– Вот и славно. С Марком мы разберемся по правилам. Внакладе не останется. Я вздохнул. За друга было радостно. Теперь оставалось разобраться с проблемами Юли… – А ты что хочешь? Может, по роже этому хлюпику дашь? Или чего пожестче, может? У охранника есть бита – если надо, попроси, он поделится. – Я ему челюсть уже подпортил. Пока – достаточно. – Отвечал, а сам не мог отвести глаз от Андрейки: тот при словах про биту задрожал и затрепетал, с такой силой, что вот-вот – и свалился бы с табуретки. – А чего тогда пришел? – Мне нужен развод. И такой, чтобы никаких претензий потом не оставалось – ни по деньгам, ни по имуществу. – Развод? Тебе? – Мужик в соседнем кресле оторвался от гаджета, уставился на меня, попятился назад, почти вдавился в спинку. – Ты что, мужик, офонарел?! Мы руки об таких не пачкаем. Иди отсюда! – Не мне развод. Колокольчиков женат на женщине, которая мне нужна. И должен ей до хрена всего. – Так ты ради бабы во все это ввязался? Реально, Вадим? – Выходит, что так… – А он что? Не хочет отдавать? – Угрожает, что запрет ее и не выпустит никуда и никогда… – А… – Мужик потер переносицу. – Так мы ж того… Можем сделать проще – останется вдовой, и разводиться не надо… И так, вроде, даже достойнее: не разведенка, а вдова… На несчастного неверного муженька было жаль смотреть даже краешком глаза. Он краснел, бледнел, сливался со стенами, потом приобретал какой-то синеватый оттенок. И это было бы весело, если б я не понимал: здесь все – серьезно. И вдовой могут Юлю сделать очень оперативно… –У него две квартиры записаны на другого человека. Если помрет – Юльке наследство не достанется. – Ммм… Разумно… – Слышь, колольчик? Ты все понял, что надо делать?! – А почему он стоит на стуле у вас? Это какой-то специальный прием? – Андрей кивал, согласный на все. Возможно, даже не понимая, на что соглашается. – Так вон, видишь, крюк от люстры над головой? Перевел взгляд на потолок: и правда, прямо над Андрюхой торчала какая-то железяка… – И что? – В принципе, я все и так уже понял. Но надеялся услышать какой-то другой вариант, не такой уголовный. – Еле успели парня достать. Веревку-то отняли, а со стула никак слезать не хочет… Звучало убедительно. И мне показалось, что лучше поверить, чем сомневаться и что-то уточнять. От греха подальше. – Слышь, колокольчик? Ты понял, чего от тебя хочет человек? Тот лишь сглотнул. Кивнул. И еще раз кивнул – для надежности. – Говорить-то можешь? Боюсь, что можем тебя неправильно понять. Нечего тут разыгрывать пантомиму. – Согласен. Господи, какой он был жалкий. Отвратительный. Такая разница – между козлом, который выделывается перед слабой женщиной, и слюнявым трусом, оказавшимся среди сильных, опасных мужиков. Даже бить его расхотелось. Только плюнуть и растереть. Желательно в бахилах – чтобы подошвы не испачкались… – Точно согласен? Повтори-ка погромче. А то я до сих пор не решил – куда тебе веревку примотать: на шею или на твои колокольца? Что тебе нужнее-то, а, козлина? Мой сосед по креслу тоже начал заводиться. Его, наверное, как и меня, раздражала вот эта трусливая покорность Андрея. Хотелось закончить с ним побыстрее, а потом принять душ и забыть навсегда. – Да. Я дам жене развод. Ни на что не претендую. – Он шатался. Вот-вот – и упал бы. Но в последний момент удержался. – А хаты? Перепишешь на нее? – Да. Все отдам! Все! – А нам чем будешь отдавать, не подумал? Андрей заткнулся. Уставился в стену невидящим взглядом. – Эй, болезный? Где твой шнурок, напомнить? – У меня еще есть наличные. Я все верну! – Вот и ладненько. Ща Марк придет, принесет все нужные документы – здесь и оформим. И будет у нас все тип-топ! – А нотариус? – Меня смутила простота, с которой эти люди все решали. Так ведь не бывает, чтобы не выходя из комнаты, можно было подписать бумаги на огромные суммы. – Так вон, Сергей Михайлович, он у нас нотариус и есть. Или тебя в нем что-то не устраивает? – Спасибо. Все отлично. Уверен, вы знаете лучше меня, как нужно поступить! Инсталляция в центре комнаты никак не вдохновляла на споры и обсуждения… Глава 27 – Я тебя на суп пущу, понял? Очень вкусный выйдет, с лапшой, с морковочкой! Я видела, там целая плантация! Отрублю тебе голову, надергаю моркови, и все вместе сварю! Петух не внял моим грозным окрикам. Все так же стоял, нахохлив гребень и распустив крылья. Смотрел одним немигающим глазом и что-то там на своем курлыкал. Или квохтал, не знаю, как правильно. – Топор подать? – Степан подкрался из-за спины. Так тихо и незаметно, что я вздрогнула и икнула. – Топор? Зачем? – Он не казался мне кровожадным до этого. Слегка нелюдимым и неразговорчивым – да. Но как-то без орудий убийства обходился. – Голову чем рубить станешь? Кстати, он старый. Варить придется долго. Лучше пойдем, выберем курочку молодую… – Да не нужен мне этот суп! Нафиг не сдался! – Слезы бессилия, обиды и усталости накипали на глазах. – И варить я ничего не собираюсь! – А зря. Мне идея понравилась. Поел бы чего-нибудь из твоих рук… – Он меня в дом не пускает! Налетает, когтями дерет и клюется! Я его боюсь… Кто бы знал, что я расклеюсь и сдамся из-за какой-то несчастной, престарелой птицы… Но сейчас мне хотелось прижаться к мужской груди, рыдать и жаловаться: на всю свою неудавшуюся жизнь… – Тю… Делов-то… Пойдем. Надо было сразу меня крикнуть… Пойдем, провожу. Он взял меня за руку и повел – прямо на этого расписного, надутого идиота. А петух смотрел на хозяина, весьма недовольно, но не двигался. – Чего расклеилась? – Степан, не глядя, подал мне носовой платок. Чистейший, белоснежный, пахнущий чем-то ароматным. – Вадим не звонил? Я устала караулить телефон. Устала видеть сообщение, что абонент не в сети. Ненавидела длинные гудки, звучащие при наборе… Бросила трубку в доме и пошла бродить. Думала, отвлекусь и расслаблюсь. Подышу свежим воздухом и нагуляю аппетит… Но с каждым шагом напряжение и волнение только нарастали. А тут еще этот урод недощипанный попался на дороге. Это было последней каплей. – Позвонит, куда он денется? Взрослый мужик. Дел полно – и своих, и твоих еще сверху прибавилось. – А если с ним что-то случилось? – Об этом страшно было даже подумать. Гнала эту мысль от себя, но она бесконечно возвращалась. И вот – выскочила. Я не собиралась это говорить. Боялась, что сглажу: если не произносить страшилки, то они ни за что не случатся! Детская вера, конечно, совсем не рациональная… Но я только за нее и держалась сейчас. – А кто твой муж-то? Бандит? Или военный? Или в органах каких служит?