– А где ты раньше был? – Тот, который не Сева, а Слава, сделал шажок поближе. Маленький, почти незаметный, но для меня – он словно пробежал марафонскую дистанцию, так было важно. Суровый пацан. Сразу бьет не в бровь, а в глаз. Такого не проведешь, не обманешь – сразу в корень зрит. Нужно будет запомнить… – Жил. Не так и далеко от вас. – Решил, что лучше не врать про космос, подводные лодки и прочее. Сразу получить по щам за все свои грехи, и дальше жить со спокойной совестью… – А чего не приходил-то? Мама тоже тебя ждала, между прочим! – Суровый Слава бросил взгляд на Юлю, насупился еще больше. Опять закололо в сердце. Этот мелкий защитник уже умел заботиться о матери. И делать то, что должен был бы делать я! – Сынок, давай, мы потом с тобой зададим все вопросы? – Юля – настоящая женщина, тут же попыталась все сгладить. – Нет. Я думаю, нужно сразу во всем разобраться, правда же, пацаны?! – Решительным жестом отодвинул ее, протянул парням руки. – Но знайте, мне перед вами совсем не стыдно! – Чего это? – Славка растерялся чуток от моей наглости. Опешил, но руку мою все же принял. Пожал. Крепко, по-настоящему, как положено мужичку. Всеволод, глядя на брата, тоже шагнул вперед. – Ты бессовестный бесстыдник, что ли?! – Нет. Я просто не знал, что вы есть, парни. Представляете, и такое случается? – Горько улыбнулся. Хотел выдать шутку, но получилось что-то грустное… – Мам? – Хором спросили. И одновременно прожгли Юлю взглядом. Господи. Святые небеса! Не то, чтобы я вдруг стал до ужаса верующим и религиозным… Но материться, даже про себя, совесть никак не позволяла. А что-то думать выразительное было просто необходимо: либо материться, либо молиться. Других вариантов не нашлось… – Да, малыши. Так вышло. Папа просто не знал, что вы есть. – А почему? – А это – страшная тайна! – Я еще тупил, пытаясь придумать отмазку. Такую, чтобы никто не вышел виноватым. Главное – чтобы не сделать Юлю виновной в глазах детей… А она уже сделала огромные глаза и загадочную рожицу. Зашептала громко и очень внушительно. – Тайна? – Да… Ее никому нельзя раскрывать! – Даже нам? – Вам раскроем. Но когда вам исполнится сорок лет! – Она торжественно щелкнула по носам обоим. Поднялась на ноги, подтолкнула ко мне сыновей. – Юль, точно в сорок? – Даже мне этот срок показался длинноватым… Хотя… Признаваться в своих косяках и ошибках – никто никогда не будет торопиться. – Да. Они сами решили, что в сорок лет все будет можно. Так что – не парься. – А… – Ну, кто же будет спорить с опытной матерью двоих пятилетних детей? Наверное, только мать двоих тридцатилетних… Но моей мамы под рукой не было, а я бы сам не стал рисковать. – Так. Мальчики. Всеволод, Владислав! Вы папу обнять не хотите, в конце-то концов? Он, между прочим, очень волнуется и переживает! – Хотим! Хотим! Ура! – Меня чуть не сбили с ног два шумных и очень активных урагана. Они висели на моих руках, локтях, обхватили своими крепкими ножками, тискали, мяли меня, и даже возникло подозрение, что немного щипали… Нет. Не подозрение. Точно: кто-то конкретно, ощутимо и очень больно щипал меня за шею и за ухо! – Ай! Вы что творите, пацаны? Больно же! – Я проверяю, что ты – настоящий. – Лучше в живот ударь. Вот сюда! – Изо всех сил напряг пресс, надеясь, что годы тренировок помогут и спасут. – Неееет… – Сева помотал головой. – Это будет точно больно! Я же не хотел… – Да ладно. Бей! Все мальчишки бьют отца в живот! Так положено! – Вспомнилось, как мы с Ванькой мутузили своего… Нужно будет у папы попросить прощения… Кто ж знал, что ему так все сложно давалось. Нам-то с братом было весело и смешно… – Так! Прекращайте! А то нас всех в полицию заберут! – Юля не позволила продлить истязание. Оттянула мальчишек в сторону. – Между прочим, папа вам подарки принес. Будете смотреть? Или сначала за пиццей и мороженым? – Мам. А мам. А потом нам можно будет его побить? Ну, немножечко? – Заканючили, заныли, но глазенки-то любопытные загорелись: парни уже заметили за моей спиной сумки с яркими коробками. Говорили с Юлей, а косились в другую сторону. Даже страшно стало за зрение пацанов… Чуть-чуть, совсем капельку, но заволновался я… – Мы потом вместе его побьем. Ладно? А пока – ведите себя прилично! – Ребят, если вам захочется – можете даже убить, ко всем чертям. Серьезно. Только попозже, хорошо? Я немного побуду счастливым рядом с вами, а потом – и помереть можно. – Не говори ерунды, Вадим! Помирать он мне тут собрался! Живи теперь и мучайся! А я хоть смогу спокойно уйти на маникюр или к парикмахеру! – Это все, что тебе нужно было от мужа, да? Меня уже немного отпускало. И сердце потихоньку входило в свой ритм. И ладони не потели, не леденели от паники, ужаса, восхищения и других сумасшедших эмоций… И даже шутить было можно. Особенно – глядя, как мальчишки счастливо дербанят коробки с игрушками. – Слушай, пойдем за мотоциклами, Юль. Я просто обязан их купить сегодня! Юля – мудрая женщина. И крайне опытная мать. Она не стала нам отказывать и отговаривать от покупки мотиков (у парней глаза-то ярче моих загорелись)… наверное, понимала, что все уговоры – пустая трата времени. Просто отвезла нас на картинг. Высадила. Привела к дверям, где выдавали ключи, шлемы и снаряжение.. Вздохнула глубоко… Кажется, втихаря перекрестила (но это неточно). И ушла. Сказала, что будет ждать звонка и ушла, оставив меня одного – с ними. Осваиваться в роли отца. И забывать про покупку мотоциклов. Мы орали от восторга с мальчишками, гоняли, врезались в бортики, пару раз падали… Ну, может быть, не пару, а побольше… – Ну, как, наигрался, папочка? – Ее улыбкой можно было резать и крошить алмазы. Такая милая, кроткая, тихая… Но где-то внутри таилось желание убивать. – Да. От души! – Мы еле добрели до кофейни, где Юля нас ждала. Упали в кресла и тут же накинулись на еду. Как она там оказалась к нашему появлению – осталось только догадываться… – Мальчики, а вы довольны? – Да, мамуля! Спасибо тебе огромное! – Папе скажите спасибо. Я давно так спокойно не пила кофе и не читала книгу… – Спасибо! Спасибо! – И Сева, и Слава – очень воспитанные парни оказались. И послушные. Правда, их языки уже заплетались и шепелявили, а глазенки устали гореть. Скорее, веки с трудом держались открытыми – еще чуть-чуть, и мальчишки уснули бы, прямо на месте. И снова слишком остро ощутилась моя любовь к этим двум чудесным созданиям – таким взрослым, таким деловым… и таким еще совсем маленьким! Пришлось немного жмуриться и моргать. Чтобы Юлин образ не расплывался. – Собирайте еду, в машине все догрызете. Пора уже ехать, гномики. – Не слушая возражений, она сама взялась за дело – очень оперативно все упаковала. – Мааам, ну, маааам! Такой же день был хороший! Мы не хотим домой! – Парни канючили, но все же поднялись и потопали за ней следом. Я забыл спросить разрешения. От греха подальше – чтобы не нарваться на отказ. Кто ее знает, эту чуть-чуть уставшую и весьма суровую женщину, подарившую двух сыновей? Меня никто не послал к черту. И даже не выгнали из-за руля автомобиля, к которому я уже успел привыкнуть, как к родному. И даже полностью возложили почетную обязанность пристегивать мальчишек в их креслах… Я прямо почти ощутил себя настоящим отцом. Усмехнулся этому, но не стал комментировать: опять же, чтобы не нарываться… – Мамочка… Мам… – Севка проснулся уже в квартире, вися на плече у матери. Славка еще спал, повиснув на мне. Всеволод, похоже, привык не будить брата, потому разговаривал очень громким, но все же – шепотом. – Что, мой хороший? – Юля устало присела на банкетку, прямо с ребенком на руках. – А он никуда не исчезнет? – Кто? Было очень любопытно подслушать, но пришлось тащить Владислава в спальню. Он продолжил тихо сопеть мне на ухо, и вообще никак не планировал просыпаться. – Вадим? Он же настоящий? Прям взаправдашний? – Всеволод – хитрец. Это он специально ждал моего ухода, и лишь тогда продолжил расспросы. – Вы же с ним сегодня целый день бесились, Сев. – Слышно было по голосу, как она улыбается. – Думаешь, это был призрак? Привидение? Ты же в них с прошлого года не веришь, дружочек? – Мам! Ну, причем здесь привидение?! – Человечек пяти лет от роду возмутился так по-настоящему, как даже взрослый не сумел бы. – Ну, а что за вопросы тогда? – Вдруг, он как аниматор?! – У меня опять сжалось сердце. В тысячу раз уменьшилось в объемах – еще немного и исчезло бы… – Вдруг, он с нами поиграл, а сейчас уедет? Няни же уезжают? – Сынок. Я – настоящий папа. И никуда от вас не денусь. Сказал один раз, говорю второй. Надо будет – еще тысячу раз повторю! Не вынес больше. Не смог играть в шпиона. Неведомая сила заставила рвануть – туда, к ним, чтобы доказать, показать, вбить навсегда и в душу, и в сердце, и еще куда-нибудь… Чтобы никогда у них не возникало таких сомнений!