— Нет, — сказала женщина. — А Кодо? Кодо, научивший Джин плавать в той грязной луже, которую они звали гротом. Кодо, который попытался ее поцеловать и, получив отказ, переставший с ней разговаривать. В ответ женщина подняла здоровую руку, приложила к голове воображаемый бластер и нажала на спуск. — Мая? — последовал очередной вопрос. Он был глупым — девушка вспомнила, что Мая умерла еще при ней. И именно Джин достались те мягкие, пахшие углем синтекожаные перчатки, которые она вскоре потеряла. Как правило, подчиненные Со не обсуждали погибших. Так легче забыться, когда кто-то уходит. Женщина хмыкнула и ушла. Из прохода возник тогнат и подошел к Джин. Быстрым, грубым движением он разрезал путы на ее запястьях. — Он хочет видеть тебя прямо сейчас. «Соберись», — велела себе Джин. Со Геррера набирал в отряд суровых солдат и делал их бессердечными. Стейвен, Кодо, Мая… Все, за что Джин их любила и ненавидела, меркло перед неукротимым пламенем, которым пылал Со. Она подавила дрожь и, постаравшись обрести уверенность, приготовилась встретиться лицом к лицу с человеком, спасшим ее из пещеры. — Сюда, — сказал тогнат, указав на занавешенный дверной проем. Джин прошла сквозь истрепанную завесу, которая теперь скорее походила на паутину. Тогнат за ней не последовал. Она оказалась в аскетичном помещении, где прежде жил настоятель монастыря. Прорубленное в скале окно выходило на долину, за которой виднелся Священный город. Горизонт уже посветлел — вот-вот наступит тусклый рассвет, и Джин с удивлением поняла, что она больше не чувствует усталости. Во время ночного перехода через пустыню она не просто выдохлась, у нее наступило полнейшее изнеможение. Она услышала резкий металлический лязг и инстинктивно подобралась, приготовившись принять боевую стойку. — Это действительно ты? — спросил хриплый голос. Джин сказала себе, что готова. Она повернула голову и взглянула на Со Герреру. На обрубок, который когда-то был Со Геррерой. Вместо покрытого шрамами могучего воина ее глазам предстал старик, стоящий на ногах лишь за счет доспехов и креплений. Его темные волосы будто подернулись инеем, разлохматились и приобрели неряшливый вид. Глаза были все такими же проницательными, но их словно заперли в ржавой клетке. Джин не встречала никого сильнее Со Герреры. Даже заперев его под мысленным люком, похоронив в темноте пещеры, она слышала его крики. Она ненавидела его по многим причинам. Она была готова бороться. Но, увидев его в таком состоянии, едва не заплакала. — Не может быть, — прошептал он. — Джин… Он направился к ней, и металлический звук его шагов эхом раскатился по комнате. — Вот ведь какой сюрприз, — ответила она. Это был голос нарывающейся Джин. Голос солдата, голос, который приводил в ужас пленных и требовал холодного, безжалостного возмездия. Такой голос должен быть у Со. Но в скрипучем хрипении не было и намека на крутость. — Разве мы больше не друзья? — поинтересовался он. — Мы расстались на том, — буднично сообщила Джин, словно снимая со штыка наколотую крысу, — что ты дал мне бластер и нож и обещал вернуться на рассвете. — Я знал, что ты выживешь, — уязвленно отозвался Со. — Ты бросил меня. — Ты была лучшей в отряде. — Со покачал головой. — Хоть ты этого и не понимала, но я знал, что ты готова. Ее ответ был слишком быстрым и слишком отчаянным: — Мне было шестнадцать! — Я защищал тебя. Ее оплошность, казалось, придала Геррере сил. Его старческий голос стал проницательнее, стремительно набирая силу. — Ты бросил меня, — презрительно пробормотала Джин. Она пришла сюда, кипя от ярости, готовая обрушить на него весь свой огонь, а он затушил это пламя, оставив от него лишь тлеющие угольки. — Ты дочь имперского ученого, — напомнил Со. Мягкость его голоса была для Джин невыносима. — В моем отряде прознали об этом. Бойцы хотели использовать тебя как заложницу. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о тебе… — Хватит, — оборвала она. Ей не нужен был добренький Геррера, заботливый Со, способный смотреть на девушку, которую он вырастил, и жалеть ее. «Борись со мной», — хотела попросить она. Затем Со прищурился, и Джин на мгновение увидела воина, которого знала. — И ты пришла именно сегодня? — спросил он. Он сделал еще один шаг вперед, не спуская с нее глаз. — Это ловушка, — произнес он. — Так ведь? — Что? Воин, заточенный в глубине этого человеческого обрубка, внутри доспехов и прочих креплений, отчаянно боролся с умирающим телом. — Тот пилот, — сказал Со многозначительно. — Сообщение. Все складывается… Он схватил встроенную в доспехи кислородную маску и сделал глоток воздуха, прежде чем продолжить: — Они подослали тебя? Ты пришла убить меня? Затем он добавил без тени юмора: — От меня не так уж и много осталось. Джин медленно покачала головой. Слова, словно пылинки или частицы пепла, плыли по воздуху, и она начала понимать их смысл. Это был все тот же Со Геррера, которого она знала, хотя жизнь его и потрепала, — человек, которому не чуждо сострадание и который в перерывах между боями заботился о Джин, как о собственной дочери. Которого не введут в заблуждение параноидальные бредни о предателях или имперских кознях. — Я не так уж сильно мечтаю убить тебя, Со, — призналась она. — Тогда в чем же дело, Джин? Зачем ты прилетела на Джеду по приказу Альянса? Похоже, он провел небольшое расследование. Он хочет поговорить о стоящей перед ней задаче? О том пилоте? Прекрасно. — Повстанцам нужен мой отец, — объяснила Джин. — Они считают, он передал тебе сообщение об оружии. Подозреваю, что, послав меня, они надеются, что ты и правда им поможешь. — Кто именно послал тебя? — спросил он, будто поймав ее на лжи. — Дрейвен? — Генерал Дрейвен, Мон Мотма, весь их проклятый совет! — в сердцах выпалила Джин. — Я их не знаю, Со. Я ввязалась в это, потому что у меня не было выбора. Отвернувшись от девушки, Со схватил трость и тяжко оперся на нее. Его ладонь дрожала. — Ну а чего хочешь ты, Джин? Ждешь, что я встречу тебя с распростертыми объятиями? Закрыв глаза на погибших в городе бойцов? Гостья едва не расхохоталась, но, сдержавшись, лишь горько улыбнулась. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Им нужна была встреча — я ее устроила. Дальше говори со своими пленными, а не со мной. — Снова мелькнула отвлеченная мысль о Кассиане. — Я выхожу из игры. А вы поступайте как знаете. Трость затряслась в руке Герреры. Джин заметила, что он пошатнулся, но удержал равновесие. — А наше дело тебя не волнует? Джин попыталась подобрать слова. «Думаешь, что проверяешь меня на прочность? Думаешь, я скрываю что-то от тебя?» — Наше дело? — в конце концов переспросила она. — Ты серьезно? — Ты была лучшим бойцом в моей команде, — прошипел Со. — И вовсе не из-за своих навыков, а из-за убеждений. Трость ударила об пол, звук раскатился по помещению. — Ты знала нашего врага не хуже меня. Ты была готова не раздумывая умереть за наше дело и за наш отряд. У нее были убеждения. В этом Со прав. Но темная пещера ее разума их не сохранила. Они иссохли, растрескались и обратились в прах.