– Это-то понятно. Там всем документооборотом его Дина Александровна заправляет. Но, может, она хоть директора своего послушает… Пусть он ей велит выполнять требования аудиторов. А то я такими темпами до генерального с жалобой дойду! – Критичная угрожающе трясет поднятым вверх указательным пальцем. – Хорошо, Мария Ивановна, я сегодня же переговорю с Дмитрием Эдуардовичем. – Не сегодня, а прямо сейчас, миленькая, – настаивает она. – Мы на двадцать шестое от западников целую кипу бумаг ждем. Я не переживу, если они там опять напортачат. Критичная откидывается на спинку кресла и театрально закатывает глаза, демонстрируя, как сильно она устала от людской тупости. – Ладно. Тогда я пошла к западникам. – Очень на вас надеюсь, Алина Андреевна! – напутствует она. Забавная ситуация. Только недавно думала о том, что по рабочим моментам мы с Димой не пересекаемся, и тут бац – начальница направляет меня прямиком к нему. Миную длинный застекленный коридор, соединяющий два стоящих рядом здания и захожу в лифт. Офис мужа находится на восемнадцатом этаже. Всегда завидовала тому, что он работает так высоко и может любоваться живописными видами нашего города. Пересекаю пустую приемную и, отворив дверь Диминого кабинета, застываю на месте как вкопанная. Муж сидит за столом в своем массивном кожаном кресле. А на столе, закинув ногу на ногу, восседает его молоденькая секретарша в непростительно короткой юбке. Теряю дар речи. Часто-часто моргая, таращусь на весьма двусмысленную сцену. Заметив меня, секретарша спрыгивает на пол и одергивает вниз свой напопник. Дима прокашливается и поправляет галстук. – Алин! – чересчур радостно восклицает он, поднимаясь на ноги. – Какими судьбами? – Я по работе. – Ого, это что-то новенькое, – усмехается и скашивает глаза на свою юную подчиненную. – Ясмина, оставь нас, пожалуйста. Девица кивает и, потупив взор, проносится мимо меня. Последнее, что я успеваю заметить, – это ярко-красную помаду на ее губах. Точно такого же вишневого оттенка как след на рубашке мужа, который я обнаружила несколько дней назад… Глава 6 – Присаживайся, дорогая, – Дима заботливо опускает меня в кресло для посетителей. Я до сих пор обескуражена, поэтому, не произнося ни слова, позволяю ему за мной ухаживать. Что это, черт возьми, было? С каких это пор секретарши настолько оборзели, что сидят на столах своих боссов? Я, конечно, понимаю, что нравы у молодежи более свободные, но не настолько же! – Так о какой именно работе ты хотела поговорить? – муж усиленно делает вид, что ничего необычного не произошло. Поднимаю на него взгляд и не могу избавиться от ощущения, что вижу его как-то по-новому. Дима не такой уж хороший актер. Он нервничает. Вот только знать бы, почему. Из-за того, что невольно оказался в двусмысленной ситуации, где может выглядеть виноватым? Или из-за того, что действительно виноват? Когда я вошла в кабинет, телесного контакта между ним и этой его Ясминой не было (тогда бы я точно забила тревогу). Но сам факт, что она расположилась на его столе и кокетливо покачивала ножкой, меня покоробил. Это ж надо, какое бесстыдство! Даже представить не могу, какие обстоятельства могли бы побудить меня залезть на стол к начальству… Это что-то за гранью допустимого! – У тебя довольно доверительные отношения с твой секретаршей, не так ли? – проигнорировав его вопрос про работу, интересуюсь я. – Что? – Дима изображает изумление. – О чем ты? – О том, что она сидит у тебя на столе. Я-то полагала, что ее место в приемной. – Так и есть. Просто Ясмина занесла мне кофе, – он указывает на стоящую на столе чашку. – И задержалась на минутку. Выдерживаю паузу, а затем протягиваю руку за этой самой чашкой и делаю из нее глоток. – Кофе холодный, – констатирую я. – Видимо, она задержалась чуть дольше, чем на минуту. – Так и знал, – Дима зачем-то вслед за мной отпивает из чашки. – Только недавно делал Ясмине выговор! Она все время приносит мне остывший кофе! Как об стенку горох! – Так, может, стоит уволить ее? Раз она даже с такими элементарными обязанностями не справляется, – буравлю мужа пристальным взглядом. – Уволить не получится, Алин. Она внучка Федосеева. – Неужели для внучки акционера места поприличней не нашлось? – иронизирую. – Так она ж студентка. Для подработки пойдет. Еще и студентка. Ну просто замечательно. Значит, ей от силы двадцать два. – Дим, мне эта ситуация неприятна, – говорю откровенно. – Захожу к тебе в кабинет, а у тебя на столе какая-то девица сидит. Будь она хоть дочкой самого Лаврентьева, это все равно неприемлемо. – Понимаю твое негодование, малыш, – муж протягивает руку по столу и находит мою ладонь. – Со стороны это наверняка выглядит как-то неприлично. Но, клянусь, между мной и Ясминой ничего нет. Она просто пришла, занесла мне кофе и заболталась. Разумеется, моя вина тут тоже есть. Я должен был пресечь ее разговоры. Они неуместны в рабочее время. – А в нерабочее? – подлавливаю. – А в нерабочее время я с ней не вижусь, – муж умело обходит мою ловушку. – Значит, вы с ней не спите? – Боже! Кончено, нет! – Ладно. – Алин, ну серьезно… Мы с тобой столько лет вместе, а ты подозреваешь меня в интрижке с какой-то вчерашней школьницей. Тебе самой не смешно? – он добродушно улыбается. – Даже не знаю, смеяться мне или плакать. – Брось, родная. Это просто нелепая случайность, – он приближается и обнимает меня со спины. – Хотя, знаешь, мне даже приятно, что ты ревнуешь, – посмеивается. – Значит огонек нашей страсти не угас, а? Он игриво щипает меня за бок, пытаясь развеселить, но я, если честно, по-прежнему в смятении. Дима вроде бы выглядит убедительным, но червячок сомнения все равно бередит душу… Еще ведь эта красная помада на губах Ясмины! И оттенок такой… Точь-в-точь как след на Диминой рубашке. Насыщенный, с вишневым отливом. Как мне не сопоставлять эти два факта? Сначала пятна на одежде мужа, потом секретарша на его столе… Господи! Неужели я одна из тех дур, кто отказывается замечать очевидное? Или я все же параноик, который накручивает себя по поводу и без? По отношению к самой себе очень сложно быть объективной. Может, к психологу сходить? А то я уже с трудом различаю, где реальность, а где плод моего больного воображения. – Дим, я вообще-то к тебе по поручению начальницы, – высвобождаюсь из его объятий и подхожу к окну. Сейчас мне не хочется, чтобы он меня трогал. Я дезориентирована и сбита с толку. Единственное желание – поскорее оказаться наедине с самой собой и как следует все обдумать. – Слушаю, – муж словно чувствует мое подавленное состояние и держится на расстоянии. – И что же нужно от меня Криничной? – Чтобы ты поговорил с Диной Александровной. – По поводу? – По поводу формы номер девять. Твои сотрудники неправильно ее заполняют, что усложняет работу нашему отделу. Криничная просила Дину Александровну соблюдать требования аудиторов, но та стоит на своем. – М-да, с ней всегда так, – Дима трет переносицу. – Терпеть не может под кого-то прогибаться. – В нашей работе нужны быть гибким. – Знаю, – вздыхает. – Ладно, я поговорю с Диной Александровной. – Двадцать шестого числа вы сдаете отчеты. Криничная очень просила, чтобы в этот раз все было оформлено правильно. – Я услышал. – Хорошо. Тогда я пойду. Устремляюсь по направлению к двери, но Дима перехватывает меня на полпути. – Алинчик, ну ты чего какая суровая? – заглядывает мне в лицо. – Даже не поцелуешь любимого? Так и тянет съязвить, но я сдерживаюсь. За годы семейной жизни поняла, что вспышки гнева и ядовитый сарказм – это отрава для отношений. Любой брак, в том числе и наш, держится на компромиссах. Поэтому в любви, как и на работе, нужно проявлять гибкость. Натягиваю улыбку и позволяю Диме себя поцеловать. Правда, его язык к себе в рот не пускаю. Ограничиваюсь формальным контактом губ. – Удачного дня, – бросаю ровно. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– До встречи дома, родная, – прилетает мне вслед. Глава 7 Мимо красногубой Ясмины прохожу с гордо поднятой головой. Не удостаиваю ее ни взгляда, ни слова. Просто шагаю через приемную с выражением непоколебимого спокойствия на лице. Правда, когда я оказываюсь в общем коридоре, моя маска благополучия стремительно слетает. Стискиваю зубы и морщусь. Так неприятно подозревать собственного мужа в интрижке с секретаршей! Чувствуешь себя шизофреником в стадии обострения. В голове звучит множество голосов. Одни обвиняют мужа, вторые оправдывают, третьи вообще советуют подправить макияж обнаглевшей девице. – Алина Андреевна, с вами все в порядке? Вы какая-то бледная, – громыхает где-то рядом. Поворачиваю голову и вижу, что прямо на меня, подобно барже, плывет Дина Александровна. Ее пышные телеса колышутся при ходьбе, а второй подбородок подрагивает.