— Альянс? Повстанцы? — произнесла она. — Или как вы там себя называете? Вы принесли мне лишь страдания! В горле у Со заклокотало, ноздри затрепетали, но к кислородной маске он не потянулся. — Тебе не претит, что над Галактикой реет флаг Империи? — спросил он. Джин пожала плечами. Теперь она могла уйти. Повернуться спиной к тени того человека, которого когда-то знала, выйти в пустыню и с полным правом заявить, что свободна как ветер. Но Со причинил ей боль. — Можно не поднимать головы, — ответила девушка. Ей доводилось видеть Со Герреру, когда кто-нибудь смел ему перечить. Она видела, как он проливал кровь и за меньшие проступки. Видела, как он со связанными руками и мешком на голове выбрасывал из аэроспидера того, на кого пало подозрение в дезертирстве, прямо перед имперскими казармами. Еще она знала, что он утаил от нее самое страшное: тайные способы дознаний и пыток, которые не хотел демонстрировать пятнадцатилетней девчонке. Она тоже хотела причинить ему боль. Она хотела распалить его прежний огонь в надежде, что он поможет разжечь ее собственный. Она вошла сюда, готовая сражаться, и обнаружила, что задыхается, что ярость гаснет, потому что ее нечем подпитывать. Истощение, вызванное ночным переходом и боем в Священном квартале, все-таки взяло свое. «Ты научил меня выживать». Но Со просто сделал вдох из кислородной маски и закрыл глаза. Трость в его руке перестала дрожать. Когда бывший наставник снова взглянул на Джин, казалось, что он обрел новую ясность. — Хочу тебе кое-что показать, — сказал он. «Столько всего может пойти не так», — думал Орсон Кренник. Однако в миг перед выстрелом — в то мгновение, когда триумф и поражение одинаково возможны — Галактика казалась просто изумительной. Он наблюдал за эвакуацией Джеды на десятке обзорных экранов капитанского мостика «Звезды Смерти». Более мелкие суда, личные челноки высокопоставленных офицеров и транспорт специализированных подразделений вылетали последними. Звездный разрушитель «Бесстрашный», ранее зависший над столицей Джеды, уже удалился на некоторое расстояние от луны. Вопреки протестам командиров местного гарнизона, размещенные на Джеде силы не пострадают от испытаний, чем бы они ни закончились. Один из офицеров на мостике назвал число: девяносто семь процентов. Кренник мысленно поправил себя: «Девяносто семь процентов размещенных на Джеде сил не пострадают». Это вполне приемлемо. Джеда была мясорубкой. Полная и окончательная победа ценой трехпроцентных потерь сделает честь любому генералу. — Давно пора начинать, директор, — раздался елейный голос со стороны турболифта. Кренник развернулся на каблуках и улыбнулся Уилхаффу Таркину широкой, почтительной улыбкой, в то время как сам старик поглядывал на суетящихся офицеров и техников. — Целиком и полностью с вами согласен, — ответил Кренник и склонил голову. — Но в сложившихся обстоятельствах не стоит ли почтительно подождать приказа Императора? — Император ждет моего доклада, — возразил Таркин. Улыбка Кренника лишь слегка померкла. — Я надеялся, что он и повелитель Бейдер лично прибудут сюда по случаю столь знаменательного события. К голосу Таркина примешались раздражение и притворный гнев: — Я счел, что будет разумно оградить вас от угрозы попасть в неловкое положение. «Угрозы кому — мне или тебе?» Намерения Таркина были очевидны: он с типичной для себя абсолютной уверенностью считал, что демонстрация на Джеде должна пошатнуть, а не укрепить позиции Кренника. Хотя вопрос «почему?» оставался открытым. Кренник не выявил никаких признаков саботажа, и ни один из источников, близких к Таркину, не сообщил ничего полезного касательно губернаторских интриг. А поскольку Таркин бесконечно презирал Кренника, он при малейшей возможности наверняка подсунул бы Императору доказательство того, что причиной провала стала «некомпетентность» директора. Нет. Скорее всего, меры предосторожности, предпринятые Орсоном во избежание саботажа и неудачи, подорвали самоуверенность Таркина. И теперь он решил подстраховаться. Если Креннику удастся уничтожить Джеду, Таркин из кожи вон вылезет, лишь бы Император посчитал это его заслугой. Если же Кренника ждет провал — тем лучше. Но Кренника ждет успех. «Звезда Смерти» готова. После разрушения Джеды он удостоится личной аудиенции у Императора Палпатина и сумеет убедить правителя, что именно он, а не Таркин заслуживает его благосклонности. Ведь это сущая правда. — Ваши опасения беспочвенны, — заверил Крен- ник. — Лучшие ученые и инженеры Империи посвятили свою жизнь этому проекту. И вы убедитесь, что мы не зря в них верим. — Вашими бы устами… — пробормотал Таркин достаточно громко, чтобы офицеры на шумном мостике его услышали. Кренник едва сдержался, чтобы не зарычать. — Все имперские войска эвакуированы, — заявил он, шагая вдоль командных постов, — и я готов по вашему приказу уничтожить эту луну. Внимательные лица офицеров повернулись в его сторону. Техники замедлили выполнение, но не бросили порученных им директором дел. — То, что мы совершаем сегодня, когда-то считалось невообразимой научной ересью. Тем не менее наши Империя и Император обеспечили успех данного проекта и даровали нам моральное право совершить этот шаг на пути к миру. Гибель целой луны… Он остановился, услышав жидкие аплодисменты Таркина. — Воодушевляющая речь, — похвалил гранд-мофф. — Но она излишня. Нам нужно заявление, а не манифест. Улыбка Кренника превратилась в гримасу. — И что же вы предлагаете? Таркин пожал плечами: — Священного города на сегодня будет вполне достаточно. Кренник поправил перчатки и ощутил, как из-за нарастающего гнева потеют ладони. Он недооценил Таркина: старик подстраховался и на случай успеха, и на случай провала, позаботившись о том, что даже идеальная демонстрация в лучшем случае покажется чем-то посредственным. Мог ли он нарушить приказ Таркина? Невзирая ни на что, не оставить от луны камня на камне и заявить, что недооценил мощь станции? Он перевел взгляд с контрольной панели на Таркина и обратно. Только не сейчас — когда он смотрит. Не в последний момент. Он найдет другой способ. — Цель — столица Джеды, — отрывисто бросил он. — Разовый запуск реактора. Кренник проглотил обиду и успокоился, сосредоточившись на звуках собственного дыхания и лавинообразно нарастающего гула станционного реактора. Он представлял себе кульминацию двадцатилетнего труда иначе. Ей должна была стать не столь малозначительная атака, не прихоть гранд-моффа. Но такова была реальность, с которой он вступил в противоборство. — Огонь по готовности. — Его голос был тверд. Ему есть чем гордиться вне зависимости от исхода испытаний. Кассиан составил план. Когда охрана сосредоточилась на игре в дежарик, он проверил запирающий механизм двери, надавив на металл решетки большим пальцем, чтобы выяснить чувствительность охранной сигнализации. Приняв уставший вид, он привалился к двери, чтобы осмотреть замок и выяснить его марку и модель. Оперативник мысленно перебрал спрятанные в высоком ботинке отмычки и отобрал инструменты, которые пригодятся. Навскидку он будет свободен минуты через три. Нужно лишь дождаться, чтобы ушла охрана. Но стражи никуда не собирались, и повстанца начали гложить две мысли, на которых ему совершенно не хотелось останавливаться. Не поставит ли убийство подчиненных Со Герреры крест на попытках примирения с Альянсом повстанцев? Даже в свете угрозы разрушителя планет? И где Джин? — Кто в соседней камере? Кассиан отвлекся от охранников и взглянул на Чиррута. Это были первые слова слепца за последний час. ГЛАВА 6 Бейз хмыкнул и зашаркал к двери. В какой? Где? Он пересек крошечное помещение, плечом оттер Кассиана в сторону и вгляделся во тьму расположенной напротив клетки. Андор не видел в ней ничего, кроме теней, но Бейз резко отстранился, прорычав: — Имперский пилот! Разведчик нахмурился и подался вперед, пытаясь рассмотреть то, что увидел здоровяк. — Какой пилот? — Имперский. — Бейз пожал плечами, скосил глаза, будто оценивая расстояние, отделявшее его от бесформенной массы, которую Кассиан едва начал различать. — Я убью его. Оперативник попытался вклиниться между хранителем уиллов и дверью камеры, когда верзила выпрямился с намерением осуществить задуманное. — Нет, постой! «Чокнутый фанатик!»