– Хорошо. Я попробую успевать надевать его . Глава 16. У мамы Стоило только Глебу появиться на пороге отделения, улыбки засияли со всех сторон. Из кабинета напротив ресепшена вышел доктор и протянул руку. – Здравствуйте, Глеб Викторович! Вы по делам или нас проведать? Глеб немного задержался с ответом и лениво, по-барски протянул руку, удостоив-таки доктора своим вниманием. – Одно другому не мешает. – Что верно, то верно. Родственницу приехали проверить? Так с ней всё хорошо. Заботимся о ней как о родной. Вот можете в первую палату пройти, мы её там расположили. Одна, с сиделкой, никто не мешает. Все процедуры проводим ежедневно. Доктор продолжал говорить, не умолкая ни на секунду. На его бейдже я прочитала имя Пётр Вадимович Петровский. Он так хотел угодить Глебу, что постоянно улыбался, спрашивал согласия и тут же отвечал сам, кивая головой, будто игрушка на панели машины. Когда мы вошли в палату, сиделка также соскочила со стула и встала почти по стойки смирно рядом с кроватью. Если честно я была удивлена тому, как хладнокровно и высокомерно держался Глеб. От него несло холодом и властью. Если он и в бизнесе такой же, не хотела бы я оказаться на его пути. Глеб подошёл к большой медицинской кровати, на которой лежала мама. Она не спала, я видела, как её глаза растерянно вглядывались в лица зашедших. Увидев меня, она будто вздрогнула или мне показалось. Я тут же подлетела к ней. – Мама, как ты? Я так скучала. Уголки её губ дрогнули и еле заметно приподнялись. Возможно, для кого-то это ничего не значило, но для меня это был огромный прогресс. За год постоянного ухода у меня не получилось достичь даже таких результатов. Мама моргнула. Это означало, что всё хорошо. Так, мы с ней общались раньше. Если она была согласна, то моргала. Я взяла её за руку и по привычке начала растирать прохладные пальцы. И не заметила как всё внимание переместилось на меня. – Это моя жена София Евгеньевна, а это её мать и моя тёща. Надеюсь, теперь вы Софию запомните и пропустите к матери, когда она приедет в следующий раз без меня. Всё это было сказано тоном, не терпящим возражений. Да и навряд ли кто-то на этаже и вообще во всей больнице мог бы противостоять Глебу. – Да что вы? Глеб Викторович, зачем нам этому препятствовать. Конечно, пропустим. А если встретится вахтёрша вредная, так вы мне звоните сразу. Они посменно работают поэтому могут что-то и забыть. Все мы люди Глеб Викторович. – Что по состоянию Тамары Андреевны сказать можете? – По состоянию… Петровский подошёл к маме, постоял несколько секунд глядя на неё и продолжил. – Для начала мы стараемся восстановить Тамаре Андреевне давление. Вы же знаете , что у не гипертония, отчего и произошёл разрыв капилляра. Будь Тамара Андреевна в городе, то, возможно, подобных последствий удалось бы избежать. Но что есть, то есть. Геморрагический инсульт нельзя вылечить полностью. Сегодня медицина способна предложить только реабилитационную терапию, чтобы восстановить насколько возможно функции организма и адаптировать Тамару Андреевну к новым условиям. Улучшения, несомненно, есть, да вы и сами видели. Мама моргнула. А если она довольна, то и мне хорошо. Я ещё посидела рядом с ней, но разговаривать или что-то рассказывать под пристальным взглядом трёх пар глаз было неудобно. – Значит, я могу приезжать каждый день? – переспросила я для уверенности. – Да.., начал Петровский ,но его перебил Глеб. – Нет. Каждый день не сможешь. Ты мне будешь нужна завтра на приёме. – На приёме? – Потом поговорим. Ты всё? Я в машине буду ждать. Тамара Андреевна рад был вас повидать. Мама моргнула. Как бы мне хотелось с ней поговорить, узнать, что она думает о Глебе, о моём поспешном замужестве. Мне не хватало её поддержки, когда она просто подходила, когда я учила уроки, или готовилась к экзаменам и просто обнимала за плечи. – Мамочка, как смогу я обязательно приеду. Глеб торопится, надо идти. Может тебе фруктов привезти? Мама не моргала. – Так фруктов у Тамары Андреевны полно, Глеб Викторович обо всём позаботился. Кормят вашу маму насколько это, возможно, в её положении отлично. – Спасибо вам большое за помощь. Сиделка немного растерялась от моих благодарностей и потупила глаза в пол. Я попрощалась с мамой и с тяжёлым сердцем вышла из палаты. Чувствовала себя предательницей из-за того, что оставляю её здесь. *** *** Ужин прошёл как всегда спокойно, Глеб несмотря на выходной, не прекращая, с кем-то разговаривал по работе. И когда я в двенадцатом часу после душа прилегла на кровать, чтобы перед сном немного почитать, совершенно не ожидала увидеть Глеба на пороге своей спальни в одних шортах. Он щёлкнул замком и подошёл к кровати, я тут же села. – Ты уже освободился? – спросила я, нарушая тишину. – Да, – он будто специально произнёс своим низким голосом так, что его вибрация, скользнувшая по воздуху, кольнула внизу живота. Он опустился на кровать рядом со мной. – Что за балахон ты надела? – он мило обозвал мою ночную рубашку. – Не балахон, а красивая ночнушка. Подарок .Кстати, ты сказал о каком-то приёме завтра? – Да. Завтра ты должна на нём блистать и очаровывать всех, особенно моего будущего партнёра, чтобы он потерял бдительность и случайно не передумал. Справишься? Глава 17. Для чего нужны губы Справлюсь ли я? Это был хороший вопрос, на который я не могла ответить. Природная скромность вряд ли позволит мне вести лёгкие и ничего не значащие беседы. А уж флиртовать я и подавно не умела. – Даже не знаю, что тебе ответить. – Неужели ты не умеешь быть милой и обворожительной? – Представляешь, не знаю. Если ты не забыл, в то время, когда одноклассницы вовсю гуляли с парнями, я ухаживала за матерью, подрабатывала в музее, чтобы было на что-то жить. Пыталась окончить школу на хорошие оценки и управлялась со всем хозяйством одна. Мне некогда было постигать тонкое искусство жеманства и обольщения. – Я не прошу его обольщать. Ещё не хватало. Ты просто должна вести с ним светскую лёгкую беседу, чтобы он чувствовал себя в безопасности, тонко намекнуть, что я надёжный и завидный партнёр. Глеб притянул меня к себе, сорочка задралась до талии, оголяя бёдра. – Ты так мило стесняешься и выглядишь настоящим ангелом, мне кажется, у тебя прекрасно получится. – Глеб, что ты делаешь? – он начал целовать мои бёдра, приближаясь к месту, где соединялись ноги. Мне стало страшно, что он не остановится, а если не остановится, значит... Ох! Я, кажется, к этому не готова. Я вцепилась в его волосы, не давая приблизиться к …к тому самому месту. – У меня встречный вопрос: а ты что делаешь? – спросил он, прищурив глаза. – Останавливаю тебя, потому что это не нормально. – Что именно? Поцелуи? – Губы предназначены для того, чтобы целовать в губы, и не больше. Это же… не гигиенично. От удивлённого взгляда Глеба мне стало не по себе, будто я сказала какую-то дичь. Но ведь я всего лишь высказала свои мысли. – Не гигиенично? Малыш, я тебе ещё больше скажу: губами не только можно, но и нужно делать приятно. Занятия любовью это же не просто механические движения, это ласки, удовольствие. Мужчина делает приятно своей женщине и, соответственно, женщина мужчине тоже. – Я знаю, но …, – Глеб облокотился на руку и изогнул бровь. – Никогда не понимала этого. Как люди решаются на это. Тем более, женщины. Это же неприятно и вырвать может. Рот маленький, а он у тебя…, – я скосила глаза вниз. – …немаленький. Так и подавиться можно. Щёки у меня не просто горели, а полыхали от смущения. Я никогда не разговаривала ни с кем на подобные темы. Если в фильме начиналась постельная сцена, я по привычке выходила из комнаты, так приучила мама с детства. Подружка, с которой мы дружили с пятого класса, однажды попробовала просветить меня на тему секса и включила диск с видео, который стащила у родителей. Это вызвало шок, кучу вопросов и стойкое отвращение к подобному дикому поведению. – Могу уверить, что не подавишься. А чтобы удостовериться в этом, надо всё испробовать на практике. – Мне кажется, я сгорю от стыда. – И откуда ты такая взялась? – Оттуда же откуда и ты. – Дай мне руку. Надеюсь, руку-то не стыдно целовать? Я покачала головой и протянула правую руку. – Прекрасно. Глеб развернул её ладонью кверху и поцеловал в центр, затем провёл кончиком языка вверх до запястья, где пульсировала венка. – Ой, щекотно, – я захихикала и тут же оборвала себя, боясь выглядеть глупо. Глеб продолжил исследовать мою руку губами попеременно то целуя, то проводя языком по коже, охлаждая её своим дыханием. Добрался до локтя и прошёлся языком по внутренней его части.