– А что я ? Я маму любила, это она её угробила. Зачем надо было везти её в больницу? – Люба уже не говорила, а почти кричала. Это была нормальная её реакция на любую критику. – Мне смешно слышать подобные слова от человека, который за два месяца ни разу не приехал к матери. – Да что ты знаешь… Глеб подошёл к Любе ближе, подавляя своим ростом и мощью. – Запомни, я знаю многое, и никогда не поверю тому бреду, что ты говоришь про мою любимую жену. Ещё одно слово про неё и ты вылетишь из этого дома. Поняла? – Но… – Я спросил тебя. Ты поняла? Люба кивнула, бросила на меня испепеляющий взгляд и удалилась в свою комнату. Может, Глеб был с ней чересчур груб, но я в какой-то мере была рада, что он поставил её на место. – Сына, может, не надо было так грубо? – Такие люди по-другому не понимают, – ответил Глеб холодно и вышел. – Вот ведь какой, – цокнула Тамара Дмитриевна, но я видела, как светились её глаза, она гордилась Глебом, гордилась, что он повёл себя как мужчина. После процессии и того, как гроб закопали, мы вернулись в дом. Народу было немного, мама мало с кем дружила. Посидели в тишине, никто не буянил. Глеб сидел рядом, постоянно прикасаясь ко мне, поглаживал спину, словно подпитывал своей энергией. Я же сидела прямо, есть мне совсем не хотелось. После кладбища в носу стоял запах свежих досок, из которых был сколочен гроб и краски. Меня подташнивало. – София, надо поесть немного, – прошептал мне тихо Глеб. – Я не хочу. – Я понимаю, что мама это самое родное, но это ведь она умерла, а не ты. Она бы не хотела, чтобы ты так сильно убивалась. Подумай, чтобы она сказала, если бы увидела тебя сейчас. – Глеб, я прошу… – А я прошу тебя немного поесть. И я не отстану. Хочешь, покормлю тебя? Он поднёс к моему рту ложку с салатом. Я покачала головой, но Глеб упрямо держал ложку и не убирал. – Одну ложку и я отстану. Я посмотрела на него, вздохнула и открыла рот. – Вот умничка. Солнце уже садилось, на небе собрались тучи. Похолодало. Глеб обнял меня и прижал к себе. Взял мои руки в свои ладони. – Ты совсем как ледышка. Давай погрею. Я молчала, принимая его заботу. Глава 50. Ты что дурная? Мы уехали домой через два дня после похорон мамы. В том доме без неё мне было не по себе. Я хотела продать его и поделить деньги пополам, но Люба, как всегда, встала в позу. – Ну да, конечно, тебе легко говорить ты не знаешь, что такое жить на съёмных квартирах. И как у тебя вообще язык повернулся предложить такое. Ты живёшь в шикарном доме. – И что поэтому я должна отдать эти деньги тебе? – удивлённо спросила я. – Я бы так и поступила на твоём месте. – Но я развожусь с Глебом, – пробормотала я. – Мне тоже скоро негде будет жить. – Ты что дура? – она покрутила мне у виска. – Чем тебе Глеб-то не угодил? – Это сложно объяснить. – А ты попробуй. Мне сложно было рассказать ей, страх осуждения, сковывал язык, но я понимала, что мне надо поговорить хоть с кем-нибудь. Мы ведь раньше были дружными, что сейчас произошло между нами? – Он изменил мне в первую брачную ночь, – наконец, произнесла я, опустив глаза, будто это была моя вина. Я ждала возмущений, матов, оскорблений Глеба, но в ответ услышала: – Ну и что? – В смысле “ну и что”? – В прямом. Он всё ещё встречается с этой шлюшкой? – Нет. – С другой теперь? – Нет. – Ну какого, спрашивается фига, ты разводиться собралась? Тебе сказочно повезло, что на тебя, деревенскую девушку, обратил внимание такой, как Глеб. Да я в городе специально по клубам и ресторанам хожу, чтобы найти себе такого. Это же свобода. Финансовая свобода. Ты можешь делать всё, что захочешь, осуществить мечты. – Жить с ним ради денег? – я сморщила нос. – Он у тебя, вообще-то, красивый, а не какой-то толстый папик. А если он ещё и без тараканов в голове, то ему вообще цены нет. – Без тараканов? – Ну без извращений. Я вспомнила наши последние ночи, которые мы проводили в отеле, когда без конца занимались любовью и вспыхнула. – Всё ясно, – Люба понимающе улыбнулась. – Ну и, спрашивается, какого … ты решила с ним развестись, если у вас всё отлично? Я тяжело вздохнула, вспоминая причину маминой смерти, минуту молчала, пытаясь подобрать слова. И всё-таки решилась. – Из-за его любовницы мама и умерла. – Ну-ка, ну-ка, поподробнее. – Она так хотела вернуть Глеба, что не побрезговала прийти к маме и что-то ей рассказать. Я не знаю о чём, но именно после неё маме стало плохо. Люба обхватила себя руками и опустилась на стул. – Знаешь, Соня, может, тебе не понравятся мои слова и покажутся жестокими, но я всё же скажу. У мамы было больное сердце и больные сосуды. Она могла умереть в любой момент… – Но… – Дай мне договорить, – перебила она меня и мне пришлось замолчать. – А если бы мама умерла перед тобой, от какой-нибудь новости. Ты бы ведь себя в этом винила. Может оно и к лучшему. А вины Глеба я вообще не вижу. При чём здесь он? – Он мог сказать ей или принять меры, чтобы предотвратить встречу мамы и Кристины. – Он что телепат? Или бог? Как он должен был предотвратить их встречу? Или может отшлёпать её или посадить? Если эта мадам с катушек съехала, то Глеб-то причём? – Она беременна от него, – выпалила я, выкидывая последний козырь, но Люба и тут нашла ему оправдание. – Есть официально подтверждающие документы о том, что она беременна? – Нет. Глеб сказал, что уверен в своей непричастности, и хочет самолично сводить её на УЗИ. – Вот ещё одно доказательство. Мужчина, который накосячил, такого предлагать не будет, – уверенно заявила Люба. – И когда ты успела так хорошо узнать мужчин? – Ну я-то побольше тебя в поисках богатого мужа. И послушай меня сестрёнка. Не вздумай с ним разводиться, пока не встанешь на ноги. Я бы на твоём месте для собственного спокойствия тоже с ними съездила в больницу. Люба говорила так уверенно и складно, что я и сама начала оправдывать его. – Мне надо подумать. – Думай. Кто тебе не даёт, – она пожала плечами, встала со стула, расправив плечи, снова принимая воинственный вид. – В любом случае тебе повезло в жизни, так пользуйся.