– Да нет, на самом деле это даже к лучшему, – он горько усмехается. – А не то б я ее непременно придушил. – Я имела в виду, что это плохо для Эвелины, – поясняю я. – Даже не представляю, каково девочке подолгу не видеть свою маму. – А, ну в этом смысле, конечно, – тупит взор. – Ни одна гувернантка не заменит ребенку родную мать. – А почему придушил бы? На плохой ноте расстались? – спрашиваю робко. – Ты извини, если не в свое дело лезу… – А разве можно расстаться на хорошей? – не дослушав моих извинений, подхватывает Рокотов. – По-моему, счастливый развод только в сказках бывает. – Счастливый-то да, – соглашаюсь. – А вот цивилизованный очень даже возможен. – Да ты не подумай, мы с бывшей в целом мирно разошлись… Ну то есть как? Деньги я у нее не отсуживал, хахалю ее новому смерти не желал… Хотя нет, вру, – Влад морщится. – Желал поначалу. Мечтал, чтобы его тачка разбилась и его самого по асфальту размазало. Как таракана по кафелю, представляешь? Злился, ненавидел… Драма по классике, короче, – сделав небольшую паузу, он потирает переносицу и продолжает. – А потом отпустило со временем. Сначала боль стихла, а затем вообще как-то пофиг стало: где она и с кем. Ни за что бы не подумал, что так бывает. Рокотов говорит, а я чувствую в нем тщательно скрываемый трагический надрыв. Развод надломил его. Так же, как и меня когда-то. И отголоски былой боли еще не раз напомнят о себе неприятными ощущениями. Но Влад прав, время лечит. Чем больше дней проходит с момента злосчастной даты, тем легче на душе. И это вселяет надежду на то, что в один прекрасный миг мысль о несложившемся браке вызовет лишь тихую грусть. И больше ничего. – Выходит, в вашем разрыве замешан кто-то третий? – уточняю я, зацепившись за фразу о хахале, которому Рокотов желал смерти. – Да, так и есть, – он невесело усмехается. – Я много работал, постоянно находился в разъездах, а Эльвира тем временем искала новую любовь. – Нашла? – спрашиваю понуро. – Как видишь. Эта история никак не укладывается у меня в голове. Я привыкла считать, что изменяют в основном мужчины, а женщины в большинстве своем ратуют за сохранение семьи. Но ситуация Рокотовых доказывает обратное и рушит парадигмы, на которых столько лет базировалось мое мировоззрение. А еще мне дико, что женщина, находясь в здравом уме, предпочла Владиславу кого-то другого. Он ведь в буквальном смысле идеал! Красивый, спортивный, интеллигентный. От таких мужей не уходят. Это противоестественно, антиэволюционно! Хотя, судя по всему, эта Эльвира явно не в себе. Она ведь не только мужчину-мечту бросила, но и дочь. Собственную кровинушку, представляете? Такое поведение для меня вообще за гранью понимания. Я просто не могу вообразить, даже чисто теоретически, какие обстоятельства могли бы вынудить меня расстаться с детьми… Если честно, никаких идей, кроме собственной смерти, на ум не приходит. – Сочувствую, Влад, – тихо отзываюсь я. – Очень жаль, что тебе пришлось это пережить. – Брось, я уже ни о чем не жалею, – он легонько трясет головой, будто стряхивая морок. – Не окажись моя жена вертихвосткой, я не бы не сидел здесь. С тобой. Последнюю фразу он выделяет интонационно, и мои губы невольно растягиваются в широченной улыбке. Приятно, что в качестве плюсов своего развода он видит наше знакомство. Ведь я, в сущности, думаю точно так же. Пока мы неспешно потягиваем вино, официант расставляет у нас на столе заказанные Владиславом ингредиенты. Тут и креветки, и мелко нарезанные овощи, и куски красной рыбы, и листы нори, и чьи-то посиневшие щупальца… На отдельном крутящемся подносе стоит лоток с ароматными специями. Они все разные: и по цвету, и по запаху, и по консистенции. Какие-то напоминают порошок, какие-то – разбавленную водой глину, а некоторые и вовсе похожи на комки земли. – Сегодня мы будем варить суп! – с энтузиазмом провозглашает Рокотов, передвигая по столу всевозможные мисочки. А я смотрю на все это кулинарное буйство и с трудом подавляю невольный смешок. Ну какой Влад все-таки выдумщик! – Итак, – напускаю на себя деланной серьезности. – Какой суп мы будем делать? – Авторский, – Рокотов тоже еле-еле сдерживает улыбку. – То есть у тебя нет рецепта? – Тут можно попросить книгу рецептов, но я считаю, что без нее будет веселее. Как думаешь? – Ах! Была не была! – скручиваю волосы и заправляю их под платье, чтобы не мешались. – Давай рискнем. И тут начинается шальная поварская импровизация. Влад ставит на конфорку котелок с водой, и через пару минут тот принимается бодро булькать. Бросаю туда пару креветок. Влад добавляет кольца кальмара. Что ж, недурно. Они вроде как сочетаются. Дальше – смелее. Отправляю в котелок зеленый лук и сушеный имбирь. Они должны придать нашему супу терпкости. Рокотов погружает в кипящую жижу немного курицы, аргументируя это тем, что мяса много не бывает. Это хорошо. Я с ним согласна. Задумчиво кручу лоток с приправами и останавливаю взгляд на одной из них. Довольно ароматной. Темно песочного цвета. Бухаю в суп одну чайную ложку, а затем, решив не мелочиться, еще одну. Гулять так гулять, как говорится. У нашего супа появляется странный запах. Кисловатый. Чем-то напоминающий солянку, но с более резкими нотками. – Что ты туда бросила? – покосившись на котелок, интересуется Рокотов. – Не знаю, – пожимаю плечами. – Но хуже точно не будет. С каждой минутой мне вес веселее. Я уже не переживаю о том, вкусно получится или не очень. Я в творческом процессе. И меня не остановить. Рокотов бросает в суп какой-то непонятный черный комочек, и за мгновение бульон теряет свою прозрачность, становясь мутным. – Попробуй, – просит Влад, недоверчиво заглядывая в котелок. – Сам попробуй! – смеюсь я. – Это твоя щепотка превратила наш суп в колдовское зелье! – Если я вдруг превращусь в лягушку, не поминай лихом, – мужчина вооружается ложкой и снимает небольшую пробу. – Ну как? – спрашиваю с опаской. – Ты знаешь, – он задумчиво причмокивает губами, – вполне съедобно. – Правда? – радуюсь я. – Значит, продолжаем? – В том же духе, – поддакивает Влад. И мы опять принимается за процесс. Солим, перчим, помешиваем и периодически пробуем бульон. Получается весьма оригинально. Вроде и на Том Ям похоже, и на Рамен, но и от простого куриного супчика тоже что-то есть. – По-моему, готово, – заявляю я. В нашей наваристом кулинарном изыске ложка уже почти стоит. – Согласен, – кивает Влад. – Ну что, пробуем? – Ага. Разливаем суп по тарелкам и приступаем к основательной дегустации. Зачерпываем ложками побольше ароматной гущи и отправляем ее в рот. Медленно жуем и при этот не отрываем взгляд друг от друга. Считываем эмоции. – Вкусно! – совершенно искренне говорю я. – И сытно, – Рокотов с аппетитом отправляет в рот вторую ложку. – Кто бы знал, что из нашей импровизации получится нечто стоящее, – улыбаюсь я. – Это все потому, что мы с тобой – отличная команда, Алин. Он задерживает на мне взгляд чуть дольше положенного и едва уловимо подмигивает. А внутри меня разливается сладкое трепетное тепло. Словно бабочки в животе поселились. Глава 32 Ужин удается на славу. Я так не смеялась со времен… Черт! Да, пожалуй, я никогда так не смеялась! Много, громко, искренне. Аж до болезненных спазмов в животе и позывов к мочеиспусканию. Владислав травит байки про рыбалку, охоту, про своих друзей-грибников. От него исходит мощнейшая энергия света и добра, которая пробирается внутрь и порабощает мое бедное сердечко. Смотрю на него и с жадностью ловлю каждое слово. Мне и весело, и уютно, и волнительно временами. Рокотов вызывает целый спектр самых разнообразных, но неизменно положительных эмоций. Не мужчина, а волшебник! – Ой! – восклицаю я, случайно уронив взгляд на вспыхнувший экран мобильника. – А время-то уже одиннадцатый час! Я не знала, что так поздно… – Побудь со мной до двенадцати, Алин, – просит Рокотов. – Как Золушка. – Я не могу, – вздыхаю с искренним сожалением. – У меня ведь дети дома… – Они ж уже большие. Как-нибудь справятся без мамы. – Нет, Влад, мне правда пора, – качаю головой. – Все-таки они не привыкли, чтобы я вот так допоздна задерживалась. Возможно, мои опасения кажутся Рокотову глупыми, но у меня, в отличие от него, нет круглосуточной гувернантки. Поэтому ответственность за воспитание детей всецело и полностью на моих плечах. Разумеется, в течение ужина я несколько раз списывалась с Мишкой – узнавала, как у них там дела. Но этого все равно недостаточно. Моя душа будет спокойна только тогда, когда я собственными глазами увижу своих непосед, мерно посапывающих в постелях. Влад поджимает губы, но от дальнейшего спора воздерживается. Жестом подзывает официанта и просит счет. – Спасибо тебе за замечательный ужин, – говорю я, когда мы выходим на улицу. – Суп был необыкновенный! Десерт – тоже. – Мне тоже все понравилось, – улыбается он. – Но особенно – ты. Я опять смущаюсь. Перехватываю у ветра свои пляшущие пряди и заправляю их за ухо. А еще, наверное, немножко краснею. Но, к счастью, в сумерках Рокотов этого не заметит.