– У них усилена охрана, босс. Видимо, не просто так ваш брат укрепил позиции. Видите вон ту точку в окне на верхнем этаже? Это центр видеонаблюдения. Там, на мониторах, весь отель и близлежащие территории как на ладони. По холлу и по двору прогуливаются охранники. У них с собой оружие. Крепость, а не отель! Ваш брат основательно подготовился к вашему приезду. – А моя жена? Почему я ее не вижу? – Пока не наблюдаем… Солнце клонилось к закату, чайки носились у моря, у меня слезились глаза от напряжения, но, увы, Тоню и детей мне так и не удалось увидеть. Кажется, я только умудрился обгореть на солнце. Я начал волноваться. Может, Эрик держит Тоню и моих дочек где-то в другом месте?! И если он похититель, то почему не звонит, чтобы потребовать выкуп?! «О, нет! Он же держит их в подвале! Какой кошмар! Мои дочки вынуждены сидеть в полной темноте и отбиваться от крыс!» От новой яркой картины, на которой Тоню и детей атакуют крысы в подвале, мне стало совсем плохо. – Думаете, ваш брат специально держит в подвале крыс, чтобы они нападали на заложников? – изумленно взглянул на меня Николай, когда я поделился с ним своим новым страхом. – Зачем?! Крысы и так водятся в подвалах! Их ни к чему разводить! – Хм… я не уверен. Можно специально разводить крыс. Подкармливать, а потом голодными выпустить в подвал… – Хватит! Мой брат не настолько кровожаден! – чувствуя, как бешено колотится мое сердце от волнения за детей и Тоню, прорычал я. Николай махнул рукой. – Меняемся, босс! Сейчас сюда поднимутся двое наших людей и продолжат наблюдение, а нам надо немного отдохнуть, принять душ, перекусить и просто уйти с яркого солнца, иначе фантазия и не так разыграется! Я не мог не согласиться с его планом. Пытаясь успокоиться, я спустился в свой номер и заперся в ванной комнате. Посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на меня взирал совсем не тот лощеный красавец миллиардер, которого я привык созерцать по утрам. Усталые, покрасневшие от недосыпания глаза, взлохмаченные волосы, мятый костюм, обгоревшее красное лицо. Я даже забыл, когда в последний раз принимал душ! Этим я и решил заняться. Привести себя в порядок. Поливал себя то холодными, то горячими струями душа до тех пор, пока немного не полегчало. Основательно освежившись, я обмотал вокруг бедер полотенце и вышел из ванной. В номер уже принесли ужин. Подхватив с подноса бутерброд с ветчиной, я выглянул из окна. Сердце ухнуло: я увидел Эрика! Мой братец приоделся: белоснежная рубашка и брюки из льна, мягкие туфли из светлой кожи, фетровая шляпа. «Еще бы ему не приодеться, когда в его отеле живет та, из-за которой его изгнали из моего дома!» – мелькнуло злое. Эрик открыл заднее сиденье и вытащил оттуда огромный букет ромашек. Я поперхнулся бутербродом. «Ах, ты, предатель! Решил мою жену пленить ромашками?! Романтиком заделался?! Она ненавидит ромашки, у нее на них аллергия!» Подхватив букет, Эрик скрылся за дверьми отеля. Мое разочарование невозможно было передать словами! Это что же получается, братец снова в деле?! Окучивает мою жену, пока я попал, как кур в ощип?! Все, я пас! Никакой слежки! Сейчас спущусь вниз, перейду дорогу и врежу ему как следует! Выхватив из чемодана первую попавшуюся майку и летние брюки, я начал одеваться, но не успел застегнуть брюки, как во дворе отеля показался бармен с желтыми волосами. Я его узнал! Значит, банда в деле! Получается, это похищение? «Сейчас или никогда! Держись, Тоня, я тебя спасу!» Наплевав на свою службу безопасности, которая, кажется, представляла собой больше опасность, я бросился вон из номера. – Босс, вам напекло голову! Вы совершаете необдуманный поступок! Вернитесь немедленно в номер! Нет, я не собирался сдаваться! Игнорируя отборный мат высунувшегося в мыльной пене из окна голого по пояс Николая, я выскочил на улицу и растерянно огляделся по сторонам. И вдруг в окне «Графита» на первом этаже мелькнула знакомая фигура. Тоня! Это была она! Моя жена совсем не была похожа на пленницу. Она улыбалась и вела за руки дочек! У меня отлегло от сердца: если дети с Тоней, значит, они в безопасности. А вот как мне добраться до Тони – тот еще вопрос! Я с жадностью взглянул на жену. Тоня была одета в просторное цветастое платье длиной в пол, которое ей очень шло. Она будто светилась изнутри. В последний раз я наблюдал такое, когда она ждала второго ребенка. Когда Тоня беременела, в ней раскрывалось нечто истинно женское, тайное… Наполняясь ребенком внутри, она начинала светиться счастьем снаружи. Эти моменты в жене я любил больше всего. Говорят, когда женщина носит в себе дочку, она внешне меняется в худшую сторону. Но это точно не о Тоне. У меня в груди что-то болезненно сжалось. Тоня же не может…? Ощущая, как по спине прокатилась волна противного холодка, я отчетливо вспомнил, как чуть больше месяца назад мы с Тоней задержались в офисе допоздна… В бизнес-центре кроме нас и охраны на первом этаже, по-моему, вообще никого не было. Перемкнуло же нас в тот вечер! Помню, как я усадил ее на стол, а потом все померкло. Я брал ее снова и снова, упивался ее приглушенными вскриками и никак не хотел отпускать… В тот вечер, сказав Тоне, что мы предохранялись, я слукавил: средство защиты дало промашку. Не выдержав напора нашей страсти, оно лопнуло в самый острый момент, а я просто не решился ей об этом сообщить. Думал: вдруг пронесет? Не хотел портить тот наш наполненный страстью вечер глупым недоразумением. Объятый новой тревогой, теперь уже за Тоню, я уверенно двинулся вперед, через дорогу. В конце концов, что мне сделают в отеле «Графит»? Если поймают, спрошу, есть ли свободные номера. Я нажал на звонок. Дверь открыл огромный детина, одетый в форму. Он был на две головы выше меня и вдвое шире в плечах. – Тебе чего, мужик? – прищурив глаз, грубо поинтересовался он. – Мне бы номер снять. – Чувствуя, как моя решимость взять отель штурмом рассыпается на глазах, я глупо ему улыбнулся. – Отель закрыт на ремонт! Для кого табличка на заборе? – Ну, может, у вас найдется стакан воды? Вещи на вокзале украли, денег нет… А солнце вон как печет! «Боже, что я несу?! И солнце скоро зайдет, оно не печет…» Но при виде огромного громилы и его подозрительного взгляда никакие умные мысли не приходили мне в голову. Упершийся в меня немигающим взглядом громила вызывал во мне неясный жутковатый трепет. – Или, может, одолжите мне пару сотен? На водичку… – Я растянул губы в жалкой улыбке. – Пошел вон отсюда, попрошайка! – рыкнул громила и захлопнул дверь у меня перед носом. Я растерянно смотрел на стильные двери отеля. Кажется, пронесло. Похоже, честным образом сюда пробраться не получится… В кармане брюк отчаянно вибрировал мобильник. Это Николай пытался достучаться до меня всеми возможными способами. Я же стоял перед дверью и задумчиво потирал бороду. Как же туда попасть? – Александр Мирославович, вы выводите нас на открытый вооруженный конфликт! – кричал в трубку Николай. – Немедленно вернитесь в отель «Ливень»! – Мы не можем вторгнуться на частную территорию! Это противозаконно! Я хмуро взглянул на свой орущий голосом Николая мобильник и нажал отбой. К черту мою охрану! Если бы я полетел в Крым без них, у меня бы уже давно решились все проблемы! Я с вызовом поднял голову на высокий каменный забор с большой вывеской «Ведутся ремонтные работы». Что ж, не получается по-хорошему – получится по-плохому! Засунув мобильник в задний карман брюк, я закатал рукава и с разбегу бросился грудью на высокий забор. Подтянувшись, ловко перемахнул через ограждение. «Надо было дождаться темноты!» – вспыхнуло запоздалое осознание, когда я увидел двоих коммандос, прогуливающихся по территории отеля с короткими автоматами наперевес. Еще одного снайпера я заприметил на верхнем этаже. Но было поздно что-то менять. Закачавшись на заборе, я потерял равновесие и спрыгнул в кусты самшита. Вашу ж мать! Это я целился в кусты самшита, а оказался в большущем мусорном контейнере, который кто-то забыл прикрыть. Коммандос схватились за автоматы и с подозрением обернулись на шорох. «Что делать?! Что делать?!» – осторожно высунув из мусорного бака голову, накрытую половиной арбуза, запаниковал я. Нет, я, конечно, не робкого десятка, и три раза в неделю хожу в спортзал, но, когда оказываешься на чужой территории один на один с несколькими вооруженными бандитами, становится не по себе. Чувствовал я себя в забитом до половины мусорном контейнере, как одинокий крепкий орешек из одноименного низкопробного голливудского боевика девяностых. Воняло тут соответствующе месту. На миг я прикрыл глаза. Как еще позавчера открывающий международный фестиваль миллиардер Александр Снежинский мог оказаться на помойке в западной части Крыма?! «Это все сука любовь!» – мелькнула отчаянная мысль, и я брезгливо стряхнул с футболки полусгнивший кружок кабачка. И тут – о чудо! – мне улыбнулась удача! Коммандос завернули за угол, снайпер отошел от окна, а к контейнерам, напевая себе под нос веселую песенку, преспокойно двигал гребаный бармен-цыплак, которого не добили мои люди в первый день всего этого сюра! Цыплак был одет в стильную униформу повара: темно-серый фартук, колпак с вышитыми буквами «Отель Графит» и длинные черные перчатки по самый локоть. Лицо желтоволосого выражало неописуемое блаженство, а в руках он нес большущий пакет с мусором. Видимо, ему очень нравилось батрачить на кухне отеля моего сводного братца. Я размышлял совсем не долго. Окончательно одурев от происходящего, с силой сжал в руке металлическую крышку от контейнера. Едва дыша, я выждал момент, когда желтый наклонится поближе, а потом, с наслаждением подметив его дичайший испуг, четко долбанул его по голове крышкой и затащил бездыханное тело к себе в мусорный бак. Боролись мы недолго, полудохлый цыплак быстро сдался. Описавшись от страха, он потерял сознание. Содрав с него фартук и колпак, я щедро присыпал его тощее тело ошметками картофеля из принесенного им пакета. Было неудобно, но я кое-как натянул серую униформу поверх своей одежды, нахлобучил бармену-неудачнику на желтоволосую голову вместо колпака половину съеденного изнутри арбуза и выглянул из контейнера. Между прочим, очень неудачно выглянул, потому что коммандос с автоматами делали второй рейд вокруг отеля и впились в меня весьма подозрительными взглядами. – Переработка отходов! Бумага к бумаге, пластик к пластику! – Сияя улыбкой, я поднял вверх руки в черных перчатках и потряс перед мордами охранников полусгнившим баклажаном. Да, безусловно, шведская экологическая активистка Грета Тунберг мною бы сейчас гордилась.