– И чё? Прям будешь с нами спать?! – Ясные глазёнки недоверчиво прищурились. Бровки сошлись к переносице… – Конечно. – Кивнул, старательно не глядя на Юлю. Фиг знает, какие у нее по этому поводу планы… Вдруг, сидит и мечтает, как меня побыстрее выгнать из квартиры, потому что уже надоел? – Со мной и Славкой?! Правда-правда? – С человека сон сняло как рукой. Он запрыгал по прихожей, как упругий мячик. Хана соседям, наверное… Но это было вообще не важно. – Эм… – Пришлось чесать затылок. И лоб. И висок. Усиленные почесушки не помогли нисколечко: я планировал спать здесь. В этой квартире. Но только, желательно, с Юлей… – Что «эм», милый папочка? – Язва в ней тут же проснулась. – Назвался груздем – лезь. Привыкай ко всем прелестям семейной жизни. – Серьезно, да? Нужно будет спать с ними? – Да. У нас для этого есть широкий диван. – Это прозвучало, как само собой разумеющееся. Так, словно диван был куплен специально для меня, и ждал с нетерпением все эти годы… – Папа? Идем, я тебе покажу! Там еще плед огромный! Там классно, правда! – Из темноты спальни выскочил Владислав. Почему-то очень бодрый, свежий и полный сил. Обхватил меня за колени ручонками, подпрыгнул, повис, как маленькая обезьянка. – Ты же спал, человечище? Что случилось? – Подбросил его в воздухе. Сам бы подпрыгнул от этого тихого, не совсем пока ясного ощущения счастья и дома. Но прыгать с ребенком на руках – так себе квест. Юля бы точно не одобрила. – Ты же настоящий, да? Точно? Мне не приснилось? – Не приснилось. Все верно. – Поставил сына на пол, потому что второй уже начал дуть губы и завидовать. Мне здесь только драк и разборок не хватало… – И будешь теперь жить с нами? – Если мама не выгонит – буду. Обязательно! Глава 36 – Тссс… Не бойся! Это я! – Из темноты ко мне подкрался мужской силуэт, на котором светились белым только глаза и зубы. – Так и умереть от страха можно! Ты бы предупреждал заранее! – Сдвинулась ближе к стене, освобождая место для Вадима. – Неужели ты думала, что я всю ночь буду спать, избитый пятками и лбами? – Он так громко шептал, что мог бы разбудить соседей… – Это же средневековая пытка какая-то: когда тебя всю ночь лягают, то под ребра, то в живот, то по спине… Он так потешно жаловался на свою бурную отцовскую ночную жизнь… – Хочешь, расскажу, каково это – когда эти пятки пинают тебя изнутри? По желудку, по печени, еще куда-то? И продолжается это в режиме двадцать четыре на семь? Сказала без всякого умысла. Просто вспомнилось, как я жила всю беременность, как с нетерпением ждала, когда же придет время малышам вылезти наружу… Уже за пару месяцев до срока готова была бежать в роддом… – Мне очень жаль… – Вадим притянул меня к себе под одеялом, с силой обнял, обвивая руками и ногами, прижался лбом к моему. – Жаль? Чего? – Пришлось поднапрячься, чтобы отклонить голову и посмотреть ему в лицо. Так сильно держал, что было не пошевельнуться. – Что меня рядом не было в то время… – Поверь, ты не потерял ничего интересного. Это было самое сложное время в моей жизни. – Я был бы рад разделить его с тобой… – Теплые руки бережно поглаживали мне спину. Трогали шею, ворошили волосы на затылке… Такое странное, такое родное ощущение: словно не Вадим в мою жизнь ворвался, словно я вернулась домой. Туда, куда уже никогда не мечтала. – Слушай, у тебя еще будет возможность притвориться заботливым папой и мужем! – Шутливо ткнула пальцем ему в грудь. Меня все эти разговоры доводили до паники: слишком трогательные были, слишком душещипательные… Слезы так и гуляли где-то поблизости, и мне это очень мешало. – Ты меня не прогонишь? Дашь эту возможность? – Почудилось, или в его голосе звучали опасение и страх? У Вадима, который никогда ничего на свете не боялся? И даже с двумя новоприобретенными сыновьями справлялся так, словно уже успел вырастить и воспитать уже пару десятков детей? – Не дождешься. Теперь, дорогой, будешь сам проситься куда-нибудь подальше – никто тебя никуда не отпустит! – Зачем мне куда-то проситься? – Он шептал мне на ухо. Вроде бы, просто пытался говорить негромко… Но его дыхание – горячее, щекотное, превращалось в изысканную ласку. От нее растекалось тепло и мурашки по всей коже. От затылка, там, где начали шевелиться волосы, до самых пяток. – Ммм… Не знаю… – Потерялась. Забыла, о чем мы сейчас говорили. Растворилась в ощущениях, которых уже сто лет не испытывала – только в жарких, горячечных, бредовых снах, после которых неделю ходила усталой и разбитой. А сейчас все эти эмоции, мурашки, покалывания, дрожь – все пришло ко мне наяву. Какие могут быть при этом разговоры? – Я хочу жить с вами. Можно? – Этот вопрос пришелся уже куда-то в район шеи, ближе к ключицам. Скорее угадала, чем услышала, о чем Вадим говорит. – Можно. Только, чур, завтраки ты готовишь… – Последнее, что могла из себя выдавить внятно. Устала держаться. Откинулась на подушки, выдохнула… Хотела просто наслаждаться тем, что кто-то меня обнимает. Крепко держит. Целует. Даже любит, кажется… – Без проблем. – Он выдохнул эту фразу, прежде чем приложился губами к ямочке между ключицами. Выпил из меня остатки разума, последнего желания о чем-то говорить, слушать, спорить. Выключил все, кроме острого желания – быть с ним. Так близко, насколько это возможно. Кожа горела и плавилась. Даже там, где ее никто не касался. Пижама, одеяло, простыни – все мешало и раздражало, нестерпимо требовало избавиться от лишнего. Вадим это понял без намеков и просьб – забрался под край кофты, обжег живот пальцами, каждым своим касанием вызывая наслаждение, близкое к боли. Его губы на моих ребрах, под грудью, – наваждение, радость, наказание. Заставляли гнуться, ерзать, плавиться, шипеть, о чем-то умоляя… Смущение, стыд, гордость, самоуважение – это все какие-то странные, чужие, непонятные слова, хотелось выбросить их из памяти и не впускать обратно никогда. И стаскивать с Вадима то, что мешало – его футболку, штаны, белье… Все немного тесное, потому что перед сном его нарядили в папину одежду, больше подходящих пижам для него не нашлось. – Не шуми… – Он шипел мне на ухо, сам же и виноватый в моих сдавленных стонах. – Там же дети, разбудим. А я и так уже все губы искусала, и запястье изгрызла, чтобы ничего лишнего не выкрикнуть. – Не томи. Иначе умру. Еще чуть-чуть – и я сама бы на него накинулась. И сделала бы все, как мне надо. И плевать, что так не положено: как можно еще терпеть и ждать, если внутри уже все болит и страдает от желания быть с ним? И чувствовать – так, как это было когда-то давно, а помнится до сих пор так остро? – Ох… – Его первое движение – и мир потух. И взорвался яркими огнями. Под веками – всполохи, во рту сухо, пальцы крючатся, не в силах разжаться, отпустить его плечи, не царапать их. – Дыши, дыши, маленькая… – Он тоже шепчет через раз, запинается, дышит рвано и горячо. Царапает сухими, потрескавшимися губами. С меня будто содрали кожу: даже дуновение воздуха цепляет, оставляет на ней следы. И легчайшее касание мужского тела – как разряд тока. В легких – пожар, они никак не могут успеть за нами. Вот-вот разорвутся. Огромный горячий ком в животе сначала сжимается. От этого дрожат бедра, колени, ступни сводит от напряжения… Мне так хорошо, что почти больно. Потому что – мало. Хочется еще. Всего Вадима сразу. Вобрать в себя, втянуть, слиться воедино… А потом – взрыв. Новая вселенная внутри меня разносится осколками по венам. Разрывает их изнутри. Ослепляет яркими брызгами внутри. Кипит, бушует, оглушает… Меня больше нет отдельно от Вадима. Растворяюсь в нем. И, кажется, немного умираю… – Мама! Мамочка! Мам! – Детские голоса – как ледяная вода. Мигом выдернули меня из блаженного сонного состояния. – Что случилось, мальчики?! – Паника. Всегда меня накрывает, если они просыпаются раньше меня: очень сложно понять, куда бежать, на что смотреть, где они уже успели набедокурить… – Ничего. А где папа? – Сева крутил на пальце краешек пижамы и обиженно морщил нос. – Папа? Кхм… – Вот это вопрос, конечно. Если бы я знала, что на него отвечать… – Мы встали – а его нет. Мам, куда ты дела папу? – А где вы смотрели уже? – Так-то, в нашей небольшой квартире не очень много места, где мог бы спрятаться взрослый мужчина… Если только в ванной или в туалете… Но, зная моих сообразительных малышей, они эти помещения уже должны были проверить… – Везде! – У Славки глаза уже были на мокром месте. Расстроился, бедный. А мне уже хотелось рвать и метать! Это что за выходки и издевательства, интересно?! Сначала надавал обещаний детям… а под утро – слился? Шикарный отец, конечно. Быстрый. Папа на один день! И я уже молчу обо всем, что он мне ночью нашептывал, какие строил планы, о чем вслух мечтал… А я – тихонько слушала, не рискуя перебивать, чтобы не спугнуть зарождающееся, такое долгожданное счастье… Попыталась встать – все тело заныло. Ему давно уже не доставалось такой нагрузки, которую устроил Вадим. Он же не мог оторваться ни на секунду. Казалось, не человек меня любит всячески, а какой-то неугомонный робот… – А на балкон выглядывали? Может, он подышать вышел? – Дети затихли, не мешая мне разобраться в своих мыслях. Наверное, до последнего надеялись, что я сейчас что-то такое важное сочиню, сделаю – и папа появится вновь. Как по мановению волшебной палочки! – Нет, мам. Его ботинок нет. И куртки – тоже… Что ж… Похоже, моим детям пришло время перенести первое в жизни предательство… Я-то справлюсь. Наверное. Я должна, других вариантов нет… А как им-то помочь? Главное, прогнать слезы, которые вот-вот подкатят. Не хватало еще и этим малышей расстраивать… – Так, ребятки. Вы идите в комнату, переоденьтесь. А я сейчас встану, и мы вместе будем разбираться – какое же привидение к нам ночью забралось и украло папу…