– Хм… Слушаю и повинуюсь… – Кажется, он сказал именно это. Расслышать как следует было сложно: Вадим развернул меня к себе лицом, наконец-то, подтянул выше для удобства, и впился губами в губы. – Кто тебя учил разговаривать с набитым ртом? – Откуда-то вылезла врожденная вредность. Нет бы, заткнуться и наслаждаться: а мне приперло повоспитывать человека. В самый неподходящий момент! – Уточню у мамы, было ли это в списке запретов… – Он почему-то не повелся на воспитание. И продолжал шептать ерунду мне прямо в рот. А руками, кажется, искал топор. Или что там еще можно делать под женской юбкой? Очень настойчиво разыскивал: гладил бедра, водил по ним пальцами, горячими, как расплавленный мед, добрался до краешка белья, обвел его, ягодицы сжал с такой силой, что я вздрогнула и напряглась. И никак не могла расслабиться – ждала, когда еще раз сделает так же. И льнула к нему, собирала с кожи влагу, выступившую от жары. Или от бега по полям… А может, от того, что я слишком сильно и горячо его тискала… Какая, в принципе разница, если эти соленые капельки казались мне самым волшебным нектаром на свете? – Скучала по тебе. Жутко. – От того, как жесткие, сильные пальцы ласкают меня под бельем, забывала слова. Запиналась. Путала звуки. Но зато ни разу не запуталась в пуговках рубашки… Забралась ладонями под ее полы, обхватила мужскую талию, щекой прижалась туда, где был слышен стук сердца… – Любишь же, Юль? – Пальцы, ласкавшие меня внизу, заставляя млеть и таять, вдруг стали резче, грубее, требовательнее… Как будто заставляли признаться в своем секрете… – Люблю, конечно. – А я уже и вспомнить не могла, почему ерепенилась. И отчего не могла все сказать ему сразу… Глава 28 – Вы тут будьте поосторожнее. Муравьи, комары, слепни… Я, будто пьяный от слов Юли, забыл обо всем на свете. Забыл, что мы застряли на узкой тропке среди кустов. Что в любой момент могут появиться прохожие… Так по не соскучился, что хотел прямо здесь! Всю! Сразу! И плевать на обстоятельства. Главное – любить ее. И снова слышать, что Юля тоже любит меня! – Степ. Твою-то мать! Когда ты уже прекратишь подкрадываться? – Друг стоял за моей спиной. Спасибо за тактичность – смотрел куда-то в сторону. А Юлины бедра и коленки не разглядывал… Но на этом благодарность к другу и закончилась. – Там бык у соседей с привязи сорвался. Бродит по оврагам… Все так же, без особых эмоций, он умудрился меня напугать. – Черт! А сразу не мог сказать? Что тянул-то, как кота за хвост?! – За доли секунды успел поправить на Юле юбку и блузку, обнял за плечи и потащил к дому. – А ты боишься быков, Вадим? Она как будто еще в себя не пришла и оставалась в трансе. Прекрасная до одури – раскрасневшаяся, с алыми губами, с глазами блестящими от желания… И такая же пьяная от чувств, каким был только что и я… – Я за тебя переживаю, милая. Спеши, пожалуйста! – А он что, дикий разве? Мы его со Степой недавно кормили… – Что вы делали?! – Ноги приросли к земле. – Степа, ну-ка, поясни? – Кормили животных. А в чем проблема? – Быка?! – Я готов был сам зареветь, как дикое животное. И очень быстро кого-нибудь убить! Или не быстро, а долго и мучительно! – Он у нас добрый, Яшка. К нему безопасно подходить… – Это Юля зачем-то решила вмешаться. Только хуже сделала. – Степан, я тебе женщину для чего оставил? Чтобы ты ее берег, а не таскал куда ни попадя! Черт пойми что творится! Хоть привязывай Юльку к себе и вообще ни на шаг не отпускай! – Забирай свою женщину, если так нервничаешь. Она же не жаловалась, вроде? Степка уже опять шагал куда-то по своим делам. И плевать хотел на мои возмущения. – Вадим, успокойся. Я петуха испугалась больше, чем быка. И лучше скажи спасибо другу, что нас мухи с комарами не искусали! Юля, наконец, пришла в себя и заговорила нормальным голосом – не потерянным и мечтательным, а своим обычным – бодрым и веселым. И глаза ее потеряли туманную дымку… – Ладно, поехали в город. Покажу твое новое имущество. Потянул ее за собой, пытаясь догнать Степку. Тот босиком умудрялся идти намного быстрее, чем я – в хороших кожаных ботинках. – Имущество? Новое? Это какое? – Будет сюрприз! – Надеюсь, не памятник на кладбище? – Она усмехнулась, но как-то недобро очень. – О чем ты? Какой памятник? – Ну, вдруг ты Андрея успел прикопать ненароком, пока я не мешала. – Его и без нас прикопают, специально обученные люди… – Погоди, Вадим! – Она уперлась пятками в землю. – О чем ты говоришь?! Андрей умер?! В ее глазах заплескался непритворный ужас. – Жив он, успокойся! И хрен дождешься, пока он помрет! – Тогда объясни, в чем дело-то? – Он сознался во всех грехах, покаялся, попросил прощения… – И?… – Юля продолжала мне не верить. И, кажется, готовилась всплакнуть. Не так, чтобы сильно горевать – на нее не похоже это. Но чуть-чуть, для приличия, наверное, хотела… – И решил искупить грехи. Перед всеми. – Вадим. – Решительно так прозвучало. Угрожающе. И снова где-то в воздухе замаячил призрак топора – теперь угрожающе нависающего над моей шеей. – Ты будешь долго тянуть кота за хвост? Или лучше сразу скажешь, что там у вас произошло?! И ногой притопнула. – Ничего страшного, Юль. Он просто подписал две дарственных на твое имя. – И что же он мне подарил? Трусы? Или пару носков разделил на два разных документа? Для количества и весомости? – Квартиры. Трехкомнатные. В центре. – Да быть такого не может! Он ведь гол как сокол! Я видела все его расчетные листки по зарплате! И выписку из налоговой! – А давай, мы не будем вдаваться в подробности, Юль? Меньше знаешь – лучше спишь. – И зачем теперь мне эти две квартиры? Она еще не осознала до конца всю радость, которая ей привалила. – Не знаю. Можешь купить аквариум. – На деньги от квартир? – Нет. Поставишь в одной из них. Будешь разводить рыбок… – Ты издеваешься, да? – Юль, милая. Ну, что за вопросы ты задаешь? – Так мне от него не нужно ничего, кроме развода! И чтобы он на мое жилье не претендовал! Ее растерянность и полное отсутствие жадности умилило. Вот как не жениться на такой? Обнял ее, прижал к себе, по голове погладил… И тут же был отодвинут: – Не начинай, пожалуйста! Опять придет Степан со своими животными и начнет нас смущать! – Заявление на развод он тоже написал. Со всеми уточнениями, что не претендует ни на что!