– Я стараюсь, – отвела взгляд, и он снова вернулся в прежнюю позу. – Значит, тогда на встрече… Вы уже были в процессе? – Да. Антон снова фыркнул, но я не стала спрашивать, что это значит. – Знаешь, что самое главное, и то, что ты можешь сделать для себя? – Что же? – снова обратила на него свое внимание, медленно возвращая дыхание. – Перестать сожалеть. О чем угодно. И первое, почему это важно, потому что это тебе ничем не поможет. Ни вернуть, ни исправить. Но морально успокоит. – Философ Антон Владимирович. – К твоим услугам. Он склонил в поклоне свою голову, затем посмотрел на часы, на стене. – Черт, мне нужно возвращаться к работе. – Конечно. Антон опустил глаза к нашим все еще соприкасающимся друг к другу рукам и погладив пальцы, встал. – Я был рад поговорить с тобой. – И я тоже. – Увидимся в пять. – Хорошо. Он задержался у двери и все же, забрав свой поднос, вышел из моей комнаты. Спустя время после обеда я уже была в ванной. И это был абсолютный кайф. Я так скучала по воде. Точнее, по моему телу, погруженному в воду. Медсестра с пониманием следила за мной. – Каждая, кто проходит эти стадии, смотрит такими глазами, как вы, впервые окунувшись в воду. – И я их понимаю, – ответила, ощутив, как мои легкие сдавило. – Это кажется самым невероятным, что может быть. – Вы еще не были в бассейне. – Мне и тут нравится. – Как станет теплой, скажете, добавлю горячей. – Спасибо. Я улыбнулась и блаженно закрыла глаза. Как только я снова оказалась в палате на своей кровати, одетая в шорты и топ, медсестра задержалась. – Сейчас будет небольшой перекус. Но мой совет, так как вас ждет сейчас не самая приятная часть терапии, покушать позже. На полный желудок, не лучший способ напрягаться. – Спасибо за совет, поем потом. Она подмигнула и улыбаясь ушла. Новая встреча с Антоном произошла в пять, как он и говорил. Все повторилось. Уже зная, что меня ждет это и помогало, и заставляло бояться. – Твои мышцы напряжены, Диан, – сказал он, разминая поясницу. – Прости, мне просто до ужаса страшно. – Все будет хорошо. И мы можем в любой момент остановиться. – Я помню, но от боли это не спасет. – К сожалению. Когда его пальцы приспустили мои шорты ниже, я почувствовала, как мои щеки стали пылать. И это конечно, не полное оголение, к тому же тут не было никакого сексуального подтекста, я чувствовала себя старой рухлядью, но все же. Я была смущена. И вообще не должна думать о таком в отношении себя и Антона. А еще я чувствовала, как его ладони стали влажными. Неужели он тоже волнуется? Внезапно стало интересно как много у него пациенток, сейчас и что конкретно он им разминает. Но тут же оттолкнула эту ересь. Это было ужасно. Антон аккуратно перевернул меня на спину и задержал взгляд на моем лице. – Что? – Ты красная. Я сильно давил? – Нет, видимо… Кровь… прилила к лицу. Он, к счастью, никак не прокомментировал мои умозаключения, а дальше все шло так же, как и вчера. Я зарылась в его шею лицом, чтобы не всхлипывать слишком громко. Но не остановила ни разу. – Ты снова зажмурилась? – Да… это почему-то помогает. Хотя, нет… не помогает. – Ты уже сидишь, – он говорил мне в плечо, потому что старался держать плотно к себе прижатой. – Почему я не рада этому? Он засмеялся, и его грудная клетка завибрировала в мою. – Придется так немного побыть. В другой раз, я буду держать только за руки. – Мне уже плохо. – Держи спину ровно. – Зачем? Только не отпускай, прошу. Я разнервничалась и доверилась ему. – Все в порядке, подожди. Он медленно обнял плечи и опустил руки к предплечьям, прежде чем отстраниться от меня. – Так, отлично. Сиди. – Боже, будто родилась только что. – В некотором смысле. А теперь немного подвигаемся. Он повернул мое тело слегка вправо, потом влево. И я снова ощутила боль. – Боже… мне кажется, когда это все исчезнет, я буду ждать боль снова. – Какое-то время, но это пройдет, – ответил и снова приблизился в объятия, которые, конечно, не были таковыми. Когда все закончилось, я ощущалась кляксой на полу. Онемевшее тело почти не чувствовалось. И я следила за Антоном одними глазами.