— Не мне, я подслушала, случайно. — Бля, какая жесть! И что ты сделала?! — Ушла, — я пожимаю плечами. — Она не знает, что я слышала. — Надо было ей космы вырвать и об стол носом! — отвечает Лена. — Бесплатная ринопластика, от дорогой и любимой сестрюни. Я опять смеюсь. Но но понимаю, что она не шутит. — Драться? — удивляюсь я. — Да! А что, словом её не пробьёшь, суку такую. Тут только как животное — физической силой. Я тебе серьёзно говорю. Она пьёт ещё, заказывает себе ещё порцию, пока я цежу один. Мне его, кажется, с головой хватит. — Слушай, а давай ей кислотой рожу польём? — говорит она спустя паузу. — Та ну! — я в ужасе смотрю на Лену. — Не, ну я шучу. Но патлы бы точно вырвала. Сука она. Недостойна она нормальной сестры. А ты более чем нормальная девчонка. Пипец ваще. — Ну, она семья, всё равно, — пожимаю я плечами. — Нахер такая семья, Ань? — Ну ты могла бы попрощаться с близкими? С родителями, с сёстрами-братьями если что? — Я не просто "могла бы", я это сделала. У меня мамы нет. Она может и живая, может, и сдохла под забором. Мне всё равно. Мы с ней больше десяти лет не списывались, а окружение, которое пыталось меня уговорить "ну что ты, это же мама", было послано за ней на три весёлые буквы. — А почему? Лена мнется, но начинает говорить. — Ну, то что она бухала, я терпела всё детство. В двенадцать лет я прихожу домой с однокашницей а мама валяется пьяная дома, и в кровати с ней два мужика. В общем, подружек в школе у меня с того дня не стало. Только и отбивалась от приставаний пацанов из старших классов. Мол, за сколько я дам, мама ведь полгорода обслуживает. Но я любила маму, как нормальный ребёнок, понимаешь. Это нормально, будучи ребёнком любить родителей и близких, это инстинкт выживания. Но потом, надо это перезагружать. У меня получилось очень болезненно. В общем, она узнала, что я собираюсь замуж, что забеременела от моряка и уезжаю к нему, знакомиться с его мамой. Она меня тогда избила в пьяном угаре. Ногами по животу со всей дури. Ребёнка я потеряла. Пока я в больничке лежала, парень мой пришел домой а она ему сказала, что я шлюха и нагуляла ребёнка, он поверил, уехал. А он у меня был первый. — И что потом? — Потом я пришла в себя, а она мне стала говорить, что вот, мы с ней вместе будем. Она не могла меня отпустить, она больная женщина. И вообще, я ей "спасибо" скажу. Вот нужна мне такая семья? Я из-за неё родить теперь не могу. Усыновила вон, двоих оболтусов, Мишу и Артура. Но, они скорее как младшие братья мне. И сложные оба, взрослые и вообще. Так что я одна. "Спасибо" мамуле. Так что, предупреждаю родишь — я буду самой надоедливой няней и бабушкой на свете. Я улыбаюсь, но выходит как-то грустно. — Я не догадывалась даже. Я думала, что у тебя лёгкая жизнь была. — Не-а. Ни у кого нет лёгкой, кроме Артура. Вот ему легко, наширялся, ушёл в отрыв. А мы всё бегай за ним и спасай, — она осекается. — Извини, я не то говорю, он твой жених, и завязал же. Так что это я зря. Я просто о том, что нельзя быть привязанной к таким вот тварям, как сестра твоя. То, что у вас кровь родная — это хрень. Мой Володя мне никто по крови, а я его обожаю. Честно. Он очень хороший мужик. Я не буду тебе говорить, что я его вот сама хочу там каждую ночь, нет, ни хрена. По началу мне вообще пипец противно было. Ну мужик, понимаешь, старше меня более чем на двадцать лет. Ну что ты хочешь? Но я привыкла, и я благодарна ему за то, что он мне дал. Гораздо больше чем все родственники. К нам подходит Михаил. Я издали узнаю его фигуру, и мне становится неловко. Очень надеюсь, что он так и не понял, что я там была и слышала этот разговор. — Мишутка! — Лена бросается ему на шею и обнимает. Он улыбается в ответ. — Ну что скажете, девочки? — говорит он, когда Лена прекращает его тискать. — Отличное место, я считаю, — говорит Лена. — Прям офигенское. Твой менеджер большой молодец. — Ну да, нормальное. Я доволен. Аня? — Я не эксперт в клубах, — пожимаю плечами. — Мы тут наткнулись на сестру Ани, прикинь? — несёт Лена, и я хочу её остановить, но не знаю как. — Она злая как неуравновешенная псина. — Да, мы знакомы, — кивает Миша. Я вижу, что он напрягся, чуть прищурил взгляд. — Она что-то говорила? — Сказала, что Ане платье не идёт, скажи стерва, а? Миша оглядывает меня. Мне становится совсем неловко от его взгляда. Въедливого и очень тёплого, будто горячего. Становится слишком жарко. — Прекрасное платье, и вам очень идёт, Аня, — говорит он чуть улыбнувшись. Это длится не больше секунды, как Михаила отвлекают, он уходит. Я пытаюсь успокоить истерично стукчащее сердце. На меня оглядывается Лена. Ехидно усмехается и смотрит на меня неотрывно.