– Да, но если хочешь… – Нет. Я не хочу отдалять тот день, когда все прекратится слабостью. Я почти три месяца лежала и думала, что вообще ходить не буду. Тот страх под моей кожей, Антон. Поэтому прошу, не обращай внимания. Он поджал губы и кивнул, сев обратно у моей левой ноги, которую стал прижимать к груди, согнув в колене. Мы снова столкнулись взглядом и долго не отводили его, пока не пришлось класть мою ногу обратно в то же положение. На этот раз Антон взял убранное одеяло и заботливо накрыл меня до моего живота. – Теперь спина? – Нет. Сейчас ты отдыхаешь. Я скажу, чтобы тебе начали давать витамины. Они пьются до трапезы раз в день. По поводу досуга, когда будешь уже сидеть и спокойно передвигаться в коляске, можно гулять в нашей зоне отдыха на улице. Конечно, сейчас зима, но ненадолго думаю, можно будет организовать. Могу предложить книги, рисование, кто-то даже вяжет. Психолога. Пациенты часто… – А может, ты будешь в свободное время забегать? В обед, например? Не знаю, почему предложила этот вариант. Он же тут на работе. Наверное, я дурная эгоистка. Но Антон, вымыв руки, провел по своим кудрям рукой и улыбнулся. – В принципе, я могу. У меня полуторачасовой перерыв в обед. Раньше я уезжал, чтобы… – он запнулся, нахмурившись. – Обедал не в клинике. В общем, я не против. Да и не виделись давно. – Хорошо, – я не могла остановиться, чтобы не улыбаться. Глава 23 – Я удивлена тому, как здесь кормят, – сказала, едва прожевав очередной вкусный кусочек куриной отбивной. – Ну, люди платят немалые деньги и должны получать соответствующее питание. К тому же здесь идет восстановление после сложных переломов, им нужны витамины и здоровая еда. – Вот тут согласна, – улыбнулась ему и снова поднесла вилку к своему рту. Антон сидел за столом, который я буду в дальнейшем использовать, сейчас же я обедала полулежа за столиком, который прикреплен к кровати и сдвинут ко мне для удобства. Я ожидала между нами скованности и молчания, но по факту мы молчали, лишь когда жевали все остальное время, наши рты не умолкали. С самого начала это казалось неким способом не задавать и не слышать определенных вопросов. И, быть может, я все это придумала, но стоило нам ненадолго замолчать, момент настал. Мы не могли избегать долго темы меня и Паши, моей аварии и прочего. Они словно стояли толстыми столбами с огромными щитами и требовали к себе внимания. Думаю, Антон это тоже знал. – Итак, – начал он, положив начало беседе, – снова Попова? Давно? – Почти три месяца, – попыталась отшутиться, но Антон лишь нахмурился. – Я не силен в математике. Но даже такой, как я, легко посчитает, что авария произошла в один и тот же момент. – Да, – горло стянуло узлом и пришлось прокашляться. Воспоминания развода воскресили и многое другое. Мне захотелось приложить руки к животу, но это было глупо. – Мы получили свидетельства за пару дней до аварии. – Черт, – Антон встал и подошел к окну. Потом он повернулся ко мне и скрестил руки на груди. – Как все произошло? – Ну… – Стой, – он провел ладонью по волосам, кажется, я уже поняла его привычку. – Прости. Я… я не должен был… – Все в порядке. К тому же не думай, что ты не подвергнешься встречному опросу. Мы рассмеялись, но не сказать, что это было весело. Скорее мы пытались сделать вид, что ни у одного из нас уже не болит. Но я не была уверена, что чувства одинаковы. Откуда мне знать, как у него дела с его… Хотела сделать вид, что забыла ее имя, но я его помнила. И саму девушку тоже. И то, что они идеальная пара я четко осознавала. А вот тот факт, что я не понимала, почему об этом думаю, не укрылся от меня никак. – Ди, я серьезно, – Антон приблизился и сел на краю моей кровати, нерешительно положив на мои кончики пальцев свои. Я опустила глаза и посмотрела на то, как мы ими зашевелили, словно подползая ближе. Я вообще заметила, что он часто так делает. Старается прикоснуться к моим рукам. И это притом, что он массажирует мои ноги до ягодиц и спину. Стоило сплести пальцы, мы оба выдохнули будто. – Я была беременна и узнала об этом, когда уже шел бракоразводный процесс. Паша был против развода, я думала, что он станет совать палки в колеса, чтобы отдалить момент. И узнав о моем положении подавно откажется. И суд встанет на его сторону в данном вопросе. Решила промолчать, пока не получу штамп в паспорте и не верну свою фамилию. Когда я сделала паузу, Антон погладил большим пальцем мою ладонь изнутри. – Потом он внезапно на все согласился и пришел поговорить, так как нужно было ждать десять дней, чтобы документы нам отдали. Он признался, что ему дают отличную возможность в Ростове и он планирует переезд. Я запаниковала. Но все равно промолчала. На этот раз я знала, что он будет в смятении из-за отъезда. Что придется быть вдалеке от ребенка. Да и меня, в конце концов, обвинит, что не сказала сразу, что манипулирую. – Пф-ф… так может подумать, только идиот. Если ребенок есть, то он есть в любом моменте, сразу говорить о нем или нет. И всегда можно отказаться от всего, чтобы быть рядом со своим ребенком. Это все бред и отговорки. А еще расставленные приоритеты. Я была с ним согласна. Даже если сейчас это и не имело большого значения. – Прости. – Не извиняйся. Он позвал с собой меня. Сказал, что мы можем начать сначала. – Вы же развелись? Или… Какой была вообще причина? – Эм… Я… – Не говори, если не хочешь. Продолжай с того момента, где остановилась. Я была ему благодарна за это. Почему-то мне не хотелось говорить об измене. Они были друзьями и было ощущение, что я, итак, жалуюсь. – В общем, я получила документ. До пятницы было время. И я стала думать, говорить или не говорить. Тем более Павел был решительно настроен, что, если я не приеду в аэропорт, он навсегда оставит меня в покое и не потревожит. – Только не говори… – он уже понял, и я лишь подтвердила его мысли. – Я поехала в последний момент. Не к нему, а чтобы рассказать о ребенке, так как не дозвонилась. Это было спонтанное и во многом эмоциональное решение. В дороге мне стало больно внизу живота. И я попросила таксиста повернуть в больницу, – глаза застыли, переживая тот момент снова и снова. Ту резь, ту боль… и страх, который в меня врос, кажется, навсегда. – Я написала ему смс и не успела нажать на кнопку, нас закрутило. Со всех сторон начали ударяться машины. В нас и в друг друга. А потом на всей скорости огромный внедорожник и темнота. Я зажмурилась, изображая ту самую мглу, которая меня забрала себе. Крик почти вырвался из горла. Меня выдернул из кошмара Антон, который стирал слезы с моих щек, и что-то шептал. Я посмотрела на него, и мне захотелось разреветься еще больше, но я не стала. Мне, итак, было сложно оттого, что я как плаксивая девочка, размякла и развалилась в луже. – Ну вот, испортила наши первые за десять лет посиделки, – улыбнулась, убирая прядь волос за ухо. – Ничего ты не испортила. Я задолжал тебе сотни таких разговоров. Смущенно опустила голову, когда мы замолчали ненадолго. – Так, я потеряла ребенка и свое здоровье, – продолжила вновь. – Мне очень жаль, Ди. Правда… – Да. – А Паша? Он так и уехал? – Видимо, так. Он не позвонил ни разу. Но если быть честной, я рада, что он этого не сделал. Я была не готова говорить с ним. Убиваться обвинениями, слышать их в ответ. Тем более, они были бы верными. Я виновата. Это было мое решение, Антон. – Чего? Эй, прекращай, – он взял меня за подбородок двумя пальцами и посмотрел хмуро серыми глазами, которые сейчас казались более темными, чем раньше. – Ты не должна так думать, Диана. Никогда.