила — это сила, — приветствовала нас рыжеволосая Марта. Переглянувшись, мы с доберманом решили не спорить. В конце концов, каждый имеет право на своё мнение. Ну и по-любому она права в обоих пунктах, и «сила» и «дебилы». — Фёдор Фролов, вы… — Для друзей Тео. — Мы не друзья, — с мягким нажимом отметила девушка за планшетом, надевая на нос очки. — Не стройте иллюзий, я абсолютно равнодушно отношусь ко всем бесогонам и бесобоям. Работа есть работа, ничего личного. Кстати, вы ещё не решили, к какому берегу прибиться? — Я гей. — Чего-о-о??!!! — А говорила, что абсолютно равнодушна, — хмыкнул я, хлопаясь с доберманом ладонь в лапу. — Ладно, без проблем, Диоген вообще жил в бочке, а называл себя гражданином мира. — В каком смысле? — опомнилась рыжая. — Да кто его разберёт, он был тот ещё извращенец. Но я лишь хотел сказать, что понимаю вас и надеюсь на взаимность. Верно, Гесс? — Она не любит собаченек! — Это я помню. — Да ну вас обоих в задницу, — опомнилась Марта, краснея, как луна на закате в сентябрьскую ночь. — Вы всё провалили! Китайским бесам ни к чему знать Деяния святых апостолов православной церкви. У них другие правила, законы и радости по жизни. Трудно было лицо тушью замарать? Бес устыдился бы и потерял бдительность, а вы его кирпичом по затылку! — Она что, дура, да? — округлил глаза в крайнем изумлении мой пёс. — Ничего не понимает, не любит собаченек, не гладит мой зад, не хочет лапку. Как мне жить?! — Ох, приятель, думаю, она прекрасно всё понимает, именно потому и… — Вам не место в Системе! — успела выкрикнуть рыжеволосая. В тот же миг мы с Гессом вновь стояли в горнице дома Тулуповых, их дочь смотрела на меня зачарованным взглядом, её мать и мать её матери в голос вопили, что я что-то там порушил, кого-то смертельно оскорбил, всех лишил чести и сей же час по гроб жизни обязан жениться. Слава тебе, всеблагой Господи и все пророки его в порядке очередности, будем надеяться, что вы за меня заступитесь и всё когда-нибудь утрясётся. Гесс, ткнувшись мне в ладонь кожаным носом, вовремя подмигнул, намекая, что здесь он вновь добрейшее бессловесное животное. — Что ж ты творишь-то от, паря? — донёсся до меня голос отца Пафнутия. — Разбираюсь с бесом, — честно признал я и на всякий случай добавил для ясности: — Жениться всё равно не буду. — Дак кто ж те позволит-то?! — Тяжёлая рука моего наставника влепила мне затрещину. Как вы понимаете, я даже не пытался увернуться. К обоюдной выгоде мне нужно было отсюда вырваться, а ему отмазать меня от нежелательных последствий. Ну, вы уже понимаете от каких. — Куды ж от пошли-то, батюшка? Монашек от твой беса изгнал, девицу освободил, когда ж от теперь свататься-то будет? А то ж мы их иконою прям сейчас от и благословим, коли чё… — Сельский ЗАГС через плечо, — оборвал возбуждённую бабулечку отец Пафнутий, осеняя её крестным знамением и щедро целуя в обе щёки. — Девице-то чаю дайте, в больницу сводите, а от в воскресенье на исповедь все предстанете. — Ну хоть на часок от монашка чёрного оставил бы, ать?.. Батюшка с трудом сдержал рвущееся с уст матерное богохульство, ещё раз пнул меня в спину, да так, что я с наслаждением вылетел в сени. Впервые на моей памяти Гесс оделся самостоятельно, ловко застегнув фуфайку и натянув шапку до бровей. — Спорим, что добегу быстрее? — предположил я. Через секунду мы неслись к нашему дому по короткому пути, проваливаясь в снег по колено и вспахивая целину, словно два овцебыка, случайно выжравших по килограмму энергетика. Мой наставник тем временем неторопливо ставил чашку под самовар. Как?! Он же не мог успеть поперёд нас, это же… это в принципе невозможно. Но… — На всё воля Божья, — не вдаваясь в более подробные объяснения, хмыкнул отец Пафнутий. — Ну от, паря, садись уже. Выпить не предлагаю, думается, что ты и без того от поговорить-то хочешь. — Скорее уж выговориться, отче. — Ну и так от можно, исповедуйся, сын мой. Тебе ж, поди, там от поблажка будет. Думаешь, я не слыхал, как ты от с псиной бессловесной разговаривал? Доберман вскинул уши, поднимая на хозяина изумлённый взгляд. На секунду мне вдруг резко захотелось сдать жутко болтливого пса, умеющего, оказывается, держать язык за зубами. — Он не бессловесная псина. — Ох, прости старика, зазря животину обозвал от. Иди сюда, Геська, не боись, поглажу. Дай от лапку-то! Доберман, высунув язык от счастья, подставил морду под мозолистую ладонь хозяина. Я почувствовал в душе лёгкий укол ревности. За то короткое время, что Гесс разговаривал со мной, я уже стал считать его своей собакой. Он меня даже один раз папой назвал. — Всё, всё, уйди, тварь божия, у меня уже рука устала. Садись от, Федька, про беса твоего изгнанного речь держать будем. Я послушно сел, налил себе облепиховый чай, подумал и добавил пару кусков сахара, организм требовал глюкозы. — Так то рыжий бес был али всё ж таки от оранжевый? — Не помню, честно говоря, всё как в тумане. — От тока не лечи меня, паря! Сие вопрос-то серьёзный, тут лукавить нельзя, не меня же, а Бога гневишь! Я отставил чашку, поймал умоляющий взгляд добермана, брови домиком, в глазах слёзы, и, слегка надкусив сухую баранку, незаметно передал ему её под столом. Страшные зубы самым нежнейшим образом сделали «кусь», я вытер пальцы о подол рясы и сам перешёл в наступление: — Отче, а что вы знаете о Системе? Не ожидавший вопроса в лоб батюшка чуть не поперхнулся чаем. Видимо, он рассчитывал на некое покаяние с моей стороны, но, увы, не всё теперь так просто. — Хм-хм, от, стало быть, как, — через пару минут сценического молчания прогудел он. — Оранжевый бес-то не простая нечисть, сиречь стервь опасная, культивированная, симбиозная. Давай от, Федька, поговорим по душам, раз так припекло… — Пить не буду. — А я от и не предлагал. — Вы на шкафчик с настойками посмотрели. — Ну, тут прости уж старика-то, аз есмь грешен, — недовольно огрызнулся мой наставник, поскрёб в бороде и кивнул. — Добро же, от я с себя и начну. Лет шесть от, коли не более, мне той Системе отдать довелось. Покуда наставником был от, бесогонов-то для них готовил. Опосля, уже как неудобен-то стал, списали меня, такие от дела. — За что списали? — Вопросы неудобные задавал. Я опустил голову, это мне как раз очень даже было понятно. Самолично постоянно наступал на те же грабли, но что делать, если сама мать-философия переводится как любовь к мудрости, любовь к мысли. А мыслящий человек вопросов не задавать не может. Уж прости великодушно, жестокий мир!