Он напоминал хитрого кота. – Да София. Именно так. И я очень хочу понять вашу Италию. Скажите честно, можно ли доверять вашему мужу? Вы мне кажетесь такой чистой и бесхитростной, что просто не должны соврать. Глава 20. Ты моя. Я смотрела в его ехидные глаза и мне совершенно не хотелось ему отвечать. Оставшись наедине с ним, я ощутила дискомфорт, недоброе предчувствие. Фальшь сквозила в его улыбке, и в глазах, которые он отводил каждый раз, как только я пыталась заглянуть в них. Но я помнила слова Глеба, что это партнёрство для него очень важно. Хотя интуиция подсказывала, что с таким человеком вряд ли получится мирная и спокойная работа. Но Глеб, скорее всего, меня и слушать не станет. – Глеб – прекрасный человек, и как деловой партнёр и как любящий муж, – без тени стеснения соврала я. – Вы его хорошо знаете? – Да. Мы знакомы с детства. Были соседями. – А почему же он не хранит вам верность, если он любящий муж? Вся кровь бросилась мне в лицо, но это ещё раз подтвердило мою догадку о подлости человека. И все его рассказы о Сицилии, которые меня вначале впечатлили, были всего лишь красивой ширмой, чтобы я потеряла бдительность. – Вы спросили какой он человек, а не любовник, – несмотря на волнение мой голос прозвучал твёрдо, даже немного высокомерно, как мне показалось. – Знаете Софи, отношение мужчины к своей женщине многое говорит о человеке. Вот, например, свою жену я уважаю, вплоть до того, что она ходит со мной на деловые встречи не просто как красивая кукла, а участник переговоров. – Наверно, поэтому она так пристально наблюдает за вами. Вы тоже далеко не ангел. Я думаю, Глебу стоит задуматься и ещё раз взвесить все “за” и “против”, если вы всё-таки перейдёте к этапу подписания договора. – Ха, а вы мне нравитесь, – его губы растянулись в улыбке. – А вы мне нет. Внутри у меня всё кипело. Очарование сада растаяло вместе с соскользнувшей маской Ильи Николаевича. Я поспешила вернуться за стол. Настороженный взгляд Глеба выдал его волнение, хотя он и сидел в расслабленной позе. – Как тебе сад, дорогая? – спросил меня Глеб, а под столом сильно сжал руку. – Всё очень красиво. Запах стоит умопомрачительный. Следом вернулся Илья Николаевич. Остатки вечера прошли в ожидании окончания встречи. Но после нашего разговора, Илья Николаевич будто ещё сильнее заинтересовался сделкой. В их разговор я старалась не вникать. Когда встреча закончилась и, мы, наконец, распрощались, я мечтала уже оказаться поскорее дома, в своей комнате. Но стоило нам сесть в машине, как Глеб, который так умело сдерживал и скрывал свои чувства, притянул меня к себе и крепко прижал. – Умничка, – понизив голос сказал он. – Ты держалась достойно. – Спасибо, – холодно ответила я и упёрлась ладонями в его грудь. – Что случилось? – Ничего… Сначала я думала промолчать, но не смогла. – Если ты приходишь в мою спальню, спишь со мной, говоришь о доверии и поцелуях, то я жду от тебя соответствующего поведения. Как я могу тебе доверять, если все знают о том, как ты ходишь налево? – Это он тебе что-то сказал? – А как ты думаешь? Если бы глаза могли испепелять, Глеб бы уже сгорел мгновенно. – У него такая тактика, вывести собеседника из равновесия, ввести в стресс. И судя по всему, ты прекрасно справилась. Что ты ему сказала? – Правду. Что ты бабник и тебе нельзя доверять. Глеб замер на секунду и тут же впервые рассмеялся, оголяя белые, ровные зубы. – Твоя честность сыграла мне на руку. Он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но я отвернула голову. – Ты не ответил на вопрос. Его словно забавляла моя обида и попытки противостоять ему. – Я же сказал тебе: не стоит принимать его слова на веру. Я тебе не изменял. – Ты такой же, как Илья, врёшь на каждом шагу. Я видела тебя с Кристиной. С твоей любовницей. Когда как наивная дурочка подумала, что ты не пришёл ко мне, потому что устал от свадьбы и суматошного дня. Видела, как ты ублажал её. В темноте машины я почти не видела его лица, но кожей почувствовала, как изменилось его настроение. – И что? Я молчала, не находя слов для ответа. Самый тупой вопрос, который всегда ставил меня в тупик. – Если не забыла, ты жена по договору. В любви я не клялся и извиняться не намерен. – В таком случае и ко мне в спальню можешь не приходить. – С тобой и твоим телом я буду делать всё, что захочу. Глеб обхватил своими длинными, сильными пальцами мой подбородок и сжал его, задирая голову, так что я не могла отвернуться. – Поняла? Он грубо впился в мои губы, прикусывая их, подчиняя себе. Язык властно вторгся в рот, не давая вздохнуть. Его рука развязно мяла мою грудь, не стесняясь водителя. Я схватила его руку, пытаясь остановить, но силы были неравны. Я чувствовала себя мухой, которая попала в лапы паука, не в силах пошевелиться. Разум сопротивлялся, а вот тело предательски отзывалось на его прикосновения. Как только машина остановилась, Глеб силой вытащил меня и, взвалив на плечо, понёс в дом, но не в мою спальню, а в свою. – Отпусти меня, – не сдавалась я и стукнула кулаком в спину, но Глеб даже не обращал внимания, на мои жалкие сопротивления. Он зашёл в спальню, поставил меня на ноги и закрыл дверь. – Глеб, я не твоя игрушка. Хоть мы и подписали договор, это не означает, что я полностью принадлежу тебе. – Нет, ты моя. Он хищно улыбнулся и окинул жадным взглядом, мне даже показалось, что он сейчас облизнётся. – Нет. Это не прописано нигде. – Я тебя уже сделал своей. Он надвигался грозно, не отводя пристального взгляда, я отступала, пока не упёрлась спиной в окно. – Зачем ты пугаешь меня? Тебе нравится подчинять себе людей? – Да, власть всегда возбуждает. – А мне страшно. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Глава 21. Раздрайв – Меня не надо бояться. Его руки легли на мою талию. – Я не сделаю с тобой ничего такого, чего не делал раньше, – прошептал он и развернул спиной к себе. – Не хочу, чтобы платье скрывало твою красоту. Я чувствовала, как его пальцы умело расшнуровали корсет и платье, словно пушистое облако упало, к моим ногам. – Я стою голая перед окном, ты хочешь, чтобы в таком виде меня увидели все? Он обхватил руками мою грудь и прижал к себе. – Уже поздно, никого нет. – А мои желания вообще не учитываются? – Смотря какие. Если в выборе позы, то учитываются.