– Расстаешься. Вот так просто? – А тебе просто было утешить Любу своими причиндалами? – При чем здесь это? – О, ну конечно. Изменил – все норм, я извинился. Понести ответственность – так виновата Диана, что прощать не хочет. Да? Этому не бывать, Паша. Никогда. С утра стоило нам прийти с Аллой Николаевной в интернат, так он снова за свое. Ночью перед сном, я рассказала ей все. Она, итак, сама заметила, что все не очень гладко, но никак не ожидала, что все настолько плохо. Поэтому пыталась меня оградить от Павла и его навязчивого общения. И вот момент наступил. Снова дорога. – Все будет хорошо, ты ведь это знаешь, Диан. – Угу. Мои глаза стали влажными, когда я обняла ее и села в такси, которое доставило меня на вокзал. Дома у Люды я остаток дня была одна. Потому что она работала, но мы созвонились и я принялась готовиться к рабочему дню, а после легла спать, приготовив ужин для подруги. Следующие несколько недель прошли довольно быстро. Что самое интересное, Паша сдался. Не напрягал общением. Отступил. Я выдохнула вроде бы. Старалась сделать вид, что не жду весточки от Антона. Но с каждым днем успокаивала себя тем, что мы взрослые люди. И все что было – было прекрасно. Наша дружба, воспоминания. Но это закончилось, и пути разошлись. Так интересно получается. Ты перестаешь что-то ждать и надеяться, как оно сразу же случается. Я вышла с работы, когда мой телефон завибрировал, все еще находясь на беззвучном режиме. В маршрутке была такая толпа, что я не стала и пытаться, доставать мобильный. А дома обомлела. «Привет) Вроде бы не взял твой номер, а написать или позвонить очень хотел. Пришлось импровизировать и выпрашивать его у твоей воспитательницы. Надеюсь, ты не против? Самое время спросить: как твои дела, Диан?» Мне пришлось прочесть смс трижды, чтобы поверить в то, что он мне и в самом деле написал. – И чего это мы так улыбаемся? – спросила Люда, от которой не ускользнул факт сменившегося настроения. – Прикинь, Антон написал. – Который, как последняя какашка перестал с тобой общаться? Надо же. – Ну, прекрати. Я уже давно забыла об этом. – И расцвела. Не забудь спросить, как там поживает Лизочка. – Ну Люда. – Что? Твой Черныш повел себя некрасиво. – Чернов. И, возможно, у него были причины. – Например? – Он был занят? – Десять лет? Мы говорим о президенте? – Ой все. Мы друзья и я рада, что он написал мне. – И я рада, что вы друзья. – К тому же что здесь такого? Люди расстаются и потом снова продолжают общение. – Да ничего, все верно ты говоришь. Я вообще просто предложила передать привет Лизе. А ты перышки распустила. – Так, я поняла, – взяла телефон и ушла в свою комнату, но слова подруги все-таки заставили меня задуматься о многом, прежде чем продолжать переписку с прежним энтузиазмом. В принципе очень скоро, у меня появились другие мысли, другие заботы. Судья назначила день развода. А за день до него я обнаружила задержку. Потому что со всеми этими событиями забыла, что перестала принимать таблетки, ведь мы хотели стать родителями с Павлом. Мы только начали планирование, не могла же я сразу забеременеть? – Ты можешь в это поверить? Я сидела на крышке унитаза и смотрела на узкую полоску в своих руках, которая бордовыми линиями говорила о том, что во мне зародилась жизнь. – Дорогая, я могу в это поверить. Я вижу доказательство наличия в твоей матке ребенка. Думаю, тебе тоже стоит в это поверить. – Может купить тест подороже. Я видела там за триста или пятьсот рублей. Все еще искала способ, который мне покажет иной результат. – Послушай меня, – Люда подошла и села передо мной, взяв в свои руки мои ладони. – Есть небольшая вероятность ошибки. У тебя выдался дерьмовый месяц, а организм все-таки живой. – Небольшая? Кажется, это уже много, – с воодушевлением перебила ее. – Диан, сходи и сдай завтра кровь. – У меня завтра развод, Люд. В десять часов. Боже… – я только сейчас вспомнила о том, что завтра мы официально разведемся с мужем. – Что мне делать? – Жить с ним из-за ребенка? Ее предложение меня поразило и ударило в самую грудь. – Что? Нет. Никогда, – я запротестовала очень громко. – Ты чего? – Ну вот, на вопрос ответила. – В каком смысле? – Иди и разводись. А потом расскажешь Пашке обо всем. Пусть знает гад, что потерял еще больше, чем жену. Ее предложение казалось разумным, поэтому я ненадолго задумалась об этом, но она истолковала по-своему молчание. – Что? Считаешь, что он этого не заслужил? А ребенку будет весело расти в семье, где мать и отец чужие люди? – подруга переходила на ее командный и высокий тон. – А… Тебя несет. Я как бы не думала об этом. – Ой, ну я для пущей уверенности. Слушай, на самом деле тебе стоит хорошенько подумать, Диан. Понимая, о чем речь у меня был один ответ. – Я не стану прощать его. Не могу представить его снова рядом. Пусть и люблю до сих пор. Изнутри все сжалось. Да, я запретила себе быть слабой. Запретила отступать от плана, в котором появились новые пункты, но правда такова, что я просто женщина. Раненная, имеющая свои слабости. – Не все получается с первого раза. А поощрять его прощением будет глупо, потому что в итоге вы все будете страдать. Разводись и как только получишь документы, поведай ему о своем положении. Ну а дальше вы будете должны действовать как взрослые люди. И Диана, – она привлекла мое внимание, заставив посмотреть в ее глаза, прежде чем услышать следующие слова: – Ребенок не наказание. В глазах стало покалывать, словно они внезапно пересохли, поэтому пришлось поморгать и встать с унитаза. – В среду я еду смотреть квартиру, – начала уводить в другую сторону разговор. – Не упоминай об этом. Дождалась бы уже Сашку с института. Встретим Новый год, а там поможем переехать. – Мне кажется, или ты ищешь предлог, чтобы я не съезжала? Она театрально прикрывает ладонями половину лица и «охает». – Боже, неужели я вся как на ладони? – Прекрати. И… Я правда благодарна тебе за все. – Пошли поедим и завалимся спать, я с утра на смену. – Бедная. – Угу. Следующий день начался с того, что мне проткнули вену, как-то очень больно. Взяли кровь на ХГЧ, а потом я поехала в суд.